— Честно? — с надеждой прошептал Бруно, поднимая на меня полный отчаяния взгляд.
— Честно, — подтвердила я. — Ты ведь мэйну Рэйнеру что-то рассказал? Он упоминал, что ты ему помогаешь. Очень тебя хвалил. — Я снова растянула губы в улыбке. — И я тоже помогаю мэйну, потому он все равно передаст мне твои слова. Но лучше ж напрямую от тебя узнать, правда?
— Наверное. — Еще пару раз трагично вздохнув, Бруно все же расправил плечи и решился: — Я про ту ночь рассказал. Про ту, когда было много свечей и все кричали.
Очевидно, про ночь злополучного ритуала, призванного создать умный дом, а создавшего мою темницу.
— Ты и мне рассказывал, — беззаботно откликнулась я. — И не раз, помнишь?
— Да, но… — Бруно замялся. — Я ведь как думал… когда падаешь, то важно лишь, что ты упал. Коленку там расшиб или того хуже. А уж обо что споткнулся — какая разница? А мэйн Рэйнер сказал, детали важны. Мотивы важны. Юта, мотив — это «почему»?
— Да, милый. Почему.
— Папа запретил рассказывать, почему. Это же наше семейное дело, нечего в него носы совать. — Бруно явно цитировал старого некроманта. — Я и не рассказывал.
— Не понимаю. — Я устало потерла переносицу. Как же с ним все-таки сложно. — Все «почему» твоего отца мне известны. Я знаю, зачем он создавал этот дом. И если б ты не прервал ритуал…
— Я его не прерывал, — перебил Бруно.
Я застыла. Какого демона?!
— А кто тогда?
— Папа сам…
Я медленно поднялась, отошла на пару шагов от кровати и развернулась. To есть не было нарушенных потоков? Не было вмешательства великовозрастного дитятки, и Раджинманд Гантрам добровольно прервал ритуал, обрекая себя на участь пленника? Но…
— Почему? — выдавила я.
— Вот и мэйн сказал, что мотивы важны.
Глава 22
Глава двадцать вторая, в которой проясняется далеко не все, но антагонист обретает лицо
Утро я встретила в лаборатории, хотя добрые полчаса после весьма сложной, но насыщенной беседы с Бруно была полна решимости дождаться пробуждения мэйна Рэйнера под дверью его спальни. Так и стояла, стискивая кулаки и вдавливая пятки в пол, лишь бы не повернуть ручку и не войти… В общем, у досточтимого мэйна имелись все шансы поутру обнаружить на пороге меня, пустившую корни и почки в лучах рассветного солнца, но жажда действий оказалась сильнее, и, помаявшись немного, я все же поскакала вниз.
А вскоре и вовсе почти позабыла обо всех треволнениях последних часов — так увлеклась бумагами, над которыми трудился Рэйнер. Нет, я и раньше читала некромантские записи, но Раджинманд Гантрам был импульсивен, непоследователен и к тому же явно не пытался упростить жизнь возможным читателям. В отличие от Рэйнера. Он проделал огромную работу, вылавливая из потоков мыслей полубезумного старика зерна истины, которые я в свое время даже не заметила. К примеру, я не помнила, чтобы Гантрам ставил опыты на животных, но в заметках мэйна, составленных по мотивам некромантских дневников, нашлось сразу несколько упоминаний. Как и о «силе духа», с которой я уже познакомилась благодаря гримуару Вишху.
Вот этим вопросом Гантрам явно очень интересовался, но при этом опасался рассуждать о нем открыто. Даже новаторская идея умного дома и непростые семейные отношения описывались им с большей откровенностью, а вот когда речь заходила о свойствах души, некромант едва не переходил на тайные шифры. Но шифр подобно огромному амбарному замку на двери сразу бы привлек внимание к чему-то важному и ценному, потому свой интерес старик спрятал за туманными философскими рассуждениями и красочными метафорами.
Не удивительно, что я все это пропустила. Уж лучше самый заковыристый, выдуманный чокнутым экспериментатором код, лично для меня неотличимый от любого языка, чем бесконечные излияния о сознании, мышлении и духе. На этом фоне даже Вишху (при всем его занудстве) выглядел вполне здравомыслящим, прагматичным и не склонным к пустой болтовне.
Благо Рэйнер оказался куда внимательнее и ничего не упустил. Полагаю, наивные воспоминания Бруно о жизни отца тоже помогли, так что я теперь могла ознакомиться с самой сутью.
Пугающей сутью.
Когда над головой раздался протяжный выдох, я как раз читала об усиленном влиянии на кровных родственников, так что даже забыла вздрогнуть или подскочить. Лишь подняла на вошедшего наверняка круглые от потрясения глаза и прошептала:
— Думаете, он и правда все это может?
Мэйн Рэйнер ответил напряженным взглядом и не менее напряженным молчанием, и только тогда я заметила, сколь неважно он выглядит. Весь какой-то помятый, взъерошенный. Лишенный привычной сдержанности и военной невозмутимости. Как будто собирался впопыхах да пережил по пути ко мне пару ураганов.
Я нахмурилась и медленно опустила на стол листок, испещренный заметками.
— Мэйн?
— Вам полагалось отдыхать, — выдавил Рэйнер и, на секунду зажмурившись, вцепился пальцами в переносицу. — Неужели сложно хоть несколько часов никуда не… лезть?
Так, похоже, кто-то разозлился. Понять бы еще, на что.
— Мне не спалось, — осторожно откликнулась я, стараясь не злиться в ответ, хотя возмущение уже потихоньку поднимало голову где-то внутри.
— Не спалось, — опять выдохнул мэйн. Затем убрал от лица руку, прищурился и повторил с рычащими нотками: — Не спалось. И разумеется, не нашлось ни единого способа предупредить меня о том, что вместо отдыха вы ринулись на поиски очередного злобного призрака, залетного заклинателя или… или…
«Солдафона, который будет целовать мою грудь, а потом сбежит», — мысленно добавила я, но Рэйнер решил закончить список иначе:
— …или нового приключения на вашу непутевую голову! Юта, что мне было…
— Непутевую? — перебила я, все же не выдержав и вскочив. — Предупредить? Как, интересно? Наверное, через слуг, что может быть проще. Ах, да! Вы же запретили им ко мне приближаться. Или стоило оставить записку? Но, простите, я не думала, что вы станете ломиться ко мне в комнату с утра пораньше.
— Полдень на дворе, — чуть спокойнее заметил мэйн, но я уже разошлась:
— И вообще, если уж потеряли меня, вполне логично было проверить лабораторию, я же не пряталась. А еще лучше — спросить у тех самых слуг. Вам, в отличие от меня, они отвечать обязаны.
— Я спросил, — чуть смущенно хмыкнул Рэйнер. — Вы умудрились проскользнуть незамеченной, а что происходит в лаборатории, им не видно. — Я фыркнула, сдувая с глаз прядь волос, а он продолжил: — Вы правы, простите. Стоило сразу проверить лабораторию наряду с кабинетом. Я просто сам заспался, не нашел вас в комнате, Тильда сказала, что вы исчезли и… Я волновался.
— Обо мне? — озадачилась я.
— В том числе. — К мэйну почти вернулась былая невозмутимость. — Слишком много всего вокруг происходит, и я чувствую, что вот-вот грянет буря, но не представляю, как лучше ее встретить.
