Глава 1
Сабин, хранитель демона Сомнений, стоял в
катакомбах под древней пирамидой, тяжело дышал, покрытый потом и кровью своих
врагов, тело его было в порезах и синяках. Он осматривал картину побоища вокруг
себя, сотворить которую сам и помог.
Факелы мерцали золотом и янтарем, играя тенями вдоль каменных стен. Стены эти в
данный момент были забрызганы «живым» багрянцем, который стекал… собирался в
лужи. Песчаный пол пропитался влагой и почернел. Полчаса тому назад он был
коричнево-медового цвета, песчинки поблескивали и шуршали, когда на них ступала
нога идущего. Теперь на каждом квадратном сантиметре небольшого коридора
валялись тела, и дух обреченности уже витал над ними.
Девять врагов пережило атаку: их обезоружили, согнали в угол и связали. Большинство
из них тряслись от страха, но парочка стояла, расправив плечи и задрав нос, с
ненавистью во взгляде. Они не желали признавать собственное поражение. Зрелище
чертовски достойное восхищения.
«Жаль, что подобная храбрость пропадет впустую»
Храбрецы не выдают свои тайны, а Сабину были нужны их секретные знания.
Он был воином, который делал то, что необходимо было сделать, в тот момент,
когда это необходимо было сделать, невзирая на цену. Убийство, пытки, соблазн.
Не колеблясь ни минуты, он требовал того же и от своих собратьев. Когда дело
касалось Ловцов – смертных, которые решили, что он и другие Повелители
Преисподней являются источником мирового зла – только победа имела значение.
Ибо только после победы в этой войне его друзья смогут жить в мире. В мире,
который они заслужили. В мире, которого он жаждал для них.
Поверхностные, беспорядочные и хриплые вздохи заполонили слух Сабина. Его
собственные, его друзей, его врагов. Они сражались, призывая на помощь все свои
силы. Это была битва добра против зла, и зло победило. Или точнее победило то,
что эти Ловцы считали злом. Он и его братья по несчастью думали иначе.
Да, давным-давно они открыли ларец Пандоры, выпустив из него демонов. Но были
покараны на веки вечные богами: каждый из воинов стал вместилищем для злого
духа.
Да, некогда они были рабами своих новоприобретенных демонических половинок,
сеяли разрушение и насилие, убивая без угрызений совести. Но теперь они
научились контролировать себя и практически стали людьми во всех значимых
смыслах этого слова. Большую часть времени.
Временами демоны сражались… побеждали… разрушали.
Все же он полагал, что они заслужили жизнь. Как и все остальные, они страдали,
когда друзья попадали в беду, они читали книги, смотрели фильмы, занимались
благотворительностью. Влюблялись.
Однако Ловцы никогда не рассматривали их с этой стороны. Они были убеждены, что
мир станет лучше без Повелителей. Утопия, безмятежная и совершенная. Они
верили, что все грехи человечества можно вменить в вину демонам.
И все потому, что они были гребаными идиотами. Ненавидели свое убогое
существование и просто искали крайнего. Как бы там ни было, их уничтожение
стало главной целью в жизни Сабина. Его утопия – это жизнь без Ловцов.
Именно поэтому он и остальные Повелители отринули удобства своего дома в
Будапеште и провели последние три недели, перерывая каждую богами забытую
пирамиду Египта в поисках древних артефактов, что могут привести к ларцу
Пандоры. Эту вещицу Ловцы намеревались использовать, чтобы уничтожить
Повелителей. Наконец-то, они с друзьями сорвали джекпот.
- Аман, - позвал он, заметив воина в дальнем, темном углу. Как обычно тот
идеально сливался с тенью. Резким кивком Сабин указал на пленных. – Ты знаешь,
что делать.
Аман, хранитель демона Тайн, ответил молчаливым поклоном перед тем, как
подойти. Молчание, он всегда сохранял молчание, словно боялся, что собранные за
века ужасные секреты сорвутся с его уст, стоит ему проронить хоть слово.
Завидев громадного воина, который прорезал их ряды так же легко, как лезвие
меча рассекает шелк, оставшиеся Ловцы дружно попятились. Даже самые храбрые из
них.
Мудро.
Аман был высок, строен и мускулист, и походка его являла смесь
целеустремленности и величия. Целеустремленность без величия сделала бы его
похожим на обычного солдата. Упомянутое же сочетание позволяло ему излучать
скрытую дикость, характерную для хищников, приносящих на порог своей пещеры в
зубах добычу.
Он приблизился к Ловцам и остановился. Осмотрел поредевшую толпу. Ринулся
вперед, схватил одного за горло, отрывая от пола так, чтобы глаза их оказались
на одном уровне. Ноги смертного молотили воздух, руки вцепились в Амановы
запястья, а лицо затопила бледность.
- Отпусти его, ты грязный демон, - выкрикнул один из Ловцов, хватая своего
друга за талию. – Ты уже убил столько невинных, разрушил столько жизней!
Аман остался неподвижен.
- Он хороший человек, - выкрикнул другой. – Он не заслужил смерти. Особенно от
рук такого исчадья ада!
Гидеон, синевласый хранитель демона Лжи с накрашенными глазами, через миг
оказался рядом с Аманом, отталкивая протестующих прочь.
- Коснись его еще разок, и я зацелую тебя к чертям собачим.
Он выхватил парочку зазубренных кинжалов еще хранящих кровь своих недавних
«ножен».
«Целовать» означает «бить» в перевернутом с ног на голову мире Гидеона. Или же
«убивать»? Сабин утратил точный шифр к речам воина.
Мгновение ушло на оторопелое молчание, пока Ловцы пытались понять, о чем
толкует Гидеон. До того как они сообразили, пленник Амана успокоился и был
брошен обратно на землю.
Аман долго оставался на месте. Никто не трогал его. Даже Ловцы, слишком занятые
восстановлением своей пошатнувшейся когорты. Они еще не знали, что уже поздно,
что мысли их сотоварища прочитаны, и Аман теперь стал хозяином самых страшных
его тайн. Возможно, даже воспоминаний.
Воин никогда не рассказывал Сабину, как он это делает, впрочем, Сабин никогда и
не расспрашивал.
Аман неспешно повернулся, каждый мускул его тела дышал напряжением. Его мрачный
взгляд встретился с Сабиновым на одно краткое мгновение, в течение которого он
не смог скрыть муки от появления нового голоса, звучащего в его голове. Потом
он моргнул, пряча свою боль, как и тысячу раз до этого, и отошел к дальней
стене. Сабин наблюдал за ним, убеждая себя в том, что не будет испытывать
чувство вины, ведь это необходимо было сделать.
Стена ничем не отличалась от остальных – зазубренные камни под уклоном
громоздились друг на друге – и все же Аман положил одну руку на седьмой камень
снизу, растопырив пальцы, а другую на пятый сверху, сжав пальцы вместе. Одновременно
повернул ладони влево и вправо.
Камни обернулись вслед за его движениями.
Сабин благоговейно наблюдал за его действиями. Он никогда не перестанет
восхищаться им и тем, что мог Аман разузнать в кратчайшие мгновения.
Когда камни оказались в новом положении, по центру каждого образовалась
трещина, которая начала разветвляться, расползаясь вниз и сливаясь с полоской
пространства, ранее Сабином не замеченной. Часть стены отъехала вглубь, а затем
сдвинулась в сторону. Вскоре должен был получиться дверной проем, достаточно
широкий, чтобы сквозь него прошла армия громадин, таких как сам Сабин.
Пока проем продолжал расширяться, холодный воздух засвистел по катакомбам, от
чего пламя факелов начало колебаться и потрескивать.
