С приближением привала моджахеды, особенно те, которые находились впереди, пошли заметно быстрее, стремясь выкроить на отдых лишних несколько секунд. Они хорошо знали, что их командир не позволит никому задержаться, когда отправит джамаат в дальнейший путь, и стремились использовать момент.
Сам Рагим вместе с замыкающим, который шел в трех шагах впереди, только еще подходили к перевалу, когда услышали короткую автоматную очередь. Стрелял кто-то из его передовых моджахедов, потому что это однозначно была очередь из автомата АК-47. Калибр семь шестьдесят два звучит совсем иначе, чем пять сорок пять. Но очередь тут же прервалась, словно ствол автомата чем-то захлебнулся. Пули твердые, ими можно только подавиться. А вот стрелок запросто мог захлебнуться своей кровью.
При этом встречной пальбы слышно не было. Однако Рагим прекрасно помнил минувший вечер, когда спецназ стрелял из автоматов с глушителями и разобрать можно было только лязганье затворов. Сейчас Хасбулатов не мог уловить даже этого звука. Видимо, расстояние не позволяло.
Очередь, выпущенная одним из передовых бойцов, скорее всего, говорила о том, что джамаат попал в засаду или неожиданно лицом к лицу столкнулся с противником. Конечно, была некоторая вероятность и встречи с носильщиками, посланными эмиром навстречу группе Хасбулатова. Очередь могла прозвучать от неожиданности. Боевик, давший ее, быстро понял, кто перед ним.
Это могла быть и встреча с моджахедами, потерявшимися в горах. Именно такой вариант был бы, конечно же, самым лучшим для эмира Сиражутдинова. Однако неприятно было бы потерять одного, а то и двух моджахедов в безобидной ситуации.
Все эти мысли стремительно промелькнули в голове Рагима. Они оборвались, когда вдруг упал на спину боец, идущий перед замыкающим. Хасбулатов отлично видел, как раскололась от пуль его голова, полетели в разные стороны брызги черной головной крови и мозговой жидкости.
Хасбулатов залег, спрятался за высшую точку перевала. Впереди бросился на землю моджахед, замыкающий строй. Он это сделал вовремя, потому что пули тут же засвистели над его головой, заставили боевика спуститься чуть ниже и вжаться в землю.
— Что видел? Что там? — спросил Рагим моджахеда, едва тот оказался рядом.
— Я толком не понял. Похоже, засада.
Глава 11
Когда на месте почти все дела были закончены, старший лейтенант Семипалатин вызвал на связь начальника штаба отряда майора Лиговицкого и доложил ему обстановку. Не забыл он сказать ему и о Хасбулатове, который оказался старшим лейтенантом спецназа военной полиции, и о предупреждении майора Гадисова относительно подполковника Газалиева.
— В этот вопрос ты меня не вмешивай, пожалуйста. Я ничего о таких вещах не знаю и знать не хочу, — заявил начальник штаба.
— Но выяснить в ФСБ вы, товарищ майор, можете, просто поинтересоваться степенью доверия к товарищу подполковнику. Они же сами говорят, что все про всех знают.
— А эти ребята меня встречно сразу спросят, какие я имею основания Газалиеву не доверять!
— Вот вы и скажете, что майор Гадисов предупредил командира подчиненного вам взвода об этом.
— Ну, если тебя не смущает ссылка в твой адрес, то я могу и спросить. Сделаю это и с тобой потом свяжусь. Пока у тебя все? Что предполагаешь дальше делать?
— Сейчас думаю начать выдвижение в сторону базового лагеря бандитов. Часа через четыре темнеть начнет. Как раз к тому времени мы, скорее всего, на месте и окажемся. В темноте у нас будет преимущество за счет тепловизионных прицелов. Мы сможем наблюдать за противником и при этом останемся невидимыми.
— Мы в армии служим, старлей. Я не понимаю в данном контексте применения слов «скорее всего».
— Скорее всего, потому, товарищ майор, что эмир обязан знать о наличии у меня карты с маршрутом продвижения до его базы. Я думаю, он сам вручил ее своим подчиненным. Если мы пойдем именно так, то рискуем нарваться на засаду или на разведку бандитов, которая сразу доложит эмиру о нашем приближении. Я планирую продвигаться параллельно старому маршруту, в том же направлении. А какие там могут возникнуть препятствия, предположить сложно. Незнакомый путь трудно просчитать по времени.
— Да, старлей, с этим я соглашусь. Маршрутом, указанным на карте, идти нельзя. Тогда до связи.
— До связи, товарищ майор.
Как Семипалатин и обещал начальнику штаба, он вместе со взводом продолжил движение в прежнем направлении, в сторону базы банды. Этот путь был отмечен и на бумажной карте, и на электронной, содержавшейся в планшетнике старшего лейтенанта, однако он старался держаться в стороне от него и имел возможность хотя бы частично убедиться в своей правоте.
Главарь банды явно намечал маршрут, опираясь только на данные карты, а не на знание местности. Но опытный человек, уже имеющий несколько командировок в горные районы, умел выбирать куда более удобный маршрут. Старший лейтенант Семипалатин вел своих людей через перевалы в других местах, часто рядом с теми, которые были отмечены на карте, но порой и вообще в стороне от них, в одном, а то и в паре километров, что для горных условий достаточно далеко. Помимо безопасности и скрытности передвижения это давало бойцам взвода возможность сохранить силы и не устать раньше времени.
Хорошо еще, что все это происходило летом. В зимние месяцы, когда в горах лежит снег, многие перевалы оказались бы просто непроходимыми, а некоторые — даже более опасными, чем встреча с бандой. Сход снежных лавин еще никто не отменял, а бороться с ними армию не обучали. Да и вообще, в принципе, человеку трудно противостоять разрушительным природным явлениям. Для этого существуют специализированные службы МЧС.
Особенно опасны такие перевалы бывают с началом таяния ледников, то есть с наступлением весны, когда снег еще не сошел, но ручьи под мощным снежным покровом уже бегают. Они подмывают места сцепления снежных масс с почвой. Поэтому снег может съехать по горному склону всей своей громадиной.
Сам снежный покров имеет минусовую температуру, но все же является мощным утеплителем для земли. Не случайно ведь многие северные народы, да и полярники по их примеру, именно из снега строят себе жилища. Ручьи под снегом не замерзают ни днем, ни ночью.
Легкого сотрясения, небольшого движения, просто игриво брошенного снежка иногда вполне хватает для того, чтобы вызвать лавину. За маленьким комком снега летят со склона другие, такие же маленькие. Они слипаются в большой комок, постоянно растущий в размерах. В итоге иной раз случается так, что весь склон очищается от снежного покрова и камней. Лавина сметает своей многотонной массой все, что находится на ее пути.
Но и это вовсе не обязательное явление. Порой в горы приезжают артиллеристы МЧС и из пушек расстреливают снежный склон, чтобы уронить лавину в тот момент, когда она никому не угрожает. Они тратят на это множество снарядов, а снежный покров все еще держится. Срабатывает тот самый, всем хорошо известный закон подлости. А потом случайная птица на этот склон сядет, и снег поедет.
