Впрочем, то обстоятельство, что я оставил такую обширную область исследования нетронутой, делает мое положение весьма выгодным пред добросовестной критикой: обстоятельство это дает мне возможность предложить следующий способ проверки моей теории, доступный для всякого основательно образованного читателя, который усомнится в доказательности приводимых мною примеров. Такой читатель имеет полное основание подозревать, что я бессознательно поддался влиянию своих воззрений и под этим влиянием выбирал таких людей, родословные которых наиболее благоприятны для моей теории. Но в таком случае я прошу его подвергнуть мое беспристрастие следующему испытанию: пусть он выберет по произволу несколько имен наиболее выдающихся деятелей какой-либо профессии и такой страны, которая ему наиболее известна, и проследит их родословную. При этом необходимо, как я убедился собственным опытом, по возможности тщательно удостовериться, что ни один из ближайших родственников, как по мужской, так и по женской линии, не был пропущен. Если читатель сделает так, как я говорю, я убежден, что его поразит полное совпадение добытых таким образом результатов с моей теорией. Я позволяю себе говорить с такою уверенностью потому, что мне не раз случалось предлагать подобное испытание моим знакомым, относившимся недоверчиво к моей теории, и каждый раз, сколько я помню, оказывалось, что из называемых при этом имен процент личностей, имевших выдающихся родственников, был именно настолько велик, насколько я и предполагал, основываясь на своих воззрениях на наследственность.
Классификация людей по репутации
Доводы, которыми я пытаюсь доказать, что талант наследственен, состоят в том, что я показываю, насколько велико число случаев, в которых более или менее знаменитые личности имеют родственниками людей, выдающихся из общего уровня. Для того чтобы подвергнуть мою аргументацию надлежащей оценке, необходимо предварительно вполне уяснить себя два понятия. Первое из них есть степень превосходства, заключающаяся в словах «выдающийся» и «знаменитый». Означает ли слово «выдающийся» человека, наиболее даровитого из сотни, из тысячи или из другого какого-либо числа людей? Второе, в какой степени репутация может быть принята за мерило даровитости?
Для меня, пишущего эти строки, строго определенный минимум известных качеств необходимо иметь перед глазами каждый раз, как я употребляю выражение «выдающийся» или другое ему подобное; и для читателя необходимо иметь такое же ясное понимание того значения, которое я придаю этим определениям. Поэтому я предполагаю посвятить настоящую главу объяснению этих слов. В следующей главе я займусь обсуждением вопроса о том, насколько возвышение человека над общим уровнем других людей может считаться мерилом природной даровитости. Едва ли нужно прибавлять, что предметы этих двух глав представляют нечто существенно различное между собою.
Я смотрю на общественную и на профессиональную жизнь как на непрерывный экзамен. Все выступают кандидатами на хорошее мнение своих ближних и на успех в своей профессии; этого успеха они достигают в той мере, в какой общее мнение оценивает их совокупные достоинства. На обыкновенных школьных экзаменах по различным предметам выставляются баллы в определенных количествах – столько-то за латинский язык, столько-то за греческий, столько-то за английскую историю и т. д. Свет точно так же, не замечая этого, определяет людям подобные отметки. Он ценит таким образом оригинальность мысли, предприимчивость, деятельность и энергию, административное искусство, различные таланты, силу литературного выражения, ораторское красноречие и многие другие качества, имеющие общее жизненное значение или применяемые к какой-нибудь специальности. Эти аттестации не выражаются какими-либо числами, которые могут быть выговорены; здесь является нечто вроде безмолвного общего соглашения, которое действует в этом случае с приблизительным постоянством. Получившие наибольшее число этих неписаных отметок возводятся людьми, стоящими во главе общественного мнения, в разряд наиболее заметных личностей своего времени.
Это сравнение с экзаменом может быть проведено еще далее. Подобно тому, как в школе бывают различные группы предметов, в каждой из которых кандидату предоставляется домогаться отличий, то же мы видим и в деле общественных репутаций: они составляются на поприще юриспруденции, литературы, науки, искусства и множества других специальностей. И далее: подобно тому, как достижение удовлетворительного среднего уровня еще не дается на школьных экзаменах, его также недостаточно и в борьбе за выдающееся положение среди современников. Для того, чтобы упрочить за собою громкую репутацию, человек должен выказать заметные дарования по крайней мере в одной специальности.
