Первые сёгуны Асикага и их советники унаследовали политические навыки предшественников и имели достаточно здравого смысла, чтобы принять, с некоторыми изменениями, хорошо зарекомендовавшую себя систему бакуфу. Тем не менее из-за непрекращающегося конфликта с Южным двором у Асикага не было ни человеческих, ни финансовых ресурсов для управления страной непосредственно из одного центра, и им пришлось делегировать свои полномочия нескольким «представителям». Они назначали глав могущественных семей на должности сюго, несущих ответственность за крупные области страны. Со временем сюго расширили свою власть и кроме первоначальных функций военных губернаторов стали брать на себя все больше обязанностей по сбору налогов с поместий и действовать в качестве гражданских правителей. Историки часто называют их сюго-даймё, признавая тот факт, что это были не просто чиновники, назначенные сёгуном, — они становились крупнейшими землевладельцами, элитой самураев. И вот после того как сюго-даймё стали перераспределять в свою пользу традиционные налоги и сборы с сёэнов в сельских районах, Асикага оказались в зависимости — раньше подобного не случалось ни с одним правителем государства — от столь ненадежных источников финансового обеспечения, как займы у обосновавшихся в Киото производителей саке.
Период Муромати
Асикага Такаудзи организовал свою ставку в Киото, и через 40 лет после основания второго сёгуната его преемники застроили великолепными зданиями пригород столицы Муромати, поэтому режим Асикага носит еще одно название — Муромати бакуфу.
Асикага Ёсимицу (1358–1408), при жизни которого дом Асикага достиг высочайшего расцвета, сделал Муромати своей постоянной резиденцией. Нельзя не отметить, что сёгуном Ёсимицу стал в 1368 году, в возрасте девяти лет, и в его детские годы судьба клана во многом зависела от действий одного из его сподвижников, Хосокавы Ёриюки (1329–1392), полководца и политика. Этот человек не пытался превратить свою должность канрэй, или советника сёгуна, в сфере внимания которого находились все политические дела страны, в наследственную, удерживая на месте правителя марионеток, как это делали Ходзё. Недоброжелателей у него было много, и в конце концов через 12 лет они вынудили Хосокава Ёриюки отказаться от высокого поста, но теперь уже Ёсимицу Асикага и сам мог держать в благоговейном страхе военных губернаторов — и силой оружия, и силой собственной личности. При сохранении своего рода баланса, равновесия в отношениях с сюго, за каждым из которых стояли вассалы, ему удалось в целом поддерживать в стране стабильность. Несомненно, на рубеже XIV–XV веков Ёсимицу был самой важной фигурой
[85].
Династия Мин, правившая в Китае после его отделения от монгольской империи Юань, признавала Ёсимицу как властителя Японии. В эти бурные времена немало людей искали убежища от властей в защищенных бухтах Кюсю и на побережье Внутреннего моря и потом отправлялись в плавание в сторону Кореи, Китая и даже на юго-восток Азии, иногда с целью торговли, а подчас чтобы нападать и грабить. Китайцы называли их ваки, «японские разбойники», и знали, что на них крайне сложно найти управу. Ёсимицу удалось обуздать ваки. После этого в Китае согласились принять из Японии официальное посольство, что привело к возобновлению торговли между политическими центрами двух стран, а Асикага получили от торговых доходов значительные отчисления.
Неудивительно, что китайцы принимали Ёсимицу за правителя, ведь он вел себя как правитель. Императорская семья в Киото была очень многим ему обязана, поскольку именно этот сёгун положил конец конфликту между Северным и Южным двором в 1392 году. Мир укрепил в стране власть сёгуна, который отныне выступал защитником единого императорского двора. Впрочем, в последние годы перед смертью глава семьи Асикага вел себя так, будто занимал не менее высокое положение, чем император, вернувшийся в Киото. Есть даже мнение, что он собирался посадить на трон своего любимого сына.
Даже если в политической жизни император не играл заметной роли, двор по-прежнему привлекал тех, для кого важен был статус. Ёсимицу сделал все возможное, чтобы связать свою семью с двором и прослыть покровителем искусств. Он также стремился перетянуть сильных военных губернаторов из сельской местности в столичные особняки. Щедрые траты Ёсимицу неизбежно привлекали внимание к Киото. Он построил множество дворцов и храмов, а также личную резиденцию в Киото Кинкакудзи (Золотой павильон), расположенную среди сосен рядом с большим прудом. Кинкакудзи напоминает нам о том, что влиятельнейшие военно-феодальные кланы, лишив императорский дом и придворную аристократию реальной власти над страной, в полной мере оценили их изысканность и вкус и начали брать с них пример в этом.
10. Конец правления Асикага: активация экономической и культурной жизни
Род Асикага, столь могущественный при Ёсимицу на рубеже XIV–XV веков, не смог удержать власть. Затяжные споры между сильными военными домами привели к тому, что в течение более чем 100 лет, начиная с 1470-х годов, центрального правительства просто не существовало. Это время называют периодом Сэнгоку дзидай, или эпохой воюющих провинций. Киото, который раньше был городом цветов, превратился в выжженный пустырь. Столица утратила политическую власть и престиж, ее храмы, святилища и дворцы оказались безжалостно разрушены, а сокровища уничтожены. Но в это же время по всей стране возникали новые общественные силы, которые ставили своей задачей улучшить жизнь людей. И они смогли это сделать.
Крах центрального правительства
Началом угасания сёгуната Муромати можно считать смерть его шестого правителя Ёсинори Асикага в 1441 году от рук собственных вассалов. Приглашенный одним из высокопоставленных вассалов на театральное представление под открытым небом в особняке в Киото, сёгун был убит вооруженными людьми, которые ворвались на праздник. Хозяин опасался, что его гость замышляет отнять у его семьи власть и положение. Ёсинори действительно показал себя жестким правителем. Ему по очереди наследовали двое сыновей, но рядом с ними не было сильных регентов, которые могли бы им помочь. Второй сын, Асикага Ёсимаса (1436–1490), стал блестящим покровителем искусств, но воином его не назвал бы никто. Занятый развитием цивилизованной жизни в столице, Ёсимаса предоставил вести войну тем, чьи подготовка и желания соответствовали этой задаче. Он сохранил достаточно уважения, чтобы не допустить крушения дома Асикага, но недостаточно власти для поддержания мира в стране.
Слабость Асикага полностью раскрылась во время смуты годов Онин, 11 лет (1467–1477) продолжавшейся в Киото и соседних областях. Конфликт вырос из спора о том, кто будет контролировать дела бакуфу в его центре — столице. И сёгун, и император на тот момент служили всего лишь символами политического единства, которое и стало главной потерей в ходе этой войны.
