Останавливаюсь резко, не доходя до следующего поворота. Девушка вздрагивает, не даю опомниться – прижимаю к стене, вжимаю ладонь в горло. Начинает хрипеть и кашлять, но от физического воздействия. Странно, омаа не обжигает. Железяка же вылетела! Почему на неё не действует? Что со мной сделали?! Бесполезный инвалид.
Но хотя бы физическая сила при мне. Те её остатки, что сохранились после всей этой многодневной дряни.
– Думала, не увижу, что ты не она? Ты не представляешь себе её ауру! С твоей жалкой не спутать.
Ищу мой синий свет везде. И по-прежнему не нахожу.
Ноэлия
– Дарсаль, - хриплю, боже, не подозревала, что всё настолько ужасно! Я ему не нужна... без синей ауры. – Дай... объяснить...
Глаза снова горят, и, наверное, я порадовалась бы... в другой момент. Хоть их свет и не такой, как раньше. И вокруг вместо сочащегося омаа будто его голубые ошмётки.
– Слушаю, - приотпускает, чуть отступает, не убирая руку до конца. Растираю горло, откашливаюсь.
– Это Лексий. Его защита. Говорит, когда-то мою ауру закрыли, структурировали. Его защита сняла замок. Помогла мне спрятаться от Стражей! Я сама толком не понимаю, что это значит.
Дарсаль смотрит пристально, на миг кажется, будто глядит в глаза.
– Где Лексий? Не вижу.
– У Тересии. Должен быть. Идём, Пени отвезёт.
– Это не Пени.
– Вот, – достаю из кармана взятый у Лексия почти невидимый комок. – Он делал.
Дарсаль трясёт головой, прикрывает глаза, прикасается к ладони наощупь. Направляю.
– Что это?
– Защита. Для тебя, - вкладываю в руку. – Говорит, ты просил.
– Ложь.
Если меня в чём и можно уличить, то только в том, что взяла её без спроса! Просто знала, где хранит. Сам ведь рассказывал, ещё во время бесконечной поездки по Айо.
– Пусть моя аура и не та, что ты ждал, но лжи в ней точно нет!
– В ней слишком многого нет. Где Ноэлия?
Голос резкий, взгляд снова почти ненавидящий, в голове усиливается какое-то неясное гудение, ужас, как при первой встрече. Того и гляди загорюсь...
Дарсаль
Ни черта не вижу. Только общие пятна. Защита. Как мне не узнать защиту лучшего друга? Вглядываюсь до боли, но не вижу её ни на собеседнице, ни где-нибудь ещё. Обман, иллюзия, сзади нарастает топот десятков ног, и нужно принимать решение. А я не могу. Вдруг пойду за призраком, когда настоящая Ноэлия нуждается в помощи?
Нет времени любезничать, прорываюсь под верхние слои ауры. Знаю, что болезненно.
А ведь действительно не лжёт. Или мои способности всё никак не вернутся, зрение скачет, не даёт верной картины. Снова чем-то накачали, чтобы видел то, что нужно им?
Болевые импульсы чёткие, страх тоже вполне опознаваем. Горькое сожаление.
Ноэлия
– Прости... что разочаровала, – шепчу. - Я помню, как для тебя важен цвет... и пойму. Просто хочу знать, что ты в безопасности и... что можешь нормально жить. Ты же сможешь скрыться? Наложить слепое пятно? Я помогу уйти из Йована...
Не знаю, как я смогу без тебя... как-нибудь справлюсь. Мне нужно вернуться за Рэем. Молчу.
Дарсаль тоже молчит, вглядывается. Гудение, боль нарастают, раздирают, что он со мной делает? Ещё не хватало разреветься.
Дарсаль
Слепое пятно. Хорошая мысль. Может, и получится, как только омаа соберу.
Перекатываю шарик защиты в пальцах. Принять ещё какую-то дрянь... Этого добивались? А потом? И от кого тут защищаться? С моим прежним уровнем силы я выжег бы отряд, что нас догоняет, в минуты. А вместо этого торчу истуканом и боюсь совершить самую страшную ошибку в своей жизни.
Пожалуй, попробую. Авось пробегут мимо.
Настраиваюсь, слепое пятно – то, что Страж даже в откате может создать. Должно получиться.
Ноэлия
Уходить надо! Минуты сочатся сквозь ауры и пальцы, Дарсаль всё выискивает что-то. Стою перед ним, будто обнажённая – ещё сильнее, чем перед императором. Тот моё тело рассматривал, а этот в глубину пытается заглянуть. И, похоже, не слишком ему по нраву то, что видит. Хоть бы не молчал!
– Все говорят, аура – прямая проекция души. Но для меня ничего не изменилось! Пожалуйста, поверь! – предпринимаю последнюю отчаянную попытку.
– Ты очень постаралась, чтобы я тебе поверил, - хлещет презрительным тоном и словами.
Надежда рассыпается, расползается, разбивается вдребезги. Никогда уже не будет, как раньше.
Дарсаль
– Знаешь, что! – с невесть откуда взявшейся силой отталкивает девушка. - Не веришь – не надо, не хочу выслушивать всё это после самого счастливого события в жизни! Мне нужно забрать Рэя... не дам Иллариандру испортить сына. А ты... Я тебя вывела, не маленький, сила возвращается. Справишься.
Рэй! Присматриваюсь.
– Ты его видишь? – шепчет Лия, совершенно однозначно читая меня. – Как он?
Первые преследователи пробегают мимо поворота. На всякий случай кладу ладонь на её губы, усиливаю пятно. Молчит, слава Рауму.
Несколько человек проносятся сзади, слышен звук отъезжающего автомобиля. «Пени» или кто она там, нас не дождалась.
Почти вжимаю девушку в стену. Ещё десяток женщин с чёткими по-военному аурами пробегают прямо за нами. Запах так близко, тело реагирует, что бы я ни думал разумом. Вспоминает случившееся там, в камере, и снова хочет её здесь и сейчас.
Самое счастливое событие, бесов Раум.
Ноэлия
Молчу. Вспоминается, как я пролезла под его слепое пятно тогда, в фертоне. Во время отката. Очень похоже, снаружи всё как в тумане, силуэты бегущих, грохот сапог по асфальту. Дарсаль, эта сумасшедшая близость, еще острее от мысли, что, наверное, в последний раз. Проводит пальцами по щеке, омаа начинает обволакивать, струиться по лицу, шее, плечам. Такое ощущение счастья, боже, как же я по этому скучала!
Злость куда-то отступает, освобождая место удовольствию. Сердце щемит от нежности, от осознания, насколько ему тяжело. Как я смогу его оставить, пока не отошёл от всего, что с ним вытворяли?
Дарсаль убирает ладонь с моих губ, еще какое-то время прислушивается.
– Как Рэй? - повторяю шёпотом, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста!
Дарсаль
Присматриваюсь снова. Наталкиваюсь на тревожный взгляд Дейра, Ивен тут как тут. Сложно из-под слепого пятна искать. Преследователи вроде уже далеко, ослабляю щиты. Буквально заставляю себя отстраниться от неё. Не хочется.
Картины реальности простреливают разодранными пятнами, и бесконечно светятся перед глазами зелёные глаза. Именно такие, какие помню, какие всегда представлял, какими бредил в минуты отчаянья.
