– Я пришла к сыну, – произношу, продолжая подниматься.
Иллариандр чуть сужает глаза, продолжая меня разглядывать. Взгляд на миг замирает на короне. Так и хочется поправить, едва удерживаю руки.
Все молчат, не вмешиваются. Не бросаются меня хватать. Не понимаю, как расценить, и это ужасное чувство лишь нарастает – что специально запустили нас в западню, а теперь захлопнут.
В левой руке скапливается заряд – тот самый, из оружия. Что, по словам Арата, в полную мощность заработал после снятия замка с моей ауры и активируется исключительно жизненной необходимостью. Влиять на её появление я так и не научилась, поэтому придерживаю, ощутив прилив уверенности.
– Ну как, – презрительно кривится Иллариандр, скользнув пренебрежительным взглядом по Дарсалю, – оценила разницу между ни на что не способным Слепым бревном и настоящим мужчиной?
И понимаю же, что специально это говорит, и не могу не вспыхнуть, словно факел.
– О, оценила. Правда, моё бревно было не слепым, а просто бесчувственным, но настоящего мужчину я теперь никому не отдам!
Иллариандр едва уловимо дёргается, ощущаю, как от него расходятся нити призыва его Стражам.
– Думаешь, привела за собой предателей, и дворец уже твой?
– Мне не нужен дворец. Мне нужен сын.
– Ты говоришь о наследнике Айо!
– Я говорю о своём ребёнке.
– Изменница, - цедит с отвращением.
– Я была тебе верна. К сожалению. Любой из порядочных Слепых подтвердит.
Дарсаль
– И ты был верен, да, Дарсаль? – презрительно хмыкает Иллариандр. Продолжаю рассматривать, хотя похоже, он не понимает, что я его вижу. И осознать я ему не дам.
– Конечно, – отвечаю.
– Даже когда имел своим омаа мою жену?!
Ступаю чуть вперёд, заодно прикрывая Ноэлию. Яркая волна смущения, гнева, почти ненависти, на миг пугаюсь, что сорвётся – но синий свет возвращается в норму. Едва улыбаюсь.
– Лишь в той мере, в какой это было необходимо императрице. Если муж не знает или не хочет знать, как обращаться с женой, приходится восполнять пробелы её личному Стражу.
Гнев императора виден только на лице, аура по-прежнему скрыта. Но приказ звучит слишком ярко, слишком чётко. Схватить. Нас мало, император уверен в себе. Хочет лично понаблюдать и получить удовольствие.
И, похоже, ещё не знает, что на нашей стороне ни много ни мало – шаматри нашего мира.
В тот же миг активирую метку, что завязана на ауре Ноэлии. А вдруг? Я, конечно, уже не Личный Страж императрицы, да и Ноэлия давно в опале. Но её слова... чувствую, как достигают некоторых сердец.
Они знают, что она была верна и чиста. А эмоции... эмоциями мы не всегда можем управлять, в отличие от поступков. А ещё – как бы ни скрывал император, все Слепые видели, что творится с ребёнком.
Мгновение равновесия разрушается, хлещет волной по обе стороны лезвия, грани, выплёскивается на нас ударом всех Стражей дворца. И тут же глушится силой чистой шаматри.
Волна отхлёстывает их назад, разбрасывает, расчищая место. Глаза Иллариандра сужаются нехорошо, его личный Страж переходит в боевой режим. Поднимает голову змея.
Лия продолжает восходить по лестнице. Была не была, делаю призыв через метку – защитить. Синие линии омаа разлетаются, безошибочно находят тех, кто приносил присягу – хотя свои метки они давно уже сдали, заменив иными.
Жду, напрягая омаа. Получаю внезапный отклик.
Слепые из нашего с ней отряда один за другим вдруг выступают вперёд. Альбер, Беар среди первых – они ей преданы ещё со времён «строя». Как и Клавий, в ауре которого до сих пор остались следы ожогов. Не думаю, что император своим наказанием добивался именно этого, но получилось что получилось.
Глар, Ван, Гарий... Стражи окружают свою императрицу. Почти единодушно – насчитываю лишь двоих колеблющихся и одного, кто остаётся верен императору.
Чувствую, как присяга, произнесённая в изначальном звуковом коде – том самом, на который реагирует шаматри, – набирает силу, поддерживает их уверенность в правильности поступка. Стражи непроизвольно выстраиваются в узоре, который должен охранить эрлару.
– Это заговор? - презрительно фыркает эрлар, но рядом напрягается Ивен, уплотняет защиту своего повелителя. Змея смотрит мне в глаза. И явно что-то в них читает.
А ведь у него тоже метка имелась. И возможно сработала. Император-то часть ауры императрицы давно отдал, а вот у его Стража кусочек должен был остаться... не понимаю пока, чем это нам обернётся.
– Нет, мой император, – произносит Гарий.
– А ты молчи! – едва ли не впервые на моей памяти Иллариандр изменяет своему обычному вкрадчиво-спокойному или звеняще-железному тону. Почти кричит. – Ты уже дал ей уйти однажды!
Омаа Гария идёт сумрачной волной, выдавая воспоминания о наказании, которое наверняка последовало. Испытываю острую к нему благодарность.
– Мы поклялись защищать императрицу, – отвечает Страж мрачно. – Она была чиста перед вами. Ваши обвинения... все видели ваши обвинения. Простите, мой повелитель. Я не задумываясь сжёг бы её первым, если бы она несла угрозу или была не верна. Но эрлара лишь желает видеть сына. Жестоко и несправедливо лишать её этого. Их обоих.
– Вы все так думаете? – кривится император.
Согласное молчание красноречивее любых уверений. Вспоминаю его «Стражам думать вредно».
– Мы читаем её эмоции, – отвечает Гарий.
Прикрываю глаза. Её эмоции действительно прозрачны. Могу себе представить, чего ей это стоит. Но моя Ли молодец. Она всё делает правильно.
Всё-таки для Слепого видеть такую ауру – почти чудо.
– Оспариваете приказ? Перечите?
Гнев эрлара вязок и ощутим, исходит змеями – на диво ярко вижу их тёмные завихрения.
Мой омаа клубится белым пеплом – впервые так отчётливо, наверное, от напряжения. Мелькает и тут же исчезает сожаление, что не могу его толком рассмотреть. Успеется.
Изумление со стороны Ивена, а следом – единый слаженный выдох остальных Стражей. Об уровне пепла простым Слепым известно не так много – хотя, похоже, и не так уж мало.
– Я приносил присягу еще эрлару Андрилиару, – отвечает Гарий. Слишком ясно осознаю всё, что остаётся недосказанным. - Мы приняли ваше правление и служили верой и правдой.
– Да как ты смеешь... – голос императора можно спутать с голосом Ивеновой змеи, что обвила повелителя вокруг, прикрывая.
– Нас обучают отличать чистоту помыслов, мой господин. Мы по доброй воле принесли присягу эрларе и готовы защищать её во всём, что не несёт угрозу Айо.
Иллариандр переводит взгляд на Мариса с Эльдаром, идущих за моей спиной. Ничего не спрашивает – то ли без слов понимает, то ли с Ивеном мысленно советуется.
