– Мне нужен Велимудр.
– Кто?
– Мне нужен Велимудр, – повторил пришедший.
– Он редко бывает на капище. Ищи его у святилища, там ему избушка поставлена, или в мольбище. Ну, можешь еще на требище заглянуть, может там.
Вот тебе и раз! В представлении Удала все верования привязывались к капищу, а тут на тебе, еще много непонятных составляющих мест веры.
– Это где? Я приезжий, толком не знаю, куда идти.
– Это просто. Ты же из городища пришел?
– Да.
– Здесь все рядом. Так и пойдешь вдоль реки. Дорога проведет мимо требища, там и мольбище, а за ним, как через дубраву пройдешь, и святилище будет.
– Спасибо за подсказку.
– Ништо. Да прибудут с тобой боги!
Не так уж оказалось все и рядом! Следуя по указанной дороге, он пристроился к попутчику, низкорослому худому мужичку среднего возраста, посланному с утра пораньше старейшиной городища за какой-то надобностью к Изибору, одному из северянских волхвов.
Удивляясь тупости чужака, простодушный Первак объяснял пришлому прописные истины. Да, Велимудр живет у самого мольбища, старый совсем, редко выходит в городище. Да, в мольбище входят Явьи боги: Хорс – бог юности, Велес – бог молодости, Вей – бог зрелости и Световит – бог мудрости. Они помогают во всех делах человека. Если хоть иногда им молиться, их помощь не ослабеет. Им много не нужно от тебя, в качестве жертвы приноси свои остриженные волосы, ногти или выпавшие зубы. Довел Удала до мольбища, где того направили к избе, поставленной ближе к Донцу, и побежал исполнять свое дело.
На удивление, мольбище оказалось не в лесном массиве, а на безлесной возвышенности, практически полностью лишенной растительности, с высоты которой открывалось широкое обозрение окрестностей. На вершине холма стоял капь – идол. Вокруг возвышенности шел подковообразный насыпной вал, на вершине которого горели священные костры. Вал перед ним был внешней границей мольбища. Пространство между двумя валами как раз и было требищем. Как ни хотелось Удалу поскорее увидеть волхва, все же он задержался, залюбовался светлым теремком, будто покрытым воском, а потом натертым до блеска шерстяной ветошью. Хоромы – место, где люди потребляли священную трапезу.
По тропинке взбежал на лысую гору, прямиком к подножию одинокого идола, высеченного из цельного ствола древесины. Седовласый старец, сидевший прямо на голой земле, о чем-то вел беседу с молчаливым божком, причем без всякого почтения перед оным, он не очень-то выбирал выражения при общении. На пришлого дед даже не оглянулся, хотя и слышал, что уже не один на мольбище.
– …нет, ты не понимаешь! Давно пришло мое время. Стар стал. Немощен. Что, отвернулся от меня? Не замечаешь?
– Послушай, уважаемый, – обратился Удал к старику. – Где я могу повидать Велимудра?
– Вот, уже и людины не признают! – как ни в чем не бывало старец выдвинул очередную претензию божеству.
– Ага! Так это ты и есть волхв Велимудр?!
Оторвавшись от беседы с идолом, дед обернулся, окинул Удала цепким взглядом выцветших глаз. На Удала смотрел седовласый старец с орлиным носом. Все его лицо и скошенный назад лоб были обильно испещрены сетью морщин. Такие люди обычно быстро соображают, а мысли их имеют практическую направленность. Они общительны, легки на подъем, в споре не лезут за словом в кошель.
– Чего тебе, болезный?
– Проблема у меня, волхв. Память потерял. Лезут в голову какие-то урывки, а понять не могу, откуда оно все прет. Неправильное какое-то все, не родное, ненашенское. Люди казали, ежели ты не поможешь – труба дело, никто не сможет помочь. Будь ласков, помоги!
– Ну-ну!
Старик в раздумье поднялся на ноги. Ростом он оказался чуть выше самого Удала, вот только старческую худобу не смогла скрасить и просторная одёжа на нем. Взгляд парня помимо воли соскользнул на божество. Средневековый резчик смог воспроизвести четыре грани на древесном стволе. Интересно!
