Передовые пулеметчики банды первыми заметили Рагима, остановились и сразу залегли. Они определяли степень опасности, которую мог нести один человек, идущий им навстречу.
Командир джамаата встал на одно колено и посмотрел в бинокль. Он, скорее всего, узнал Хасбулатова, обернулся и через плечо что-то приказал одному из своих бойцов.
Тот вскочил с земли и стремглав устремился навстречу основной банде. Наверное, он должен был о чем-то как можно быстрее доложить эмиру Сиражутдинову.
Глава 17
Рамазан Ахмедович находился в середине колонны, когда к нему прибежал моджахед, посланный из передового джамаата.
— Эмир! Там нам навстречу идет… — Боевик с трудом проговорил эти слова и показал пальцем в сторону перевала.
— Кто? Взвод волкодавов?
— Нет, эмир, там Рагим Хасбулатов идет, спешит, чуть не бежит.
— Один? — спросил Сиражутдинов.
— Один. Сильно спешит!
— Что-то на базе случилось, — сразу же предположил эмир. — Пойдем! — Он первым заспешил вперед.
Моджахед, посланный к эмиру, не успел толком перевести сбитое дыхание и устремился следом за ним. Но при подъеме на перевал эмир побежал, и боевик отстал от него. Ему дыхалки не хватило, все-таки он уже один раз преодолел тот же путь с той же скоростью. Впрочем, Рамазан Ахмедович и не следил за этим человеком. Он даже не заметил бы, если бы моджахед вообще за ним не последовал.
Преодолев перевал, Сиражутдинов остановился рядом с командиром передового джамаата. Он точно так же, как тот, встал на одно колено, посмотрел вперед и, не глядя, протянул руку, требуя передать ему бинокль.
Командир джамаата попробовал сделать это, но ремешок бинокля был повешен на его шею. Поэтому некоторое время ушло на то, чтобы ремешок снять. Сиражутдинов на командира джамаата не смотрел, только поторопил его шевелением пальцев. Когда тот вложил бинокль ему в руку, он сразу прильнул к окулярам.
Эмир находился ближе к Хасбулатову, нежели командир взвода спецназа военной разведки. Он имел полную возможность рассмотреть и лицо человека, которого считал бывшим старшим прапорщиком районного ОМОНа. Главарь банды остался доволен тем, что увидел.
Шевеление руки эмира позволило Семипалатину предположить, что Сиражутдинов смотрел сейчас не только на Рагима. Он оглядывал и пространство по сторонам, справа и слева от него. Рамазан Ахмедович не обнаружил там никакой опасности и встал в полный рост, показал себя.
В этот момент старший лейтенант спецназа военной разведки подумал вдруг, что старший сержант Колотушкин допустил ошибку, поставив снайпера на соседний пост. Сейчас эмир представлял собой прекрасную мишень именно для снайпера. Дистанция в полкилометра, не позволяющая прицельно стрелять из автомата, для «Винтореза» была предельной, но все же вполне приемлемой, рабочей.
Сержант Ничеухин не промахнулся бы. Он был не просто хорошим, а отличным снайпером, выросшим с винтовкой в руках. Была она охотничья или боевая, не важно. Это особого значения не имело.
Таким вот образом банда лишилась бы эмира. Без толкового командования она могла бы быть уничтожена еще на подходе к горному цирку.
Но сейчас что-то предпринимать было уже поздно. Поэтому старший лейтенант предпочел не менять коней на переправе. Чтобы не возникло путаницы и каких-то непредвиденных обстоятельств, с которыми потом тоже придется бороться, на ходу выдумывая средства, он решил действовать по плану, продуманному заранее.
Честно говоря, эти его соображения были только предварительными. Слишком уж много вариантов дальнейшего развития событий следовало учесть.
Начать, наверное, стоило с того, что эмир может и не взять Рагима с собой, когда будет убегать из горного цирка через подземный ход. Да и потом, при переходе через границу, он вполне способен изменить свои намерения. С него станется. Не исключено, что эмир не пожелает спокойно пройти через пропускной пункт, воспользовавшись своими настоящими документами. Вместо этого он, допустим, решит прибегнуть к услугам многочисленных обладателей лодок с мощными моторами, которые за сравнительно небольшую плату готовы переправить морем в Азербайджан кого угодно. Тогда отпадает вариант с задержанием эмира при переходе границы.
Но в любом случае вызывать снайпера на соседний пост было уже поздно. Тогда потребовалось бы отправлять туда еще и пулеметчиков, способных сдержать банду, причем сразу всех, в том числе и расчет крупнокалиберного «Корда».
Значит, действовать требовалось именно по плану, намеченному ранее, которого пока придерживался и старший лейтенант спецназа военной полиции Рагим Хасбулатов.
Присутствия рядом взвода спецназа военной разведки эмир не почувствовал, хотя много раз говорил про свой звериный нюх на опасность. Его моджахеды верили ему, поскольку много раз убеждались в этом сами. Сиражутдинов обычно всегда заранее угадывал опасные места, предпочитал туда не соваться и обычно оказывался правым. Он, говоря честно, больше опирался на свой опыт, просто представлял себя на месте противника, думал, что предпринял бы сам, и делал соответствующие выводы.
Однако в этот раз эмира подвели и опыт, и нюх. Он провел отряд через перевал и при этом не понес никаких потерь. Федералы не предприняли попытки его атаковать, хотя позиция для нападения была достаточно хорошей.
Но чувство опасности в эмире Сиражутдинове было придавлено беспокойством, вызванным появлением Рагима Хасбулатова. Ведь он должен был бы находиться на базе и дожидаться там прибытия всего отряда. Вернее сказать, того, что от него осталось. А уцелела только половина от общего числа моджахедов.
С одной стороны, это было и неплохо. Такой отряд легче обеспечить. Федералам будет гораздо труднее найти. С другой стороны, все выглядело бы прекрасно только в том случае, если бы Сиражутдинова не поджимал взвод спецназа военной разведки. Но эмир хорошо знал, что если уж волкодавы вцепятся в свою жертву, то ни за что ее не отпустят. Сами погибнут, но и врага в живых не оставят.
Правда, это во многом относилось к собакам-волкодавам, с которыми эмир был хорошо знаком с самого детства, когда приезжал в горный аул к деду на лето. Тот держал двух волкодавов, кавказских овчарок, с которыми мальчик быстро сдружился. Эти суровые собаки не видели опасности в городском ребенке и потому относились к нему снисходительно.
Однажды за огородами дед увидел шакала. Он спустил на него своих собак и потом вместе с внуком пошел посмотреть, что от шакала осталось. При всей своей быстроте и верткости шакал не сумел убежать от двух собак. Одна просто погнала его, а вторая села в засаду с наветренной стороны и ждала, когда добыча окажется рядом. Драться против волкодавов шакал был не в состоянии, несмотря на остроту своих мелких зубов, имеющих совсем не такую мощную хватку.
— Запомни, Рамазан, никогда не ввязывайся в драку с волкодавами. Они и умнее, и хитрее, чем кажутся. Нет в жизни хуже ситуации, чем стать врагом волкодава, — сказал тогда дед.
