— Я так и не понял, Виктор что, встречается с этой телкой? — он сделал паузу. — С Мартой?
Я уставился на него.
— С какого? — слова слетели сами собой. С чего бы это им встречаться? Прокручиваю в голове все, что происходило в недавнем прошлом.
— Ну, не знаю, она весь вечер кокетничала то со мной, то с Лехой, пока Витька не было, да смотрю, и к тебе Марта тоже не ровно дышит, — Иван подмигнул мне, а я в который раз пожалел, что согласился взять ее с собой. Да и как-то до этого не замечал в ней излишней любвеобильности.
— Да, было у нас, — не стал я скрывать очевидное, и как-то самому стало от такого осознания неприятно на душе. Бля, неужели шалавилась? Но когда успевала-то? Ведь я почти каждую ночь оставался у нее. Сучка.
— Да ладно, забей, это я так спросил, мало ли, может че выгорит. Она деваха-то видная. Главное, что никем не занята, — хмыкнул он. — Ладно, пойду, скоро обед собирают. Тебя ждать? — он глянул на меня.
— Буду. Во сколько? — я посмотрел на часы, время было начало четвертого.
— К шестнадцати ноль-ноль все будут в сборе, — ответил парень.
— Отлично.
Иван отсалютовал и, развернувшись, пошел прочь.
Внутри все клокотало. Что же за херня, чем я так провинился, что все это происходит со мной?
Докурив выбросил окурок и пошел в сторону номера.
Глава 17
Когда, наконец, представилась возможность сбежать с этого инструктажа, я ей воспользовалась, шепнув Ане, что нужно срочно в туалет. Меньше всего хотелось встречаться с Максимом. Не было желания опять все объяснения переливать из пустого в порожнее. Правду я ему все равно никогда не скажу о том, почему не пришла к нему ни разу, когда он лежал в больнице, а раз на моих условиях он не хочет продолжать наши взаимоотношения, пусть, как хочет.
Я усмехнулась. Конечно, мой разум был холоден, но вот сердце… Оно каждый раз, как только я видела его, возвращало меня в те дни, когда мы были вместе, когда была жизнь и страсть. И тут же память предоставляла мне для сравнения жизнь после Максима, когда меня накрыла тоска и воспоминания, когда я существовала, а не жила, просто потому, что нужно жить, ведь я же молода, и у меня все впереди. А любовь, ну что любовь, пройдет и забудется, так мне мама пела чуть ли не каждый день после того, как у нас с Борисом состоялась свадьба.
«Полиночка, дочка, я знаю, как ты переживаешь из-за Максима», — вещал любящий голос матери из динамика.
А я умывалась слезами, потому что мне нужно было исполнять супружеские обязательства перед Борисом, и пока он ушел в душ, я могла поплакать. Даже не просто поплакать, а с таким надрывным подвыванием порыдать. Потому что изменяла, изменяла себе и своему Максимке, с которым мы клялись друг другу любить вечно.
«С Максимом все хорошо, — в то время, как слезы ручьем текли из моих глаз, шептала в трубку мама. — Ты за него не переживай, он оклемается. Вы молодые, и быстро забудется вся эта ваша детская влюбленность».
Она как будто не понимала, что каждым словом делает мне больнее, как будто мне мало было престарелого мужа и расставания с любимым. А еще нужно было жить с осознанием того, что этот престарелый муж чуть не убил Макса.
«Ты держись за Бориса Сергеевича, смотри не перечь ему».
«Мама, а как перечить, если он угрожает вам, моей семье?!» — хотелось крикнуть ей, но я молчала всегда, потому что не желала ее расстраивать, не желала, чтобы родители чувствовали себя еще хуже, чем сейчас, зная, что я страдаю.
Я бродила по склону горы, к которому неожиданно вышла. Присев на камень, вытянула ноги на солнце. Хотелось тепла. Откинувшись, закрыла глаза и погрузилась в тишину, нарушаемую лишь щебетом птиц. Я так устала за последнее время, что хотелось просто отдохнуть, выбросить все из головы и плыть по течению, вот так, как есть. Устала жить и боятся, что в один момент могу сорваться и натворить глупостей. И даже то, что мы живем с Борисом по отдельности, меня никак не утешает, потому что я чувствую себя как в клетке, в золотой клетке. Он сам-то живет, как хочет, а я и шагу не могу сделать без пригляда. Хотя никогда в глаза не видела ни одного человека, который бы следил за мной, но чувствовала, что со мной постоянно кто-то находится рядом.
На солнышко набежала тень, и я открыла глаза, чтобы посмотреть, насколько большая туча загородила от меня тепло.
Максим возвышался надо мной, как скала. Его лицо, словно маска, не выражало ничего. Никаких эмоций.
Резкий наклон, и парень опускается сверху, придавливает мои бедра своими, не давая возможности пошевелиться.
— Полина, — прошептал он мне в губы, склоняясь, останавливаясь в опасной близости, — я все-таки тебе советую уехать с Аней домой, — его дыхание опалило мне шею. — Ты же понимаешь, что я не смогу держать себя в руках, видя, как ты тут разгуливаешь в этих шортиках, — он провел рукой по тому участку тела, до которого мог дотянуться.
А я уже вся горела. Плавилась под его ладонями и его взглядом, хотела утонуть, забыться и, отпустив прошлое, окунуться в то, что происходит сейчас. Я чувствовала, как между нами начинает искриться воздух от желания и страсти, стоит лишь только соприкоснуться нашим телам.
Желание. Это оно меня толкнуло, я протянула руку и коснулась его губ подушечкой пальца.
— А если я не хочу, Максим, что тогда? — на выдохе спросила я.
И мои губы тут же оказались в плену его губ. Я притянула его к себе и, приоткрыв рот, позволила ласкать так, как ему хочется, отвечая с тем же рвением. Не могла оторваться от его губ, задыхалась от того, что вдыхала запах его тела слишком сильно, слишком глубоко. Голова кружилась, но это было настолько приятно, что я готова была задохнуться им. Я соскучилась. За столько лет я просто соскучилась по его рукам, по его запаху… по моему Максиму. Анализировать ничего не хотелось, и я отдалась во власть его рук, которые уже будоражили мою кровь, касались самых чувствительных мест на теле. Сначала медленно и томно, так, как я любила раньше, но это было раньше. Здесь и сейчас я хочу Максима таким, какой он был вчера — дерзкий, бескомпромиссный, не терпящий возражений.
Парень как будто почувствовал, прочел мои мысли и вдруг поменял тактику. Задрал мою майку и вобрал в себя сосок. Короткий стон вырвался из моей груди. Я закусила губу, а Максим, как ненасытное животное, уже ласкал меня, покручивая между пальцев твердые узелки сосков.
Желание, словно раскаленная лава, собралось с каждого уголка моего тела и, слившись в один пышущий жаром сплав, закрутилось в тугой шар внизу живота, давя и требуя разрядки.
— Полина, — прошептал Максим, — как же можно удержаться от твоего соблазнительного тела? — он посмотрел на меня горящим от страсти взглядом. — И от тебя, когда ты находишься так близко, когда чувствую твой запах повсюду.
Он замолчал, снова захватив в плен мою грудь, лаская и покусывая соски. Его пальцы уже расстегивали ширинку на моих шортах. Я попыталась остановить его, уперев ладони в плечи.
