В деле умственного превосходства мы видим совершенно другое; как я покажу ниже, университеты привлекают к себе значительную часть выдающихся научных дарований целой Англии. Около четверти миллиона великобританского населения мужского пола достигает ежегодно возраста, требуемого для поступления в университет. Следовательно, если бы, например, в кембриджский университет поступил лишь один из пяти человек, наиболее способных к научным занятиям, то университет этот в каждое десятилетие имел бы право гордиться поступлением одного такого студента, который по степени своего умственного превосходства представлял бы выбор одного из полумиллиона.
Классификация людей по их природным дарованиям
Я совершенно не допускаю гипотезы, иногда высказываемой прямо, а еще чаще подразумеваемой, преимущественно в рассказах, писанных для назидания детей, которая утверждает, будто все родятся на свет почти одинаковыми и что единственными факторами, создающими различие между тем и другим мальчиком, или тем и другим взрослым человеком, являются прилежание и нравственные усилия над собою. Я самым безусловным образом отвергаю предположение о природном равенстве между людьми. Явления, наблюдаемые нами в детской, в школе, в университете и на различных поприщах позднейшей деятельности, составляют целую цепь доказательств противного. Я вполне признаю важное значение воспитания и различных общественных влияний на развитие деятельных сил ума, так же как я признаю действия упражнения на развитие мышц руки кузнеца, – но никак не более. Сколько бы кузнец ни работал, он рано или поздно убедится, что есть вещи, которые ему не под силу и которые, между тем, возможны для человека с геркулесовским сложением, хотя бы последние и вели сидячий образ жизни. Несколько лет тому назад шотландские горцы устроили большое собрание в Голлевд-парке и вызывали из целой Англии охотников помериться с ними в их играх, требующих физической силы. Вызов был принят, и закаленные горцы должны были уступить в быстроте бега одному молодому человеку, оказавшемуся коренным горожанином – клерком одного лондонского банка.
Всякий, кто занимался упражнениями с целью физического развития, может с точностью определить размеры силы своих мышц. Вначале, по мере того, как он упражняется в ходьбе, в гребле, в поднимании гирь или в беге, он, к немалому своему удовольствию, замечает, что мускулы его крепнут и способность противостоять усталости возрастает с каждым днем. Пока он еще новичок, он, быть может, льстит себя надеждой, что едва ли существует определенный предел развития и его мышечной силы; но ежедневное возрастание ее вскоре начинает уменьшаться и под конец совсем прекращается. Максимум того, что он может сделать, становится строго определенным количеством. Достигнув высшей степени, до которой может дойти это развитие, он узнает в точности, как высоко, или как далеко, он может прыгнуть, и при этом не ошибется ни на один дюйм. Он определяет до полуфунта ту силу давления, которую он может оказать на динамометр. Ударом по снаряду для измерения силы он может подвинуть его указатель на известное число градусов, но не более. То же будет и в беге, в гребле, в ходьбе и во всех других видах физических упражнений. Существует известная граница для мышечной силы каждого человека, и через эту границу никакое воспитание и никакое упражнение не помогут ему переступить.
Совершенно тому же опыт научает каждого из учащихся относительно деятельности его умственных способностей. Бойкий мальчик, поступивши в школу и впервые встречаясь лицом к лицу с трудностями умственной работы, не может надивиться своим успехам. Он гордится своей новоприобретенной умственной проницательностью и своей возрастающей способностью прилежания; быть может, он мечтает даже, что из него со временем выйдет один из тех великих людей, которые оставили след в истории мира. Но годы проходят, на школьных и потом на университетских экзаменах ему представляются один за другим случаи помериться силами со своими товарищами, и он вскоре распознает свое действительное место в ряду их. Он знает, что может побить такого-то и такого-то между своими соперниками, что есть некоторые, с которыми он стоит наравне, и другие, с умственной силой которых ему никогда не сравняться, даже приблизительно. По всем вероятностям, самолюбие все еще искушает его, нашептывая ему уже иное. Оно подсказывает ему, что классические предметы, математика и другие науки, преподаваемые в университетах, в сущности, не более как схоластические специальности и не могут служить пробным камнем для высших умственных способностей. Оно приводит ему на память многочисленные примеры людей, которые, потерпевши неудачу в школьной конкуренции, выказывали впоследствии такие блистательные дарования, которые ставили их во главе современного им поколения. И вот, молодой человек, с обновленными надеждами, с необузданным двадцатидвухлетним честолюбием, оставляет университет и вступает на более обширное поле соревнования. Но и тут его ожидает опыт, совершенно однородный с тем, через который он уже прошел. Случаи к отличию представляются ему, как они представляются каждому человеку, – и он оказывается неспособным ими воспользоваться. Он пробует свои силы на том, на другом, – жизнь со своей стороны налагает на него многообразные испытания. Проходит еще несколько лет, и если только он не одержим неизлечимою слепотой самодовольства, он вскоре в точности узнает, на что он способен и какие задачи лежат вне пределов его силы. Когда он достигает зрелых лет, его уверенность в самом себе не идет дальше известных границ и он видит себя, или по крайней мере должен видеть, таким, каким он является, вероятно, и в общественном мнении, со всеми своими несомненными слабостями и всей своей неоспоримой силой. Обманчивые надежды тщеславия уже не склоняют его к безнадежным попыткам; он ограничивает свою деятельность такими предприятиями, которые не превышают его сил, и находит истинное нравственное удовлетворение в честном сознании, что он настолько приносит пользы, на сколько природа дала ему для того средств.
