Преобладающее влияние чистой крови над смешанной может быть легко понято на примере двух местечек: действительно, если каждый взрослый и развитой избиратель в одном из них, т. е. каждый мужчина, взрослый и ребенок, будут радикалами до мозга костей, то сумма такой однородной массы пересилит разрозненные партии другого местечка, с которым они были соединены.
Эти примеры совершенно согласны, как мы видим, с теорией пангенезиса, вполне заслуживают внимания, потому что они придают значительную точность нашим взглядам на наследственность, и превращают факты, казавшиеся на первый взгляд ненормальными, в совершенно понятные.
Теперь укажу на самую природу изменений, при посредстве которых один тип побеждается другим. Устойчивость типа есть слово, заимствованное из языка механики. Мы чувствуем, что это уместное выражение; посмотрим же, что становится с понятием о типах в приложении к механическим явлениям. Дарвин доказывает в своей великой теории происхождения видов, что все формы органической жизни до некоторой степени способны переходить одна в другую. В самом деле, по моему мнению, все они произошли от общего прародителя, и, следовательно, если формы А и В обе произошли от С, то родословная нить может быть проведена вверх от А к С и обратно от С к В. Впрочем, изменение не происходит с полной постепенностью; существует хотя и много, но не бесчисленное количество переходных звеньев; каким же образом закон постепенности может быть удовлетворен рядом изменений, происходящих скачками? Переносясь в область механики, можно представить себе неотесанный камень, имеющий вследствие своей неровности большое количество естественных фасеток, на каждую из которых он может опереться в устойчивом равновесии. Это значит, что при легком толчке он подался бы несколько в сторону, при более сильном толчке уступил бы ему снова и в большей степени, но в обоих случаях, как только двигательная сила была бы удалена, камень принимал бы снова первоначальное положение. Но если от сильного напора камень перейдет за пределы тех плоскостей, на которых он находил опору, то он перевернется и найдет новое устойчивое положение, при этом нужны будут те же самые средства для того, чтобы сместить его и прокатить несколько шагов далее. Различные положения устойчивого равновесия можно рассматривать как множество типических положений камня, причем тип будет тем постояннее, чем шире пределы устойчивости. Отсюда мы видим ясно, что в движениях камня нет никаких нарушений закона постепенности движения, хотя он может оставаться в покое лишь при некоторых далеко отстоящих друг от друга положениях.
Обратимся теперь к другой метафоре, взятой из более сложной системы сил. Мы все знаем, что значит быть сдавленным среди огромной толпы, которая двигается взад и вперед, стремясь проложить себе дорогу через узкий проход. Это как запертый шлюз. Каждый толкается вперед, масса колышется, но движения в ней нет. Если при помощи больших усилий кто-нибудь один оттолкнет стоящих перед ним на несколько дюймов вперед, можно наверно ожидать отпора, и в общем результате опять-таки не будет движения вперед. Наконец, вследствие какого-нибудь случайного соединения усилий препятствие уступает, толпа прорывается вперед, элементы ее группируются немного иначе, но несколько секунд спустя опять остановка, которую нужно преодолеть совершенно таким же образом, как и прежнюю. Каждое из этих состояний толпы представляет случай устойчивого равновесия и типического положения.
Легко составить себе общее понятие об условиях устойчивого равновесия в органическом мире, где каждый элемент связан с другим таким образом, что должно существовать громадное количество неустойчивых связей для каждого, способного сохранить себя неизменным из поколения в поколение.
Я сделаю теперь несколько замечаний об индивидуальной изменчивости. Частички, из которых развивается каждая клеточка или каждый организм, образуются согласно теории пангенезиса из двух источников: путем неизмененной и измененной наследственности. Дарвин в своем сочинении об изменении животных и растений в домашнем состоянии показывает весьма ясно, что индивидуальная изменчивость иногда имеет большее значение, чем можно было ожидать.
Чрезвычайно интересно проследить, какие элементы в данной личности перешли неизмененными от отдаленных предков и какие произошли от накопления индивидуальных изменений. Учение о пангенезисе дает превосходный материал для математических формул, постоянные которых могут быть даны средними величинами, подобно представленным в моей таблице, если их обработать для этой цели. Мои данные слишком шатки, чтобы служить основой. Средние цифры должны были бы относиться к каким-нибудь простым физическим особенностям, вполне ясным по своему качеству и неподверженным этим сомнениям, которые возникают при оценке способностей. Я позволю себе заметить, что можно не колеблясь принять средние цифры для этой цели, потому что значение и важность средних цифр совершенно ясны. Если предположить, что борющиеся между собой частички одинаково плодовиты и что число тех из них, на которые влияют индивидуальные изменения, во всех случаях постоянно, то средние цифры представляли бы искомые результаты.
Непосредственный вывод из теории пангенезиса несколько странен. Из нее оказывается, что человек весь построен из своих собственных особенностей и особенностей своих предков, и только в неопределимо малой степени из характеристических признаков, перешедших к нему неизмененными из крайне отдаленных времен. Отсюда следует, что при продолжительном влиянии неизменных условий и при постоянстве типы характерной особенности родоначальников племени имели бы мало или не имели бы никакого значения для потомства, так как оно формируется по признакам более близких предков.
Причина только что указанного явления будет вполне понятна, если для пояснения ее взять простые (хотя и невероятные) цифры. Предположим – только как простой численный пример, – что ребенок приобрел 0,1 своей природы вследствие индивидуальной изменчивости и наследовал остальные 0,9 от своих родителей. Отсюда следует, что его родители передали ему только 0,9 из 0,9 или 0,81 особенностей его дедов, 0,729 особенностей его прадедов и пр. Числитель дроби с каждым последовательным коленом будет нарастать менее быстро, чем знаменатель, пока наконец не достигнет совершенно ничтожной величины.
Часть, унаследованная этим ребенком в неизменной форме от всех своих предков ниже 50-го колена, будет составлять только 0, 005 всей его природы.
Я не вижу никаких серьезных затруднений для математиков в установлении точной формулы, с точки зрения теории пангенезиса, для выражения состава органических существ в зависимости от их наследственных и индивидуальных особенностей. Если бы некоторые из постоянных были определены, то анализ дал бы нам возможность предсказать среднее распределение характеристических особенностей в большом числе потомков на основании известных свойств предков. Задача эта могла бы быть решена на следующих основаниях.
Среднее число частичек, измененных путем индивидуальной изменчивости под влиянием различных условий, предшествовавших разведению, может быть, очевидно, определено наблюдением. Далее, уклонения от этого среднего уровня могут быть определены той же самой теорией вероятности, о которой я уже много раз говорил. С другой стороны, число частичек, передающихся в неизмененной форме, может быть обработано подобным же образом.
