— Предлагаю тебя довезти, — снова улыбнулся Никита, забирая велосипед. — Ты сама говоришь, что очень устала. Еще свалишься где по дороге, а это допустить нельзя. Разве друзей бросают в беде?
— Э — э …, - не ожидая такого поведения от Никиты, я просто не знала, что сказать в ответ.
— Маша, да ладно тебе. Я просто хочу поболтать с тобой. Ты против? — Никита внимательно смотрел на меня.
— Нет …, нет не против. Только пошли пешком, — все же согласилась я.
— Но велосипед поведу я. Хорошо? — сказал Никита.
— Хорошо. Вези.
— Как твои дела? — спросил сразу Никита, когда мы вышли из парка и направились в сторону моего дома.
— Нормально.
— Нормально? Тогда почему так не весело?
— Я должна прыгать от радости что ли? — нахмурилась я.
— Эй, ты чего? — Никита коснулся моего плеча. — Я же шучу. Вроде как мои шутки всегда понимала.
— Извини, — отвернулась от него.
— Маша, почему ты подавленная? Что с тобой?
— У меня все в порядке. Просто усталость.
— Я же вижу, что не просто.
— Ты что ясновидящий? — неожиданно вспылила я, а потом осеклась, когда Никита с подозрительностью взглянул на меня. — Прости.
— Да еще и колючая. Ты не была такой.
— Блин, Никита! Вот, что тебе надо? — резко развернулась к нему. — Ты решил своим положением воспользоваться? Сразу говорю, ни о чем не мечтай. Ясно?
— Я и не мечтаю, — спокойно ответил он. — Я по — дружески.
— Ну какая может быть дружба после отношений? Какая? — не унималась я. — Ты же видишь, что я все равно сомневаюсь в твоей искренней дружбе. Я тебя не люблю и никогда не полюблю.
— Ты не нервничай, пожалуйста, — огорчился Никита. — Я не прошу ни о какой любви. Я давно все понял. Портить не хочу с тобой дружеских отношений. И что такого в том, что переживаю за тебя? За подругу?
— Фантастика! — всплеснула я руками. — Ну прямо, как в книгах. Все идеально и все счастливы.
— А ты уже не счастлива? — переспросил он снова.
— Я нормально. Это понятно?
— Да, понятно, — начал раздражаться Никита. — И ссориться не хочу. Почему ты мне не даешь шанса быть тебе другом?
— Зачем?
— Я хочу.
— А меня ты спросил об этом?
— Мне показалось …
— Знаешь, Никита, я не хочу врать. Хватит уже. Говорю, как есть, я не хочу ничего рассказывать тебе. Ничего про свою жизнь. И близкая дружба — лишнее совсем. Я не хочу.
— Я понял. Больше не буду спрашивать. Вообще не будем о тебе говорить. Поговорим лучше обо мне, — вдруг улыбнулся он. — Например, как вчера одна дама выгуливала свою мелкую собачку, а та ни с того ни сего накинулась на меня. И вцепилась зубами в мои любимые джинсы. Я пытаюсь ее скинуть, трясу ногой, а она, как клещами, зажала челюсть и верещит, как бешеная. Зараза мелкая.
— И что в итоге? — не удержалась от улыбки, представляя, как Никита трясет ногой вместе с собакой.
— Порвала джинсы. Хозяйка извинялась. Предлагала возместить ущерб.
— А ты?
— А я от широты своей светлой души простил это мелкое чудовище, — драматично развел он руки в стороны.
— А как же джинсы? — хохотнула я.
— Порвал и в других местах. Теперь я моднявый парень с драными штанами, — гордо произнес он. Его мимика меня рассмешила.
— Какой ты умный парень. Нашел выход. И простил, — мне нравилось, что мое настроение улучшалось.
— Нашел. Да и чего сердиться на собаку? Они же братья наши меньшие. Дама виновата, без поводка выгуливала. А вот на нее я затаил обиду, — наигранно прищурился он в злобе. — Теперь ждет ее месть. Найду ее, прокрадусь в дом и буду рвать зубами все ее вещи.
— Ха — ха — ха, — закатилась я в смехе. — Даже нижнее белье? Только не говори, что да. Иначе, я сейчас сяду здесь от смеха.
— Маша, — рассмеялся он вместе со мной. — Что за фантазия у тебя? Я не фетишист.
— А вдруг? — снова рассмеялась я.
— До этого еще не докатился.
— Это хорошо, — перестав смеяться ответила я. — Только вот думаю — не придумал ли ты свою историю, чтобы меня рассмешить? Я же помню тот случай, когда ты сказал, что проиграл спор парням. И они заставили тебя стоять возле магазина и признаваться в любви бабушкам. Я же тогда с мамой рассорилась, и ты хотел поднять мне настроение.
— Э, нет. Это правда, — убеждал меня Никита. — Все так и было.
— У меня есть доказательства, — покосилась я на него с улыбкой.
— Какие же? — будто сильно удивлен, спросил Никита.
— Даня. Я его пытала, и он признался, что ничего ты им не проиграл.
— Вот гаденыш. Ну блин, Маша, это маленькая ложь была во благо. Ты ведь тогда повеселела. Как сейчас. Безобидная ложь. Но с собакой не вру. Честно. Зуб даю. Который еще вчера и лечил, — скривился он.
— Бедный зуб, — улыбнулась я.
— Извини, — Никита остановился, принуждая остановиться и меня. — За все прости. Когда делал больно. Когда не верил. Прости. Хорошо?
— Никита, если бы я тебя не простила, то сейчас мы бы не разговаривали, — опустила я взгляд на велосипед. — Давай не будем о нас.
— Хорошо. Спасибо, Маша. Жалею, что потерял тебя. Ты замечательная и неповторимая девушка.
— Пожалуйста, Никита, — настойчиво просила сменить тему.
— Да, хорошо. Извини.
— Как мама твоя себя чувствует? — мы снова пошли не спешным шагом.
— Нормально. Даже сказал бы хорошо. Она молодец. Больше переживает отец и я, чем она за себя. Она постоянно твердит, что все будет хорошо. И от ее слов и нам с отцом спокойно, сами верим, что все позади теперь. Жизнь не заканчивается. Она рядом с нами, и это главное. Но и расслабляться нельзя, — углубился в свои размышления Никита.
— Ты только не расстраивайся, — винила себя за свой вопрос.
— Я не расстраиваюсь, — внимательно посмотрел он на меня. — И мне, правда, легче, когда и ты рядом со мной. Я не думаю о плохом.
— Ты не должен думать о плохом, даже когда меня нет.
— Ты права.
На улице начало темнеть, и становилось прохладно. Я достала из рюкзака теплую кофту и надела на себя.
— Интересно, который час сейчас? Нужно еще маме позвонить, — сказала я вслух, одновременно доставая из рюкзака и телефон. Он мигал беззвучно светом. Кто — то пытался дозвониться, но номер не знакомый совсем. Пожав плечами, я ответила на звонок.
— Привет, конфетка.
От голоса, услышанного в трубке, забыла, как и дышать. Меня резко обдало холодным потом и появилась дрожь в руках и ногах.