Едва ли что-либо другое может так очевидно и несомненно показать громадную разницу, существующую в силе умственных способностей между различными людьми, как поразительная разница в количестве баллов, получаемых за отличие в математике студентами кембриджского университета. Вследствие того я прошу позволения несколько распространиться об этом предмете, хотя подробности его сухи и мало представляют общего интереса. От четырехсот до четырехсот пятидесяти молодых людей ежегодно выдерживают экзамен на ученые степени; из этого числа около ста удостаиваются отличий заведения в математике и распределяются экзаменаторами в строгом порядке, по степени своего относительного достоинства. Из них первые сорок, или около того, отличаются от остальных прозвищем wranglers; попасть в число их, хотя бы одним из последних, считается весьма почетным; тот, кто удостоит этого отличия, может наверное рассчитывать получить место преподавателя в небольшой коллегии. Необходимо помнить, что честь стоять первым в этом почетном списке или быть что называется, senior wrangler данного года, имеет, в сущности, гораздо большее значение, чем простое превосходство в математике над 400 или 450 людьми, взятыми наудачу. Без сомнения, большинство студентов кембриджского университета представляет именно такого рода случайное собрание людей. Родители предназначают своего сына для какой-нибудь профессии; если эта профессия – духовное звание или адвокатура, то в прежние времена было почти необходимо, и в настоящее время еще весьма важно, чтобы молодой человек поступил предварительно в оксфордский или кембриджский университет. Эти молодые люди могут, по всей справедливости, считаться собранными вместе случайно. Но есть немало других, которые проложили ceбе дорогу в университет собственными заслугами и являются избранниками из обширного числа людей. Более половины wrangler’ов были уже отличными учениками в своих школах, и, наоборот, почти все отличные ученики школ попадают в университет. Вследствие того университеты, в своем сравнительно небольшом составе студентов, вмещают лучшие учебные силы молодого поколения всей Англии. Старший wrangler каждого года становится во главе этих сил по отделу математики, и это-то высокое отличие постоянно приобретается, или по крайней мере приобреталось, молодыми людьми, не имевшими особой математической подготовки до вступления своего в кембриджский университет. Все их математическое образование было приобретено за три года пребывания в университете. Я не вхожу здесь в рассмотрение вопроса о том – хорошо или дурно, что преподавание математики в кембриджском университете вдвинуто в слишком узкие рамки, а также не касаюсь спора о выгодах или неудобствах распределения студентов по их относительным достоинствам, вместо того чтобы группировать их, как в Оксфорде, по классам, где имена их заносятся в списки в алфавитной системе. Я беру только результаты этого порядка, а они вполне подходят к моей задаче. Молодые люди вступают в эту борьбу за отличие, имеющую продолжаться три года, при возможно благоприятных условиях. Затем рвение их возбуждается самыми сильными стимулами: соревнованием, желанием почестей, перспективою обеспеченности (потому что хорошее место преподавателя может назваться обеспечивающим); по истечении этих трех лет они подвергаются строгому экзамену, система которого всем им заранее известна и к которому все они успели равно хорошо приготовиться. Экзамен продолжается по пяти с половиною часов ежедневно в течение восьми дней. Все ответы тщательно отмечаются экзаменаторами; под конец все баллы складываются, и затем кандидаты распределяются в строгом порядке, сообразно их достоинствам. Что касается основательности и добросовестности, с которыми производятся экзамены в кембриджском университете, то на них никогда еще не падало ни малейшего нарекания в этом отношении.
