- Нет, у него это не получится, - встряла Талия. Она стояла в стороне вместе с
Кайей и Бьянкой. Они все пылали от ярости. – Никто не в силах остановить
Гарпию. Никто.
- Ты облажался по-полной, Сомнение, - заявила Кайя. – Жаль, ты уже начинал нам
нравиться.
- Я знала, что нам стоит подслушать их разговор, - процедила Бьянка сквозь
зубы. – Ты можешь быть восхитительно жестоким, но ты все-таки мужик, а наш
принцип – никогда не доверяй самцам. Посмотри, чем закончилось последнее
приключение Гвенни.
Талия провела языком по острым белоснежным зубам.
- Гвен наконец-то дала тебе то, что ты желал, но ты, Демон, вдруг решил, что
тебе это больше не требуется. Как это по-мужски.
- Гвен, идем, - позвала ее Кайя. – Мы уезжаем отсюда. И сами разберемся с
Ловцами.
- Нет, - встрял Сабин. – Этого не будет.
Казалось, целую вечность Гвен пристально смотрела на воина, мысленно умоляя
сказать ее сестрам, что они просто неправильно поняли его намерения.
Собственные сомнения обрушились на нее. Решил ли он защитить ее потому, что
Гвен ему небезразлична? А может Сабин не верил в ее воинские таланты, даже
после всех героических усилий по овладению искусством побеждать? Или он
собирался завязать отношения с женщиной-Ловцом, и не желал, чтобы она это
видела, потому что не хотел расстраивать?
А может это его демон пудрит ему мозги? Если так, то Гвен должна найти способ
справиться с ним.
- Сабин. Давай поговорим об этом… - начала она, надеясь, что еще не все
потеряно.
- Я хочу, чтобы ты оставалась в крепости, - твердо заявил он. – Безвылазно.
- Ты оставишь меня здесь, но совсем не против того, чтобы использовать в битве
моих сестер?
- Только двух. Одна останется с тобой.
Ее сестры расхохотались.
- Да, ну! Как бы не так! Во дает! - ответили они одновременно.
Гвен, вздернув подбородок, раздраженно уставилась на Сабина.
- Сестры не станут тебе помогать, если ты не изменишь своего решения. Всё еще
хочешь оставить меня в крепости?
- Да, - без колебаний ответил воин.
Как он мог быть с ней настолько жестоким? Как? Ведь он так старался убедить
Гвен и ее сестер сражаться на его стороне! Она почувствовала ком в горле,
опаляющий, не хуже кислоты.
- Ты хочешь выиграть эту войну? Со всеми нами ты бы смог.
Молчание. Это молчание затолкало ей глотку полные ложки разочарования,
сожаления и печали.
- Гвен, пойдем, - в голосе Талии звенел металл.
Чувствуя себя преданной в наилучших побуждениях до глубины души, Гвен
отвернулась от Сабина и последовала за сестрами.
Глава 21
Перевод - AFIR
Бета - Whitney
Вычитка - Kliomena
В Чикаго было прохладно и немного ветрено. Тем не менее, солнце, подобно слепящему
глазу, отслеживало каждое движение Гидеона. Впрочем, ему нравились небоскребы и
близость Мичигана, создававшие иллюзию его пребывания, как в большом городе,
так и на берегу прекрасного озера. Лучшее из двух миров.
Повелители находились здесь уже несколько дней, но только сейчас обнаружили
здание, являющееся целью их прибытия в Чикаго. Они проходили мимо него
бессчетное количество раз. Возможно из-за ошибки в нумерации или потому, что
здание было точной копией приблизительно двадцати домов из красного кирпича,
расположенных вокруг - узких, но высоких четырнадцатиэтажных строений с двумя
квадратными окнами на каждом этаже.
Несмотря на то, что здание было хорошо замаскировано, они не должны были раз за
разом слепо проходить мимо него. Их тщетные блуждания вынудили его задаться
вопросом: а что, если за происходящим стояло нечто большее, чем очевидные
«возможности». Нечто магическое.
