Громов не выглядел торжествующим победителем, его лицо заострилось, глаза потемнели. Он испытывал ту же жадность что и я. Кажется мы нашли друг друга: я и мой петушок на палочке.
Вот только когда его палочка очень настойчиво уперлась в меня, я поняла, что от потери чести меня отделяют только плавки. И даже не мои!
— Ой! – пискнула, моментально убирая руки с его головы и закрывая ими оголившуюся грудь с бесстыдно торчащими сосками.
Я оглянулась, замечая уплывшее полотенце у дальней стены джакузи. Перевела взгляд на Громова, моментально соловея только от одного его вида, но очередной настойчивый толчок снизу, и я даю задний ход. Громов еще в кураже, отпустил мои бедра, но только чтобы перехватить запястья и отвести руки от груди.
А в следующий момент я вскрикнула, не в состоянии скрыть ошеломление, когда его губы коснулись сосков.
Боже, я не хочу его останавливать… Я не могу! Прости меня, Марин… Я пыталась.
И снова пальцы погрузились в его вихры, не отпуская, прижимая ближе к груди, продляя это сладкое издевательство.
Каждый кончик нервов трепетал, бедра сами собой раскрылись шире, и я бесстыже терлась о твердую выпуклость, извиваясь от совсем уж неприличного удовольствия. А когда Громов опустил руку вниз и скользнул пальцами между ног, я взвыла, одновременно взрываясь по всем направлениям, выгибаясь и задыхаясь от накрывших ощущений.
Слишком выгнулась и выскользнула из рук босса, тут же уходя под бурлящую воду джакузи. Громов моментально выдернул меня из воды, но я нахлебалась, откашливалась и плевалась, под раскаты ругательств босса.
— Поехали домой. К черту джакузи. Хочу взять тебя в постели, там ты топиться передумаешь.
Я бы хохотнула, но снова зашлась в кашле.
Громов ловко выбрался из джакузи, легко подхватил и вытащил меня, перенося в раздевалку. И да, я снова покраснела, понимая, что вряд ли босс еще что-то не рассмотрел на моем теле.
Он поставил меня на низкую скамеечку, жадно оглаживая руками, потом схватил полотенце, свернутое и подготовленное на полочке, и с энтузиазмом стал вытирать, периодически подвисая над самыми интимными местами.
Сначала тщательно вытирал грудь, не забывая тереться о нее щекой, касаться губами, со вздохом нетерпения вбирать в рот чувствительный сосок. Я охала, вздрагивала и цеплялась за его широкие мокрые плечи, чувствуя, как слабеют ноги.
Доберемся ли мы вообще до спальни? А главное, не передумаю ли я, когда мы доберемся?
И тут его руки добрались до низа. Глаза сами собой закатились, я прислонилась к стене, не в состоянии стоять, когда он трогает меня там, сначала нежно полотенцем, потом, раздраженно отбросив его, касается пальцами, раздвигает, гладит, а я бесстыже теку.
И вот он снимает меня со скамейки, ставит на пол и вжимает в стену. Да, меня очень крепко надо прижимать, ноги вообще не держат. Громов тискает мой зад и целует.
Боже, как он целует! Пусть не останавливается!
Руки поползли вверх, а я их чувствую, потому что от каждого касания меня накрывает эйфория. Он трахает меня одними прикосновениями рук! Если так и дальше пойдет, я даже здороваться с ним за руку не смогу. Прилюдно.
Будем тайком здороваться в лифте. Да, в лифте. «Здрасте, Андрей Павлович», «У вас улетная юбка, Арина Викторовна», протягивает мне руку, я берусь за нее и всё, юбка улетает, лифт останавливается, и Громов зажимает меня в лифте…
Тут я чувствую, как между ног ко мне прижимается большая влажная головка. Я в ужасе распахнула глаза, оторвавшись от пьянящих губ босса, и посмотрела вниз.
Блин, мой первый раз… Сейчас… А я что-то не нервничаю, наоборот, ужасно хочу, чтобы это случилось с ним. Сейчас.
Громов одной рукой держит себя за член, направляя его в меня, другой настойчиво поднимает голову за подбородок, чтобы посмотреть в глаза, и целует, проникая в меня языком и членом одновременно. И я не знаю, чего во мне больше: паники, растерянности, боли или восторга?
Я задыхаюсь и бьюсь в его объятиях, заставляя Громова только сильней перехватить меня.
Больше я не чувствую ни его губ, ни его рук. Все мое внимание поглощает распирающий снизу член. Он огромный, он просто нереально большой. Я не понимаю, как такой большой орган мог влезть в меня до упора.
Меня немного знобит, но я думаю, это от нервов. Мне так непривычно и так странно быть так близко с мужчиной, разрешать касаться меня там, раскрываться настолько интимно для него.
Но когда Громов скользит обратно, я разочарованно всхлипываю. И всё? Весь секс только в этом проникновении?
Босс издает протяжный стон, подхватывает меня под задницу и приподнимает, чтобы снова насадить на вздыбленный член. Я охаю и закусываю губу. Второй раз все кажется уже таким подходящим по размеру и правильным. Он снова выходит и входит, а я вдруг ведусь от этих его выпадов, чувствуя, что на меня накатывает какое-то острое блаженство, которое я никогда в жизни не испытывала от собственных ласк, и даже от прикосновений пальцев Громова.
Теперь на каждый толчок босса, я вскрикиваю и сжимаю мышцы, чувствуя нарастающее напряжение, не только свое, но и его.
Он рычит мне в шею, прикусывая кожу зубами, упирается лбом в стену, не прекращая вбиваться в меня и сжимать мои ягодицы.
А потом тело свела судорога, напрочь отключая мозги, запуская рефлексное сокращение мышц, изнутри по спирали стала раскручиваться сжатая пружина, ударяя по нервным окончаниям, заставляя замирать и тут же кричать от обжигающих ощущений.
Движения член убыстрялись, совершенно лишая меня ориентации и самостоятельности. Я только чувствовала, как орган внутри меня увеличился, и Громову стало нереально трудно протискиваться в меня. Он рычал, но не прекращал мои сладкие мучения. Испарина проступила на лбу, плечи под моими руками мелко дрожали, глаза были сильно зажмурены. И тут босс вскрикнул и резко вышел, отпуская бедра и приваливаясь ко мне.
Я почувствовала горячую влагу на бедрах и подрагивающий рядом конец. Наше тяжелое дыхание смешалось, но попытки отдышаться и прийти в себя не помогали. Я еще постанывала, закусывая губу и переживая внутри волну за волной, от которых удовольствие все еще было пронзительное. Он все еще жадно вжимался в меня, прищипывая губами кожу, зарываясь носом в волосы.
А когда все же сделал полшага от меня, и посмотрел вниз, нахмурился:
— У тебя кровь.
Я тоже посмотрела вниз. Кроме розовых разводов на бедрах остались еще и белые. И все это стекало по коже вниз.
— Нормально себя чувствуешь? Тебе не нужно к врачу?
Я замотала головой. Легкое жжение внутри ни шло ни в какое сравнение с полученным кайфом, поэтому в целом я чувствовала себя отлично!
— Тогда в душ.
Настроение Громова почему-то было испорчено. Он пустил меня первой, а сам кому-то позвонил. Я еще не включила воду, ощупывая свое тело перед зеркалом. Оно как-то странно ощущалось после близости с мужчиной.
