К взводу присоединился старший сержант Колотушкин.
— Ваше приказание выполнено, товарищ старший лейтенант! — доложил он, принял из рук командира взвода свой автомат и забросил за плечо ремень.
— Как ты с бандитом поступил?
— Проще некуда. По примеру Гвоздилина. Точно так же действовал. Бандит между скал прошел, увидел водоноса, лежащего на земле, и остолбенел. Я уже за его спиной стоял и сразу шейный позвонок ему перерубил.
— Сапер, значит, тоже с задачей справился, даже тебя опередил?
— Так точно, товарищ старший лейтенант! Я все выполнил тихо, без проблем, — по связи сообщил офицеру младший сержант, выходя из-за спин других бойцов. — Подполз предельно близко к тропе, спрятался за валуном, дождался, когда водонос пройдет, и атаковал сзади. Тоже шейный позвонок перебил, потом закопал тело на полметра. Сверху три камня положил.
— А я не поленился четыре положить, — добавил Колотушкин.
— Ты не сам, — заявил командир первого отделения младший сержант Оглоблин. — Ты только камни выбрал покрупнее. А перекатывали их парни из моего отделения.
— Это не важно. Главное — четыре камня, — сказал старший сержант и протянул командиру взвода смартфон бандита и его документы.
Старший лейтенант тут же заглянул в ярко-синий паспорт и проговорил:
— Ливиец. Паспорт гражданина арабской Джамахирии. Ого! А твой противник-то, Сережа, уже возрастным оказался. Шестьдесят два года ему было. Пора кости на печи греть, а не ночи в горах коротать, да еще и стрелять.
— То-то я смотрю, весь седой, — отреагировал на это Колотушкин.
— Родился в Триполи, — продолжил командир взвода. — Понятно, что ему дома не сиделось. Что в Триполи стреляют, что здесь. Никакой разницы. Тут хоть убивать приходится не соотечественников. Только вот погибнуть пришлось ему самому и в чужой земле быть похороненным.
Младший сержант Гвоздилин передал старшему лейтенанту второй телефон и стопку документов.
Игорь Витальевич сел на большой камень и стал рассматривать их. Паспорта там не было. Его заменяли удостоверение личности офицера армии Иордании, заполненное на арабском и английском языках, и международное водительское удостоверение. В пакете из черной бумаги находилась стопка фотографий. Там же лежали еще два листа принтерной распечатки на арабском языке, сложенные вчетверо, потертые на сгибах. Внизу на том и на другом листе стояла размашистая подпись и круглая печать. Текст на них выглядел идентичным. Видимо, это были два экземпляра одного и того же документа.
— Переводчики в Следственном комитете разберутся, что это за бумаги, — сказал Семипалатин и убрал документы и телефоны в свой офицерский планшет.
К этому моменту солдаты уже выкопали еще четыре не слишком глубокие могилы. Они сбросили туда убитых бандитов и засыпали их землей, никаких могильных холмиков, естественно, не оставляли. Сверху места захоронений бойцы обложили камнями, плотно ушедшими в рыхлую землю. На те места, откуда брали их, они перебросили часть лишней земли от могил и посыпали поверху мелкими камушками, остатки грунта загрузили на плащ-палатку, отнесли в сторону и высыпали в ручей.
Старший лейтенант обошел весь бывший скороспелый временный лагерь бандитов и не нашел никаких следов их пребывания здесь. Солдаты подчистили все, даже три окурка, оставленных боевиками, подобрали и забросили в могилы.
Глава 8
Свои дальнейшие действия старший лейтенант Семипалатин решил совмещать с предположением о том, что у противника ощущается недостаток в продуктах питания. Не только он уже давно заметил, что чем банда по численности больше, тем сложнее ей прокормиться. Но при этом серьезные банды ставили перед собой и значительные задачи. Легче всего было обеспечить себя едой банде максимум в пять-шесть человек. Но что может совершить такая маленькая группа людей? Только лишь какое-то убийство или диверсию на дороге. Однако при любом раскладе она будет достаточно быстро уничтожена, особенно если против нее будет действовать какое-то подразделение специального назначения.
Поэтому мелкие и крупные банды переходили границу редко. В основном это делали группировки, средние по численности. В их состав обязательно входили люди, хорошо знакомые с местной обстановкой, жители конкретного, именно этого района.
Однако если в той банде, которая посетила райцентр, и были местные жители, хотя бы бывшие, то они пока не обозначили себя никак, даже телефонным звонком домой. Впрочем, на сей предмет проверялись только мобильники, захваченные у убитых боевиков, хотя следовало бы отслеживать все вызовы, сделанные из района бандитской базы. Старший лейтенант Семипалатин знал, что практически это вполне возможно. Никто из свидетелей, оставшихся в живых, не говорил, что видел среди бандитов знакомое лицо. А можно ли проверить, звонил ли в райцентр кто-то из банды, с тех номеров, которые были переданы оператором сотовой связи? Этот момент еще следовало уточнить.
Семипалатин отвлекся от этих рассуждений и сделал знак рукой своему заместителю. Колотушкин все понял без слов и поторопился выставить часовых на самых высоких точках округи, откуда были хорошо видны все подходы к этому месту.
Старший лейтенант вытащил из дальнего кармана телефон, нашел номер майора Гадисова, звонившего ему, отключил внутривзводную связь, подсунул трубку под шлем и послал вызов.
Тот ответил сразу, словно свой аппарат в руках держал:
— Майор юстиции Гадисов. Слушаю тебя внимательно.
— Исмаил Садыкович, это старший лейтенант Семипалатин.
— Я понял по номеру. Тебе, старлей, передали координаты банды?
— Так точно! Передали, товарищ майор. Я уже неподалеку от этого места нахожусь. Только что догнал шестерых боевиков, поставщиков провианта. Продукты и этих ребят мы закопали в земле. Будем выходить в район сосредоточения банды.
— Понятно. Значит, не зря операторы старались. А что ты еще мне сказать хотел?
— Я попрошу вас потормошить тех же операторов. Они по биллингу определили сосредоточение многих телефонов в одном ущелье. Теперь хотелось бы узнать, куда и когда оттуда звонили бандиты. Меня интересуют звонки в сам райцентр, на который они вчера напали. Вероятно, были и звонки за границу, но это, скорее всего, доклады. Они меня заботят постольку-поскольку. Распечатки этих разговоров надо сразу передавать в Следственное управление ФСБ или в Антитеррористический комитет. Мне больше нужны местные звонки. Желательно с номеров, принадлежащих местным операторам. Или на них.
— А у тебя, старший лейтенант, губа не дура. Ты знаешь, что потребовать. Только тут есть одно важное «но». Операторы мобильной связи постоянно ссылаются на демократические принципы и тайну телефонных разговоров. Если данные по биллингу они скрепя сердце мне решились передать, то насчет расшифровки разговоров, думаю, дело станет обстоять хуже. Трудно будет их уговорить.
