Такие мысли витали в Андрюхиной голове, в прошлом, или теперь уже в далеком будущем, бывшего лейтенанта Российской армии, разгильдяя и любителя выпить, переросшего возраст отрочества двух звезд на погонах и ставшего сотником в роду кривичей. Он невзначай бросил взгляд с обрывистого берега вниз, туда, где река облизывала песчаный пляж. Увидел фигуру мужчины у вытянутой на песок лодки. Пригляделся. В лучах заходящего солнца человек именно ему подавал призывные знаки.
«Однако чего бы вот это я руками размахивал? Вон, кажется, в ста шагах отсюда и спуск к реке виднеется. Пойду. Может, что дельное скажет».
– Позвизд!
– Я, батька, – откликнулся один из его десятников.
– Останешься за меня, пойду, спущусь к воде. Вон, видишь мужик сигналы подает.
– Сам пойдешь? Може, послать с тобой кого? Мало ли что.
– Не надо. Занимайтесь своими делами.
– Ага, мы отсюда приглядим.
– Ну-ну!
– Батька, мы тебе похлебки оставим, коли задержишься.
Андрей кивнул, удаляясь к спуску. Дорога вниз с обрывистого берега была нерукотворной, да и кому придет в голову делать ее вдали от селищ; ближайшее от места стоянки верстах в пятнадцати-семнадцати, не меньше. Он, цепляясь руками за уступы боковой стены, чертыхаясь про себя, пошел вниз, раздумывая при этом, ну, какого фига он это делает и как будет взбираться обратно.
Оказавшись в самом низу, ступив на песок, Андрей, неторопясь, побрел, загребая ногами сыпучий, высохший за день на весеннем солнце песок. Навстречу ему шел седовласый старец, длинная окладистая борода и усы которого спускались ниже пояса. В заскорузлой руке его был зажат посох, явно вырезанный из корневища дерева.
– Здрав будь, витязь! – сочным, совсем нестарческим голосом произнес незнакомец. Пристальный взгляд выцветших глаз с интересом изучал Андрея.
– Долгих лет тебе, диду. Зачем звал? Или я не так понял твои взмахи руками?
– Звал. Я тут тебя уж давно дожидаю.
– Хм. Именно меня? Мы ведь с тобой впервые встречаемся.
– Встречаемся впервые, но это не значит, что жду не тебя.
– Загадками говоришь, старый.
– Сидай в лодку, нам с тобой к острову потребно сплавать.
– С чего бы это? Ежели чего надо, говори здесь. Меня мои вои ожидают.
– Подождут твои вои, садись.
– Да ты хоть назовись сперва, да имя мое спроси. Может, ошибся, не того позвал.
– А чего тут знать, что надобно, я и так вижу и знаю. Чеславом меня нарекли, я единственный насельник на сем острове сейчас и волхв Перунов.
Заскочив в лодку, выдолбленную из цельного ствола дерева, Андрей присел на широкую перекладину доски, придержал ножны меча, направив их вдоль бедра. Волхв аккуратно положил свой посох в долбленку, легко столкнул ее с песка, сам, шагнув одной ногой в воду, оказался в лодке. Загребая воду единственным веслом, Чеслав направил лодку в сторону острова. Преодолевая быстрое течение реки, борясь с днепровской волной, волхв, вглядываясь в мутные воды, заговорил, будто продолжая давний спор с самим собой, вспоминая события княжьего похода в земли чужестранные. Андрею пришла на ум мысль, что старик, по-видимому, давненько живет отшельником на огромном острове, редко общаясь с людьми.
– Большую власть взял под себя князь Киевский, никто не спорит – великий воин. Однако захотел основать для себя новую столицу. И где? Болгарские земли ему, видишь ли, по нраву пришлись, – умело работая веслом, вещал волхв, казалось бы, сам себе. – Поделил столы между младшими княжичами, старшего под крылом в поход увел. Восходя вверх, не теряй себя, сохраняй свой род, свою богами данную тебе землю. Зачем тебе те болгары? Каждое дело, каждое событие несет в себе не только то, что видят люди, но и скрытый смысл, который порой не ведом им.
– Постой, дед. Как это старшего с собой взял? Он ведь вроде старшего на Киевский стол посадил.
Словно и не заметив вопроса своего пассажира, старик смотрел в сторону приближающегося острова. Лодка, покачиваясь на волне, споро шла к берегу Хортицы.
– Опять-таки, все князья, покидая Русь, следуя походом через южный рубеж берегом Славуты, завсегда у священного дуба приносили жертву и требы Перуну. Ведь он благословляет идущих в бой русов. А здесь так и нет. Али, высоко взлетев, побрезговал святилищем? Неистов бывает к такому поступку бог-воин. Вот и пожинай плоды. Есть законы выше человеческих чувств и разума. Гнев богов может коснуться любого. Но если ты князь, так исполняй божью волю, храни вверенную тебе землю и роды, живущие в ней. Никто не запрещает тебе ходить в походы, но княжить на чужбине… Лучше сразу отказаться от верховной власти.
– Дед, ешкин корень, ты как там? В порядке? А то мне, извини, со стороны кажется, что у тебя крышу напрочь снесло. «Тихо сам с собою я веду беседу». Может, объяснишь наконец, за каким лешим я с тобой на остров поперся?
Лодка с разгону уперлась в песок небольшой островной заводи. Андрея качнуло вперед, заставив крепче ухватиться за борта долбленки. Чеслав соизволил взглянуть в глаза Андрею. Сумерки опустились на землю. Последние лучи заходящего Хорса оповещали все живое о том, что скоро ночь вступит в свои права.
– Постой, – Андрей даже сделал жест рукой, останавливая волхва, готового заговорить. – Погоди, дай догадаюсь, что сейчас скажешь. Ага, во! Слазь, москаль, прыихалы. Так?
– Вылезай, витязь, приплыли. Нам надо идти, времени совсем не осталось.
– Ну что ж, в целом я угадал.
Андрей следовал за волхвом по натоптанной тропе между кустарником и деревьями с молодой весенней листвой, бледнеющей в вечерних сумерках. Слегка опираясь на посох, дед совсем не по-стариковски шагал по тропе. Прошли мимо криницы, из которой Андрей зачерпнул на ходу ладонью прохладной воды, сделал глоток. Через поляну тропинка нырнула в сосняк, потом уже по темени прошла средь вековых дубов, выведя путников к гряде диких мшистых скал.
– Ну, почитай пришли.
Андрей заметил вдали на одной из скал темнеющие контуры огромного тысячелетнего дерева, к которому шла тропа, но старик свернул влево с дороги, по узкой тропинке повел Андрея вверх вдоль скалы. Миновав кустарник, подошли к узкому проходу в камне.
– Сейчас, – волхв извлек из-под одного из камней факел, высек на него искры и, дав разгореться, поднял над головой. Кивнул Андрею на вход в скалу. – Идем.
Шли по узкому, не больше метра в ширину, извивающемуся, словно тело змеи, проходу с высоким, в два человеческих роста, потолком. Природа-кудесница постаралась на славу, выстраивая сооружение пещеры. Стены и выступы ее покрывал серый мох, отсвечивающий в бликах факельного огня. Воздух, пропитанный ароматом сухих трав, был свеж и прохладен, сырость не ощущалась вовсе. Звук шагов по неровному полу пещеры эхом отдавался по пространству коридора.
– Змиева пещера, – промолвил волхв. – Мое жилище на острове.