Возможно, заклинание защиты? За свою долгую жизнь Гидеон сталкивался с парочкой
ведьм и потому хорошо осознавал могущество их расы. Хотя причины, заставившие
одну из них связаться с Ловцами, были выше его понимания.
В конце концов, Повелители придумали великолепный план. Было решено оставить
здесь Люциена, который, будучи невидимым, постарается вычислить Ловца. Но это
произошло не так быстро, как они рассчитывали – их враги отлично умели
сливаться с толпой, неброско одеваясь и тщательно пряча оружие, поэтому Люциену
пришлось повисеть на хвосте у множества смертных. Его усилия, в конечном счете,
принесли плоды, и он обнаружил подходящего парня, вошедшего внутрь здания,
которое никто из них не заметил, а если и заметил, то успешно об этом забыл.
Люциен отметил строение небольшим мазком собственной крови, который Анья могла
найти с закрытыми глазами.
Теперь воины обосновались через улицу от здания, спрятавшись на стройплощадке и
наблюдая за домом сквозь толстые деревянные балки, в то время как рабочие
суетились позади них. Несколько человек осмелились попросить их уйти.
Розо-ароматное, разноцветно-глазо-вращательное гипновнушение от Люциена - и
недовольные тут же забыли о «нарушителях», находящихся у них под боком. Гидеон
мог даже кричать, но строители и глазом бы не повели.
Гидеон жаждал подобного могущества. Или, возможно, необузданной ярости
Мэддокса, способного порвать мир в клочья лишь только потому, что он был зол.
Ему хотелось читать людские умы, как Аман. Наслаждаться каждым полученным
переломом, порезом, ударом, как Рейес. Или даже трахаться, как кролик, подобно
Парису. Летать, как Аэрон, или постоянно выигрывать, как Страйдер. Или… он мог
бы назвать, в чем он завидовал почти каждому Повелителю Преисподней. Даже Камео
- самому воплощению Несчастья. Люди покидали комнату, едва услышав ее голос,
она с легкостью могла заставить рыдать взрослых мужчин, могла поставить их на колени.
А что мог Гидеон? Лгать, только и всего. Просто заноза в заднице. (И это не
ложь.) Он мог назвать красавицей только по-настоящему уродливую женщину. Он не
мог признаться своим друзьям, что любит их. Он должен был сказать, что
испытывает к ним ненависть. Он не мог бросить в лицо Ловцам, что они говнюки.
Он вынужден был говорить им, что они милашки. Не иметь возможности выразить
словами то, что ты на самом деле думаешь, было сродни кошмару, который,
разумеется, ему придется назвать сказкой.
И все же, несмотря на все это, Гидеон не сожалел о том, что стал вместилищем
демона. Он гордился своей одержимостью. Воину нравилось притворяться, будто
проклятие вызывало у него отвращение – ведь это сближало его с остальными, то
есть со всеми кроме Сабина и Страйдера, но себе он не лгал никогда.
Временами Гидеону казалось, что он единственный Повелитель, приветствовавший
свое проклятие. Он не видел ничего страшного в том, что внутри него находится
демон. Воин наслаждался и радовался этому симбиозу, хотя демон Лжи никогда не
разговаривал с ним наподобие того, как другие демоны беседовали с его друзьями.
Он просто присутствовал… В глубинах его души. Ничего дурного не было и в том,
чтобы чувствовать себя счастливым оттого, что ты могущественнее многих на
земле. Но, черт возьми, почему боги не связали его проклятием с Яростью или
Кошмаром? Да, стать сейчас хранителем Кошмара было бы чертовски здорово. Что
может быть лучше возможности превращать ночные страхи Ловцов в реальность?
Неожиданно прилив страстного желания захлестнул Гидеона, и он удивленно
моргнул. Желание? Чего? Способностей? Или самого демона?
Гидеон отмахнулся от этого странного ощущения. Он ведь даже не знал, был ли
Кошмар вообще заключен внутри ларца. И тут же, как будто в ответ на его мысли,
- еще одна волна неконтролируемых эмоций накрыла Гидеона.
