Но чувства настоящих ведьм непостоянны. Розэ может думать, что влюблена, но это ведь может пройти. Ведьмы влюбчивы и переменчивы, особенно молодые, особенное такие как Розэ, которые всю жизнь провели за стенами поместья.
Я с трудом разбил красную кнопку и вставил запасной говорильный аппарат.
— Нам надо поговорить, Розэ.
Глава 8. Ничего кроме правды
Леон
Я стоял под дверью ванной, откинувшись на стену, и ждал, пока Чебурашка приведёт себя в порядок. Это была небольшая отсрочка, которая давала мне возможность обдумать, что именно я хочу и могу рассказать ей. Розэ ни в какую не хочет сидеть на заднице ровно и будет влезать в неприятности, пока не докопается до истины.
Она имеет право знать. Хотя бы часть правды, чтобы наконец угомонилась и перестала искать ответы. Чтобы просто позволила мне уберечь её от участи, которую ей пророчат Силли и родители моей ведьмочки. Они сдались, но я не собираюсь терять ни малейшей частички моей истинной в ритуале лишения.
Или хотя бы хочу знать, что действительно сделал всё, что мог, и ритуал единственный способ не потерять Розэ окончательно. Ещё бы знать, в чём причина опасности. Древняя магия отличается своей сложностью и уникальностью. Смогли же древние ведьмы из тумана, первая шестёрка, наложить на асаров путы, ограничив нашу власть.
Никто после тех шести больше никогда не смог сотворить даже близко похожих чар. Таких уникальных, сложных и могущественных, которым покорились мои предки. Сложно обуздать всемогущее существо, тем ведьмам удалось.
А теперь я должен найти корень проблемы и спасти мою ведьму. Ведь если она исчезнет, я уйду за ней. Я смогу жить без неё, но что это за жизнь? Я видел страдания своего дяди. Не жизнь, а существование, его держат только обязанности перед родом и демонами. Но он уже совсем плох, не исключено, что в ближайшие годы он уйдёт от нас окончательно.
Щёлкнул замок, и в облаке пара выплыла раскрасневшаяся Розэ, с закрученными в полотенце волосами. Но мелкие прядки выбились из него и облепляли лицо влажными завитками. Она оделась в чистое платье ещё в ванной, и обо всём произошедшем напоминала только повязка на ладони.
— Я готова, — сказала она смущённо, — о чём ты хочешь поговорить?
— Обо всём, — нервно хмыкнул я и отлепился от стены, оказавшись почти вплотную к Розэ.
От неё пахло чистотой и свежестью, а ещё тонким ароматом розы и мёда. Я медленно втянул воздух и повёл головой, как дикий зверь. В мозгах немного затуманилось, я стянул полотенце с головы Чебурашки, и влажные волнистые пряди рассыпались по плечам, аромат стал просто одуряющим.
— Что ты делаешь? — прошептала она, глядя на меня во все глаза.
Но в этих голубых озёрах не было страха, только интерес. О, Демон-Праотец! Я провел пальцем по немного влажной и покрасневшей щеке, накрутил на палец локон, потемневший от воды до цвета тёмного мёда. Чёрт, надо остановиться.
— Схожу с ума, не заметно? — спросил с лёгкой насмешкой, отвечая на её вопрос.
— Да, похоже, — она улыбнулась, и в её голубых глазах будто солнце зажглось, раскрасив радужку лучами.
Моё сердце дрогнуло и забилось чаще. И как я раньше не замечал, сколько в ней скрытого света? Я видел его в ней, но ещё никогда она не загоралась так ярко и чисто, словно раньше закрывалась стеной, заворачивалась в толстое пыльное одеяло. Всё, это диагноз. Я без неё не смогу.
— Садись, — я с трудом убрал руку и отошёл в сторону, давая ведьмочке дорогу.
Она молча кивнула и опустилась на кровать, глядя на меня снизу вверх, с настороженностью и опаской, её свет померк, словно между ним и мной было грязное пыльное окно. Розэ как-то незаметно изменилась, напряглась. В её глазах мелькнул страх.
— Чего ты опасаешься? — прямо спросил я и нахмурился.
— Того, что я могу услышать, — сказала она прямо, — я боюсь разочароваться. Я редко разочаровывалась, в поместье никто не трогал меня и мои иллюзии. Все они были отдельно от меня. Я существовала будто бы в собственном мире, но знала основные правила. Они не позволяли мне слишком забыться.
— Какие правила? — я напрягся.
— Семья отдельно, я — сама за себя, — она почти смогла безразлично повести плечами, словно её это не задевало, — если я играю по правилам, меня не замечают и не трогают. В пределах установленных границ я могла позволить себе всё, что угодно. Но я всегда знала, что я одна. Меня не обижает и не злит отношение семьи. Я привыкла. Но за пределами поместья всё другое. И я боюсь разочароваться, потерять то, что получила.
— Розэ, ты ничего не потеряешь, — я приблизился к кровати и опустился перед ней на корточки, заглядывая в глаза, — всё изменилось. Для тебя нет границ, они больше ничего не могут тебе сделать. Я позабочусь, чтобы тебя никто не обидел. Теперь только ты сама можешь устанавливать правила и рамки.
— Ты хочешь быть моей точкой опоры? — спросила она, в глазах мелькнула тень.
— Да, — ответил я и сжал её руки, чувствуя смутную тревогу.
— Тогда я буду зависеть от тебя, и не смогу справиться сама, если ты вдруг исчезнешь, Леон, — прошептала она.
— Розэ, я никуда не исчезну, — я нахмурился, мне не нравится, куда зашёл разговор.
— У ведьм есть особенное чувство, как обоняние и осязание, — сказала Чебурашка, — и я чувствую, что ты не будешь рядом всегда.
— Глупости, — я глубоко вдохнул запах её волос и повторил, — глупости. Я тебя не оставлю.
— Почему? — спросила она и посмотрела прямо в глаза, — что тебе с этого? Метка рано или поздно исчезнет, и ты снова свободен.
— Я привязался к тебе, — сказал полуправду.
— Этого мало, — она упрямо мотнула головой.
— Что ты хочешь от меня услышать? — вздохнул я.
— Правду, и ничего кроме правды, — Розэ поджала губы запретным приёмом, — я не хочу разочароваться в тебе. Я боюсь этого больше всего. Не заставляй меня, Леон. Я не хочу снова остаться одна.
Она с силой сжала губы, почти до бела, и отвела глаза. В моё сердце вонзилась острая такая ледяная игла вины.
— Розэ, у тебя есть какие-то вопросы? Я постараюсь ответить на них, — я глубоко вдохнул, стараясь унять неприятную боль, — что ты хочешь знать?
— Всё, — она посмотрела на меня остро и пронзительно.
Демон-Праотец, я действительно пропал. Что она со мной делает?
Розэ
— Как тебя зовут? Откуда ты? — спросила я, начиная издалека.
— Ты уверена, что хочешь услышать моё полное имя? — он глянул на меня из-под ресниц, но я была непоколебима, — ладно. Леонхардионар хас’Дар-абаа-Ле, Багровый Повелитель, третий наследник Владыки демонов, второй принц Асара.
Я глупо хлопнула глазами, не ожидая услышать что-то подобное. Матерь-Ведьма! Да из всего этого я поняла, что имя у него начинается на Леон, оно очень длинное, а фамилия нечто невообразимое, сборник непонятных звуков. И титулы. Сколько титулов. О Матерь-Ведьма, да передо мной настоящий принц! Принц демонов…
