— Кончай их, Вася, — отдает приказ второму охраннику Борис. — А ты, — смотрит он на меня презрительно, свысока, — теперь будешь сосать у меня каждый день. Раз тебя не устраивало прошлое мое отношение к тебе, придется менять его кардинально, — его губы перекашивает недобрая ухмылка.
Он выворачивает мне руку, и я скулю от боли. Даже не заметила, как рядом появился Максим и с размаху заехал Борису по челюсти. Но тот лишь резко дернул головой и, отбросив мою руку, отступил на шаг назад, провел ладонью по губам. А когда увидел на ней кровь, громко засмеялся. Этот смех был страшнее, чем его угрожающий тон. Максим застыл в ступоре на мгновение.
— Вася, ты видел? Он меня ударил, — обратился он к охраннику, который никак не мог отбиться от ребят, что подтянулись из лагеря. Но даже двоим им не удавалась справиться с бугаем.
— Нет, мелкая пид@расня, так не пойдет.
Вижу, как его рука достает из-за пояса джинсов пистолет и направляет его на Макса, который уже хотел сделать шаг навстречу.
— Борис, не надо!
Одновременно с моим криком раздается выстрел.
— Максим! — кричу надрывно и кидаюсь к парню, но Борис на ходу ловит меня за волосы и резко тянет на себя.
Я падаю и больно ударяюсь копчиком. Меня оглушает тишина. Все замерли на местах и не шевелятся. Охранники растолкали застывших ребят. Глаза застилают слезы. Максим лежит на боку и хрипит, а я не могу, не могу к нему прикоснуться. Борис тянет меня за волосы, заставляя встать, и я подчиняюсь. Нет, мне не больно, я ничего не чувствую, кроме вселенской пустоты, что разрастается внутри. Ненавижу судьбу, ненавижу всех, кто меня когда-то лишил любви и Максима.
Небо разразилось дождем, и точно так же сейчас у меня внутри.
— Ну, что, довольна? — язвительный смешок вырывается изо рта Бориса. — Но это еще не все, мой цветочек, — он прижимает меня к себя.
Я упираюсь ему ладонями в грудь, пытаюсь высвободиться, но он второй рукой бьет сильно по моим рукам, заставляя их согнуться в локтях, и я, охнув, уступаю. Он впивается в мои губы, сминая их, целует, кусает до боли. Я закрываю глазу, потому что не могу по-другому. — Открой глаза, — приказывает муж.
Но не он меня заставляет это сделать, а скорее всего, внутренний голос или инстинкт, не могу сказать, но, когда я открыла глаза, я увидела, что Максим стоит на ногах и держится за плечо. Вся футболка в крови.
— Тварь, — шипит он, — ты старая тварь, которая, уже давно должна сдохнуть и гнить в могиле.
Я не понимаю, зачем Максим еще сильнее злит его.
— Давай еще, продолжай, — бравадным голосом подначивает его Борис, а у самого, вижу, на скулах ходят желваки.
— Ублюдок! — выплевывает Максим, и это становится точкой кипения для мужчины, он возводит пистолет и снова направляет дуло на Максима, целится в грудь.
— Что ж ты такой упырь живучий, — произносит он и нажимает курок.
Что происходит в этот момент со мной, я не понимаю, не могу дать объяснения своим поступкам, а главное, тому, откуда во мне взялось столько силы.
В то время, как Борис нажимает на курок, я выворачиваюсь из его хватки и чувствую, как мою голову пронзает дикая боль. Рукой толкаю в сторону пистолет, но Борис все же нажимает курок. Я не могу посмотреть, куда он попал, потому что мужчина теряет равновесие, спотыкаясь о камень, что попадается ему под ноги. Пыль, скопившаяся на утесе, от дождя превратилась в грязь, и я по инерции лечу за Борисом, а он хватает руками воздух, пытается хоть как-то удержаться и находит меня. Я, глядя поверх его головы, вижу ужасную и необратимую картину — еще шаг, и мы полетим с ним в пропасть. Глаза Бориса расширяются от ужаса, когда он, не в силах выровнять равновесие, делает этот шаг и тянет меня за собой.
Все это происходило долю секунды, но для меня судьба их растянула в минуты, а возможно, и в часы, потому что я четко осознавала, что конец — вот он, близок. И вот уже ветер подхватывает мои растрепанные волосы, и мне кажется, что сердце вот-вот замрет от испуга, от страха, от эмоции, обязательно замрет. Но этого не происходит, и мне в деталях удается рассмотреть, какой шок написан на лице Бориса. Он до сих пор не понимает, что с нами произошло. Резкий удар — и мое сознание потухает. Боли нет, и меня больше нет.
Глава 24
Я не мог поверить в то, что сейчас произошло. В спину прилетает резкий удар, и я валюсь на колени, но успеваю подставить здоровую руку, чтобы не рухнуть лицом в каменную твердь. Левая рука так и висит бесполезной плетью, только кровь оттуда хлещет ручьем.
Вася подходит к обрыву и громко ругается, достает телефон и набирает чей-то номер, а я пытаюсь встать, но мне не дают. Удар ногой под дых, и я валюсь на бок.
— Ты что делаешь? — слышу голос Лехи. — Он и так ранен.
— Заткнись, мудак! — рычит детина. Он переворачивает меня ногой на спину и подошвой давит на пострадавшее плечо.
Взвываю от боли, которая пронзает мое тело, словно огненной молнией проходясь по позвоночнику. Мне даже на миг показалось, что ноги отнялись.
— Ты, мелкий гниденыш, молись, — шипит он мне свысока, а я корчусь под его ногой не в силах вырваться.
Мне кажется, мое сознание, вот еще немного, и покинет меня. Бл@ть, молюсь, чтобы эта тварь достала пистолет и застрелила меня.
— Стоять там, где стоишь! — он все-таки достал ствол и навел его на Леху, видимо. — В этот раз, вижу, у тебя друзей много, — шипит он мне, — но это тебе не поможет.
— Руся, хватит с ним возиться, — говорит от края платформы Вася, — тащи его сюда, пусть опять полетает, — и громко ржет.
— А че там с боссом? — спрашивает Руся.
Он берёт меня за ту руку, в которой застряла пуля, и тащит к обрыву. То, что сейчас происходит внутри моего тела, невозможно передать словами. Я вроде как балансирую на краю сознания, но почему, твою мать, не могу потерять его? Эта боль не дает мне погрузиться в ту черную дыру, куда хочет сгинуть мое существо, чтобы не видеть и не думать о том, что произошло пять минут назад. По лицу хлещут тугие струи дождя, и я чувствую, как они смешиваются с влагой, что вытекает из моих глаз. Не верю, я не могу в это поверить. Эта тварь опять отняла мою Полину.
— А боссу, видимо, того, кирдык.
Слышу их разговор и молю вселенную, чтобы они ничего не говорили про Полину.
— И сучке его кирдык, — продолжает Вася.
Уже не чувствую ничего: ни боли, ни пустоты, чувствую только жгучую ненависть к этим ублюдкам. Хочу мстить. Из последних сил изворачиваюсь и вижу, что рядом со мной лежит камень. Хватаю его правой рукой и со всей силы бью по ноге Руслана. Тот взвывает от боли и бросает меня, хватаясь за ушибленное место.
— Ты, хренов ублюдок! — он орет на меня и тычет дулом пистолета в мою щеку с такой силой, что еще чуть, и сломает мне челюсть. — Вась, я его щас кончу здесь, этого сучного щенка!