Заметив интерес пришлого к божественной скульптуре, волхв хмыкнул, пояснил:
– Четыре грани символизируют силу, распространяющуюся на все четыре стороны света. Вон, в верхней части граней, изображения богинь с рогом и кольцом в руках и богов с мечом и конем, и со знаком солнца. Богиня, та, что с рогом в руках, – Мокошь, мать урожая. Вон та, что кольцо держит, – Лада. Бог, на поясе которого висит меч, а у ног скачет конь, – Перун, покровитель воинов, а бог с солнечным знаком на одежде – Даждьбог, владыка солнечного света. Эти, в средней части – взявшиеся за руки мужчины и женщины, исполняют ритуальный хоровод. Ниже – коленопреклоненный, вырезанный на одной грани лицом к пришедшему к нему, а на двух других – боком. Он держит на руках Землю. Это Велес, бог подземного мира. Деление на три части, символ мироздания. Горний мир – обиталище богов, земная юдоль, где живут люди, и, наконец, подземный мир – мир мертвых. Ладно. Идем, разбираться с твоим делом будем.
Удал едва успевал за молчавшим всю дорогу стариком. Лишь в самом конце пути волхв соизволил оповестить парня:
– Почти пришли. Вон за той лядиной вековые сосны, там мое жилище.
В двух шагах от избушки, похожей больше на шалаш, чем на дом в понимании Удала, стены которой от времени потемнели и стали шершавыми, из-под земли бил родник, обложенный голышами, а рядом с ним вросший в землю огромных размеров валун, поросший сединой мха. Исток родника рукотворной траншейкой направлялся вниз к Донцу. Единственное оконце избенки подслеповато глядело на солнечную сторону. Словно встречая хозяина сокровенного места, ветер прогудел в вершинах сосен и тут же стих.
– Заходи, – немногословно велел дед.
Вслед за хозяином парень переступил порог. Русская печь, выложенная из дикого камня, занимала едва не половину жизненного пространства единственной комнаты. Оно и понятно, тут тебе и лежанка – отрада для старых костей в долгие зимние вечера, и приготовление пищи, и тепло, и созерцание живого огня. В доме без печки русскому человеку всегда чего-то не хватает. Судя по тому, что бани поблизости от избы не было, волхв и мылся в ней же. Запах свежей полыни ударил в нос. Пучки этой травы обильно развешены под потолком на бечеве. Стол, лавка под окном, покрытая шкурами дичины, два крепко сбитых громоздких табурета. На полках, прибитых к глухой стене, стоят покрытые холстиной горшки.
– Присядь пока, – указал старик на один из предметов мебели, сам меж тем полез в подобие сундука, откуда извлек нехитрую снедь, выставляя ее на стол. – Поснедаем, опосля и рекл еси о наболевшем.
– Так ведь не голоден я.
– Ничего, я не евши, да и ты, видать, как брезг небо расцветил, на ноги встал, с городища до мово нырища цельное поприще протопал.
– Ага.
– Вот и я о том же. Ешь, давай!
Молчавший Велимудр, не перебивая вопросами повествование, слушал пришлого людина. Его острый взгляд проникал в глаза человека, обратившегося за помощью. Он не желал ему зла, поэтому лишь почувствовал силу заклятия, наложенного кем-то из сильных коллег на неизвестного. Догадывался, что вот так, начни он без подготовки раздвигать тьму сей тайны и, вернув назад время, глядеть на пережитое человеком, элементарно может и по рогам получить. Но помочь-то надо! Всех тайн не раскроешь, но та, которая находится перед ним, обязана покориться и развоплотиться. А Удала словно прорвало, он говорил, говорил. Рассказывал про рынки, где являлся элементом торговли, скотом, выставленным на продажу, о странствиях по печенежской земле, про ведьму, свившую гнездо в низовьях Донца на русской земле, о дороге к нему, Велимудру.
