Наконец-то Сиражутдинов выяснил что-то с Рагимом Хасбулатовым. Видимо, это произошло мирно, вполне спокойно. Эмир даже приобнял его за плечо и сделал знак своему передовому джамаату. Тот двинулся за ним вдогонку и вскоре уже обогнал и эмира, и старшего лейтенанта спецназа военной полиции, который для бандитов являлся только старшим прапорщиком районного ОМОНа, да и то бывшим таковым несколько лет назад.
За передовым джамаатом, соблюдая прежнюю дистанцию, двинулись и остальные боевики.
По сообщению майора Гадисова, в банде насчитывалось сорок девять телефонов, но Игорь Витальевич считал бандитов по головам. Набралось пятьдесят четыре человека. Значит, в банде именно столько стволов, не считая самого эмира. Это в два с лишним раза больше личного состава взвода спецназа военной разведки, который преследовал боевиков.
Приплюсовывать в общее число врагов старшего лейтенанта спецназа военной полиции Семипалатин, конечно же, не стал. Даже если тому придется демонстрировать активность, то он стрелять в своих не будет. Не слишком сложно в момент стрельбы приподнять ствол и послать очередь над головами наступающих или же вести огонь слегка в сторону.
Главное здесь, чтобы сами бойцы взвода вовремя определили старшего лейтенанта и не подстрелили его. А то ведь в пылу боя все бандиты на одно лицо. Тем более что у Хасбулатова и борода фактурная, соответствующая общей тенденции, и голова выбрита.
Но Семипалатин все же надеялся, что военный полицейский не будет лезть в обоюдную перестрелку. Если такая возникнет, то он воспользуется советом командира взвода спецназа военной разведки и будет держаться ближе к эмиру.
Это тем более важно, что можно упустить момент, когда Сиражутдинов решит воспользоваться подземным ходом и скрыться. Если он сам еще не решил, брать ему с собой Рагима или не брать, то может пожелать взять тогда, когда тот будет вертеться перед глазами.
Прихватить его с собой эмир может пожелать еще и по той простой причине, что у Рагима уже есть опыт перехода российско-азербайджанской границы. Надо учитывать то обстоятельство, что пока еще неизвестно даже, где именно главарь банды планирует это сделать.
Есть несколько переходных пунктов. Самый известный из них, так называемый Золотой мост, находится в селе Яраг-Казмаляр. В тысяча девятьсот девяносто шестом году там расположилась Восьмая погранзастава Дербентского погранотряда. Перед мостом был организован пункт пропуска. Такой же действовал и с обратной стороны.
Название моста, не так давно отремонтированного, связано было с тем, что азербайджанские бандиты всех мастей собирали дань с грузовых машин, везущих овощи и фрукты в Россию по мосту через реку Самур. Для бандитов это было настоящее золотое дно, потому мост так и назвали.
Неизвестно было, будет Сиражутдинов переходить границу легально или тайно. Он ведь вполне мог воспользоваться лодочной переправой. Риск тут был небольшой. Главный вопрос здесь сводился к тому, чтобы заплатить азербайджанским пограничникам, если вдруг попадешься.
Семипалатин не ведал, имеются у Рамазана Ахмедовича наличные деньги или нет. Ведь пластиковые банковские карточки уже перешли в карман к командиру взвода спецназа военной разведки. Правда, сам Сиражутдинов еще не мог этого знать, а Рагим Хасбулатов не настолько глуп, чтобы сообщать эмиру о том, что он обнаружил подземный ход.
Банда постепенно смещалась в сторону горного цирка, шла относительно длинным, но довольно легким путем, к тому же выводящим ее сразу к входу. При этом задние джамааты тоже не слишком спешили, не наступали на пятки идущим впереди, словно не чувствовали опасности места, где они перед этим сконцентрировались.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Бандиты тоже понимали, что если бы над перевалом засела засада, то она начала бы обстрел раньше, когда вся банда находилась на месте, и ее можно было бы уничтожить без дальнейших проблем. А сейчас уже выставлять засаду было поздно.
Передвижение взвода по траверсу могли бы заметить боевики передовых джамаатов, которые находились практически на одном уровне с задними, но из-за угла зрения имели больший сектор просмотра. Более того, догадайся сейчас кто-то в передних джамаатах посмотреть в бинокль, то этот умник мог бы увидеть пост, выставленный командиром волкодавов.
Старший лейтенант Семипалатин понял это и приказал всем спрятаться.
Не желал укрываться только подполковник Темиров. Он незаметно подкрался со спины к наблюдателю и так властно потребовал у него бинокль, что спецназовец не посмел ему отказать. Подполковник стоял на коленях, но при этом высоко поднимался над каменным бруствером и в бинокль рассматривал передние ряды бандитов.
— Я приказал всем не высовываться! — прикрикнул на него командир взвода.
— Старший лейтенант, знай свое место! — ответил Темиров. — Иначе я как старший по званию просто отстраню тебя от командования и сам буду руководить продолжением операции… — Подполковник внезапно замолчал.
Семипалатин, тоже стоявший на коленях на полшага впереди Темирова, посмотрел через плечо. Он увидел, что старший сержант Колотушкин неслышно подобрался к менту и приставил глушитель своего автомата к его затылку.
— Ну-ка, товарищ подполковник, попробуйте меня отстранить! — заявил старший лейтенант. — Во-первых, у вас нет таких полномочий. Ваше звание только служебное, в армии оно ничего не стоит. Во-вторых, мои солдаты просто не станут слушать команды человека, которого они, мягко говоря, не уважают. В-третьих, при первой же попытке узурпации власти я просто прикажу солдатам расстрелять вас. Они это сделают без всяких разговоров. Никто потом и не вспомнит, что был на свете такой подполковник, не пожалеет о вас. А тело ваше мы оставим шакалам. Их много в здешних горах. Им тоже надо чем-то кормиться. Хотя я могу вас даже не расстреливать, не тратить патроны. Я вас просто изобью. Или прикажу солдатам этим заняться. Они у меня специалисты в данном вопросе, скучают без занятий по рукопашному бою. Здесь, в боевых условиях, мы из-за недостатка времени вообще таковых не проводим, отдохнуть толком не успеваем. А солдатам хочется потренироваться. Ваш возраст им не будет помехой.
— А звание? — спросил подполковник с вызовом и покосился себе за спину.
Но старший сержант Колотушкин ствол от его затылка не убрал.
— А где ваши погоны? — спросил старший лейтенант с усмешкой. — И вообще, почему мы должны верить, что какой-то мужик в кальсонах, которого мы одели в лохмотья, снятые с убитых боевиков, является подполковником полиции? Я не признаю за вами права на командование.
— С моим званием даже бандиты считались. Ты же сам, старший лейтенант, это знаешь, — уже почти скромно попытался возразить Исрафил Надирович.
— Так считались, что их главарь приказал старшему лейтенанту спецназа военной полиции, которого считал своим человеком, расстрелять вас, пустить пулю в лицо, чтобы никто не сумел опознать тело. Любой мой боец готов помочь в этом Рагиму Хасбулатову, да я и сам не откажусь. Хотя мы с удовольствием и кулаками можем сделать вас неузнаваемым. Спрятаться, я сказал! — командир взвода снова повысил голос.
