— Необходимо захватить документы эмира, чтобы ему ничего не досталось! — заявил подполковник, сорвался с места и заспешил к гроту.
— Куда это он подался? — с нескрываемым удивлением спросил старший лейтенант спецназа военной разведки.
— Искать финансовые документы, — ответил старший лейтенант спецназа военной полиции. — Только напрасно. Я много информации о нем собрал. Понимаю, что это за человек. Надеется и для себя что-то найти. Но напрасно суетится. У него кальсоны без карманов, да и будь они у него, туда положить было бы нечего. Финансовые документы — это банковские пластиковые карточки. Я их все забрал. Все они завязаны на номер телефона эмира, работают через онлайн-банк. Для осуществления какого-то перевода или платежа на мобильник эмира отправляется четырехзначный разовый пароль. Только после его введения перевод отправляется. Я хотел зарыть карточки где-то здесь, неподалеку, в памятном месте. Но, наверное, лучше будет передать их тебе. — Хасбулатов без сомнения вытащил из кармана стопку карточек и вручил их командиру взвода. — Здесь четырнадцать штук, все от разных российских банков. А телефон эмира я добуду позже и тоже предоставлю. Или же он будет изъят у него при задержании.
Старшего лейтенанта Семипалатина в этот момент вызвал на связь начальник штаба сводного отряда спецназа военной разведки майор Лиговицкий. Игорь Витальевич, почти не глядя на КРУС, отключился от внутривзводной связи и включился во внешнюю.
— Старший лейтенант Семипалатин? — сонным, равнодушным голосом спросил дежурный офицер узла связи.
— Да, слушаю, — отозвался Игорь Витальевич.
— С начальником штаба разговаривать в данный момент можете?
— Могу разговаривать, соединяйте.
Это была стандартная, многократно апробированная процедура. Ввел ее в сводном отряде, кстати, именно майор Лиговицкий, когда прибыл в Дагестан в командировку.
Всем другим офицерам, находящимся на этой должности, с которыми довелось работать старшему лейтенанту Семипалатину, по большому счету было без разницы, может их подчиненный сейчас вести разговор или нет. Им было главное самим сказать. А в условиях, когда идет бой, любое, даже полуминутное отвлечение может сыграть трагическую роль.
Но Лиговицкий сразу, едва заступив на должность, приказал дежурным офицерам узла связи сначала спрашивать, может ли человек вести разговор. Производить соединение они должны были только после получения положительного ответа на данный вопрос. Наверное, в этом сказывался высокий профессионализм начальника штаба. Он прекрасно понимал, что в определенной ситуации командиру подразделения может быть не до него. Разговор со старшим по должности офицером сейчас будет только помехой.
— Старлей, мне тут только что майор Гадисов позвонил, — сразу же погнал лошадей начальник штаба сводного отряда. — Разжевал, можно сказать, ситуацию. Только я не могу понять, ты что, сам ко мне обратиться не мог? Напрямую.
Старший лейтенант ухмыльнулся. Он рад был, что находится сейчас не в режиме видеосвязи, то есть не пользуется планшетником, на экране которого начальник штаба мог бы его гримасу рассмотреть.
— Мог, товарищ майор, — честно ответил Семипалатин. — Но вы же как человек военный должны понимать, что атака с двух линий приносит куда больший результат. И вот теперь я уже со своей стороны обращаюсь к вам с той же самой просьбой. Крайне необходим ракетно-бомбовый удар! Бандиты просто мечтают о нем, дождаться никак не могут, но уже готовы зады, разодранные осколками, к небу поднять.
— Сейчас нет у нас с командиром отряда под рукой ни одного вертолета свободного. Мы только что с ним все это обсуждали. Есть, правда, два варианта. Не знаю, честно говоря, насколько они тебя устроят. Первый я считаю самым подходящим. Есть у меня два взвода. Один вчерашний, другой новый. Он два часа назад на отдых прибыл из Ингушетии. Бойцы пока спят. Я могу попросить в республиканской ФСБ два десантных вертолета. У них, согласно моим данным, три машины есть в запасе. Нам столько не надо. По вертушке на взвод вполне хватило бы. Подразделения у нас не полные. Машины потянут. Если ничего не будет другого, то я эти вертолеты запрошу. Этот вопрос уже согласован. Могут выделить ради общего дела. Ты с одной стороны банде путь перекроешь, два взвода объединенными силами сзади их подопрут.
— Это опять чисто наземная операция получается, товарищ майор. Снова будут потери личного состава, — проявил свое недовольство командир взвода. — Я не против таких действий, однако в данной ситуации считаю предпочтительным ракетно-бомбовый удар.
— Хорошо. Есть другой вариант. Два Ми-28 и один Ми-24 вскоре должны выйти из боя в Карачаево-Черкесии. Пилоты уже сообщили своему диспетчеру, что боезапас у них кончается. Это чтобы им здесь, на нашей вертолетной площадке все подготовили. Там, в Карачаево-Черкесии, тоже банда крупная. Вернее, объединение аж из трех. Их заставили действовать вместе, всех согнали в одно место. Теперь эмиры еще и друг с другом грызутся. Но они почти добиты и сидят в окружении. Их двумя ротами в ущелье заперли сверху и снизу. Одного «ночного охотника» мы туда отправим, добивать бандитов и принуждать к сдаче. А два вертолета сможем к тебе послать, когда они боезапас пополнят. Вопрос только в том, как скоро это произойдет. Но я не думаю, что это дело надолго затянется.
Второй вариант старшему лейтенанту Семипалатину понравился откровенно больше.
— Вот это как раз и есть то, что нам было нужно, товарищ майор, — заявил он. — У меня даже мысль по этому поводу появилась. Мы выведем из горного цирка заложников, спрячем их подальше от места боя, дадим эмиру возможность вернуться на свою базу и запрем его там, просто не позволим выйти. А потом два вертолета внутри все разбомбят. Только одна проблема есть — старший лейтенант Хасбулатов. Надо его сразу туда не запускать или как-то дать ему выйти. Но мы этот вопрос решим с ним вместе. Да? Ты как, Рагим? — обратился командир взвода к спецназовцу военной полиции.
Он заметил, что тот старается уловить смысл его переговоров, хотя слышит, конечно, только слова самого Семипалатина и может только догадываться о том, что говорит начальник штаба сводного отряда. Поэтому Хасбулатов и не торопился с ответом.
— Я так и думал, что ты второй вариант выберешь, поэтому продолжение просчитал, — заявил майор Лиговицкий. — Тебе дается право выбора. Сам знаешь, что у Ми-24 имеется грузовая кабина, куда можно посадить восемь десантников. Короче говоря, при необходимости мы всегда полное отделение туда помещаем, десять человек.
— Знаю. Летал так однажды сам с полным отделением. Одиннадцать человек нас было. На три бойца больше нормы.
— Вот и отлично. Повторяю, что право выбора остается за тобой. Я могу подбросить тебе отделение из состава резервного взвода или загрузить Ми-24 хорошей бомбой, килограммов на пятьсот. Она будет одна в состоянии весь этот горный цирк внутрь уронить.
— Лучше бы две такие бомбы, товарищ майор. Для надежности. Только цирк лучше не ронять. Стены упадут, а банда, или то, что от нее останется, по горам разбежится.
