— Звучит солидно.
— Клаустрофобии у тебя, надеюсь, нет? А то…
— А то что, товарищ подполковник? Расстреляете?
— Нет. Расстреливать пока погодим. А то, опасаюсь, придется тебе президентский лимузин подгонять. В фюзеляже Ми-28 нет иллюминаторов. Поэтому там замкнутое пространство. Некоторые боятся такого.
— Я, слава Аллаху, не боюсь. Только не понимаю, зачем штурмовой вертолет нужен.
— А вдруг тебя отбивать придется?
— Но вертолет тоже не везде сесть сможет.
— Это самолету нужна взлетно-посадочная полоса, а вертолету требуется только небольшое пространство, желательно более-менее ровное.
— А что насчет райцентра? Как там обстановка?
— Твои так называемые родственники, отец и брат, готовы опознать в тебе настоящего Рагима. Им твою фотографию уже показывали. За это мы пообещали им содействие в получении этим типом условно-досрочного освобождения. Можешь спокойно заявляться к ним. А с друзьями общайся по телефону. Другого не дано. Им доверять нельзя. Даже сотрудникам полиции. В райотделе таких, кстати, всего двое осталось. Остальные переведены в Росгвардию вместе со всем ОМОНом.
— Это все хорошо. Но для меня сейчас главное — с волкодавами договориться. Я чувствую, что они на нашу базу нацелились, а сам туда как раз и направляюсь.
— Договоримся. Я это на себя возьму. Достучусь до их командования.
Эмир Сиражутдинов посмотрел на часы. Пора было отправляться в путь. Отряд уже должен был построиться на выходе из базового лагеря. Это была первая вылазка из трех, запланированных ради того, чтобы показать федералам, что отрядом командует именно подполковник полиции Темиров. Рамазан Ахмедович Сиражутдинов тут совершенно не при делах. Он вскоре должен стать сначала средней руки бизнесменом, а потом и крупным, более чем солидным деловым человеком.
Жители родного села, да, может быть, и всего района подполковника хорошо знали. Им был известен его необузданный нрав и постоянное желание применить силу своих кулаков.
Правда, люди поговаривали, что однажды подполковник в отдаленном селе крепко нарвался. Туда приехал в отпуск к родственникам жены какой-то астраханский татарин, майор воздушно-десантных войск, человек аналогичного темперамента. С Темировым они и сцепились, когда подполковник проявил свое обычное хамство, увидев перед собой незнакомого человека в гражданской одежде, не разговаривающего по-аварски. Чужак тоже за словом в карман не полез и ответил адекватно, чем Темирова совсем взбесил.
Словесная перепалка завершилась быстро. Темиров попытался ударить дорогого гостя кулаком, но тут же оказался лежащим на полу с завернутой за спину рукой. При этом падал он так, что ударился о жесткий пол печенью, из-за чего еще с десяток минут не мог сделать резкого движения.
Наряд, который был с подполковником, весьма неохотно направил на незнакомца автоматные стволы и скрутил его. Темиров, ясное дело, тут же посмотрел его документы и вынужден был принести свои извинения. Этот майор оказался «всего-навсего» Героем России, что грозило подполковнику серьезными последствиями.
После этого инцидента Темирова очень даже основательно взгрели по служебной линии. Хорошо еще, что он отделался тогда только выговором. Могло бы быть и гораздо хуже. Руководство республиканского МВД тоже было давно уже наслышано о хамоватом поведении подполковника.
Именно на него, пользуясь внешним сходством, и намеревался взвалить свои мерзкие дела эмир. Сам он собирался начать подъем по лестнице бизнеса.
Сиражутдинов вышел к своим моджахедам, будучи в расстроенных чувствах после звонка Рагима Хасбулатова, но вида не подавал. Невозмутимость лица была всегда его характерным признаком, и моджахеды это знали.
Но больше, чем гибель джамаата Хасбулатова, эмира беспокоил взвод волкодавов, упорно ищущий его базу. Он направил троих опытных разведчиков, чтобы те издали следили за спецназовцами и сообщали о направлении их движения. Последний доклад был получен перед выходом с базы.
Потому эмир и оставил охранять заложников не два-три человека, как должно было бы быть, а целый джамаат, состоящий из десяти бойцов. В случае нападения они должны были заставить волкодавов увязнуть в бою и дожидаться прихода основных сил. Этих людей главарь банды проконсультировал особо. Он надеялся, что к ним вскоре присоединится Рагим Хасбулатов, который в бою один троих, пожалуй, стоил.
— Выходим к дороге, движемся прямо по ней и никого не боимся! — дал эмир команду и добавил: — Пусть нас все пугаются.
Отряд двигался в хорошем темпе и сохранял его практически весь путь, хотя и растянулся от одного перевала до другого даже в самом крупном ущелье. Но это было естественным явлением, потому что не все моджахеды обладали одинаковыми физическими данными. Одни могли ходить быстрее, другие передвигались медленнее. Но моджахеды, замыкающие колонну, никого не оставляли позади себя, подгоняли отстающих и словами, и стволами. Серьезно наказывать при этом никого было нельзя. Ведь те боевики, которые сейчас отставали, были хороши в других делах.
Каждому человеку Аллах даровал тот или иной талант. Рамазан Ахмедович был уверен в этом. Ему, эмиру, требовалось только знать, кто на что пригоден, и использовать эти способности по предназначению. Именно в этом заключался талант, полученный им самим.
К дороге отряд вышел достаточно быстро, хотя и не в том месте, которое эмир первоначально наметил на карте. Разведчики, идущие впереди, нашли куда более удобный путь, чем тот, который выбрал он. Сиражутдинов с этим согласился. Он умел не отвергать очевидного, этим и отличался от многих других эмиров, которые считали свое слово законом.
Боевики, как оказалось, вышли к дороге вовремя. По ней как раз ехала какая-то старенькая «Волга». Под автоматными стволами машина вынуждена была остановиться. Моджахедов передового отряда эмир инструктировал особо и отдельно. Они подождали, когда он подойдет к ним сам. Тут же по его приказу, отданному движением руки, бандиты расстреляли двух пассажиров с заднего сиденья. Водителя боевики вытащили, коротко допросили — кто такой, куда и с какой целью едет. Потом они дали несколько очередей ему по ногам и рукам и бросили на дороге, а саму машину на нейтральной передаче без проблем скатили под откос, в пропасть.
При этом мало кто видел, как от передовой группы отделился один человек и засел неподалеку от дороги среди камней. Но те, кому требовалось, это заметили.
Передовой отряд дождался, когда на дорогу выйдут все боевики, и только тогда двинулся вперед, в сторону села Тантари. Но входить в само село и даже добираться до него эмир не планировал. Он сначала дождался звонка от человека, оставшегося позади, среди камней рядом с дорогой.
Тот сообщил главарю банды, что встречная машина развернулась и остановилась. Из нее вышли люди, которые задали несколько вопросов раненому водителю. Потом они загрузили его в свою машину, развернулись и поехали в обратном направлении, в райцентр, где отряд уже побывал накануне.