Посмотрим же теперь, как свет распределяет людей по разрядам, подвергая каждого из них постоянному, долговременному испытанию в годы их возмужалости. Много ли вообще существует людей «выдающихся», и в каком отношении число их приходится ко всей массе общества?
Я начну с разбора весьма тщательно составленного биографического словаря, недавно изданного Ротледжем и Ко под заглавием «Современники» (Men of the Time). Задачей этого издания, которую оно исполнило весьма добросовестно, было – представить биографии лишь таких людей, которым дарования их приобрели общее почтение. Список содержит 2500 имен, из которых целая половина принадлежит американским и континентальным знаменитостям. Я счел нелишним поместить примечания внизу страницы перечня содержания словаря; из этого перечня видно, что словарь действительно исчерпывает все, что могло войти в пределы его задачи. Цифры, выставленные мною против каждого разряда, не вполне точны; я брал их приблизительно, но, впрочем, те уклонения, которые они представляют, крайне незначительны. В словаре одно и то же имя нередко появляется под различными рубриками.
Просматривая эту книгу, я был поражен, заметив, какой значительный процент современников составляют люди, уже перешедшие за средний возраст; по-видимому, для того, чтобы человек высокого (но, конечно, не наивысшего) достоинства приобрел обширную известность, необходимо, чтобы ему было более пятидесяти лет. Для человека, рожденного в скромном общественном положении, нужно много времени, чтобы подняться из него и занять то место, которое ему подобает. А потому мы впали бы в ошибку, если бы вздумали сравнивать число англичан, упоминаемых в этой книге, с числом всего взрослого мужского населения Соединенного Королевства; мы должны ограничиться в нашем рассмотрении лишь теми знаменитостями, которым более пятидесяти лет от роду, и сличить количество их с той частью мужского населения, которая достигла того же возраста. Я полагаю, основываясь на просмотре значительной части словаря, что число знаменитостей, имеющих более пятидесяти лет, простирается приблизительно до 850, и из этого числа около 500 имен хорошо известны всем тем, кто вращается в сфере литераторов и ученых. Всех же мужчин, имеющих более пятидесяти лет от роду, в Соединенном Королевстве насчитывают около двух миллионов. Следовательно, число всех знаменитых «современников» относится ко всему населению как 425 к миллиону, наиболее же избранной части их – как 250 к миллиону.
К тому, что я называю «наиболее избранной частью», я причисляю лишь таких людей, которые достаточно часто заявляли себя или совершенно самостоятельными трудами, или же в качестве деятелей, руководящих общественным мнением. Известность, приобретенная одним каким-нибудь действием, не входит здесь в мое рассмотрение. Таким образом заявляется вполне определенная граница, за которой помещаются только немногие. Каждое стремление, каждая идея имеет свой живой орган, и человек, который достиг и может удержать за собою положение руководителя какой-нибудь партии или представителя идеи, естественным образом становится более на виду, чем его единомышленники, почти равные, но все-таки уступающие ему в даровитости. Замечание это в особенности применимо ко всем тем положениям, в которых репутация выдающейся личности приобретается путем официальной деятельности. Нередко самого ничтожного преимущества бывает достаточно, чтобы перетянуть чашу весов в пользу А, В или С – и решить, который из них займет вакантное место. И тот, кому это место досталось, имеет такие случаи отличиться, какие недоступны для остальных. Впрочем, я не придаю особенной важности официальному положению. Люди, оставлявшие после себя наиболее славные имена, большей частью обязаны своей славой таким трудам, которые не имели ничего общего с их официальной профессией. В мой список избранных выдающихся личностей я, конечно, не включил бы людей, выдававшихся только тем, что они занимали известное официальное положение; исключение я сделал бы только для официальных деятелей самого высшего разряда и притом подвизавшихся в таких профессиях, доступ к которым ни для кого не прегражден.
