Она была опаснее Наживки. Гален мог разыграть «отцовскую карту», чтобы
заставить Гвен предать Сабина.
Черт бы все побрал!
- Это не может быть правдой, - повторяла Гвен, радость которой сменилась
неверием, когда она посмотрела на сестер. – Я никогда не походила на вас,
независимо от того, что сказала Бьянка. Я всегда была слишком мягкой. Как
ангел. Как же может мой отец быть демоном? Я бы тогда была еще хуже вас! Верно?
То есть… я не могу… вы что-то об этом знаете?
Игнорируя ее, Кайя выступила вперед и столкнулась нос к носу с Сабином.
- Ты лжешь. Как бы мы ни желали этого, ее отец не демон. И он не командир этих
самых Ловцов. Если бы Гвен была наполовину демоницей, то мы бы об этом знали.
Она бы не… тут какая-то ошибка. Отец Гвен не управляет вашими врагами, так что
даже не думай о том, чтобы причинить ей боль!
Чертов отец Гвен.
Эти слова звучали в его голове снова и снова, но осознать их он был не в силах.
Любое будущее с Гвен, скорее всего, уничтожено безвозвратно. Даже если она
совершенно невинна и не помогала ублюдку-папаше, - и в глубине души Сабин верил
в это, - он все равно собирался навечно лишить своего врага свободы. Как же
сможет она жить с воином, заключившим в тюрьму ее отца?
К тому же люди, как правило, семью не бросают, независимо от обстоятельств.
Сабин бы своих не бросил. Его друзья, - его «семья», - были для него всем.
Всегда. И это должно быть незыблемо.
Вне зависимости от вопящего рассудка, умолявшего не делать того, что он
собирался сотворить.
Да, пока Гвен и не помогала отцу, но это могло измениться в любую минуту. Ведь
теперь ей известно, кто он. Чертова Судьба!
- Может, Кайя права, а ты ошибся, - с надеждой сказала она, хватая Сабина за
рубашку. – Может…
- Я тысячу лет провел рядом с этим мужчиной, охраняя царя Олимпийцев на небесах.
И еще несколько тысяч лет я его ненавидел всеми фибрами души. Я чертовски
хорошо знаю, кто он такой.
- Но зачем демону управлять Ловцами? Почему он хочет найти ларец Пандоры и
уничтожить всех вас, если это и его погибель? А? Скажи-ка мне!
- Я не знаю, как он спасется. Но я знаю, что именно он виноват в том, что мы
открыли этот чертов ларец! Он сделает все, даже подошлет к нам собственную
дочь, чтобы уничтожить нас. И с того самого дня, как мы стали одержимыми, Гален
обманывал людей, позволяя им считать, что он – ангел. Именно поэтому Ловцы
доверяют ему, идут за ним.
Она провела рукой по лицу, повторяя его жест.
- Наверное, ты прав, а может, и нет. В любом случае, я этого не знаю. – Ее
глаза горели, даже в окружении постепенно тускнеющих синяков. – И я не вступала
в заговор против тебя.
Он судорожно вдохнул и выдохнул:
- Я знаю, что не вступала.
- Тогда в чем дело? Ты считаешь, что в один прекрасный день я стану помогать
ему, зная, кто он такой? Я не стану, я бы никогда не поступила так с тобой. Да,
я собираюсь уехать отсюда, как и планировала, - сказала она дрогнувшим голосом.
– Но только потому, что ты не позволяешь мне сражаться рядом с собой. Обещаю,
что твои секреты я не выдам.
- Ничего не говори, - заявил Сабин. – Ты никуда не уедешь.
И тут он напал на Гвен, стараясь обездвижить ее крылья.
Глава 23
Перевод: Talita.
Бета-ридинг: Whitney, AFIR
Финальная вычитка: Клиомена
Подземная темница. Сабин запер ее в этом долбаном подземелье. Хуже того, он
запер ее рядом с Ловцами, которые стонали, рыдали и умоляли о свободе.
Но прежде воин связал ей крылья. И это после того, как Гвен доверила ему все
свои тайны!
- Прости, - произнес он с искренним раскаянием в голосе. – Но так будет лучше.
Как будто теперь это имело какое-то значение.
Гвен знала, что Сабин пойдет на все, чтобы выиграть свою войну. Знала это,
ненавидела это, и все же сдуру понадеялась, что его чувства изменились после их
встречи. Он остался с ней вместо того, чтобы отправиться с друзьями в Чикаго.
Научил, как надрать задницу сильнейшему. Расспрашивал Гвен про супруга Гарпии,
ради Богов! А затем решил оставить в тылу, и Гвен не могла понять, была ли
причиной его забота о ней, или же Сабин не верил в ее воинские таланты.
Теперь она знала. Дело не в заботе. Воин считал отца Гвен своим врагом, а,
значит, и ее тоже.
Но разве она ему враг?
Если Сабин прав, и человеком, изображенным на картине, был Гален, тогда лидер
Ловцов на самом деле ее отец. Гвен днями, месяцами, годами рассматривала точно
такой же портрет: те же светлые волосы и небесно-голубые глаза, те же сильные
плечи и белые крылья. Та же широкая спина и решительный подбородок. Она
проводила по нему пальцами, представляя, будто чувствует настоящую кожу.
Сколько раз она мечтала, что он придет к ней, подхватит ее на руки, попросит
прощения за то, что так долго ее искал, и заберет на небеса? Сотни раз. Теперь
он недалеко… Они могли бы быть вместе…
Нет. Это не принесло бы ей счастья. Знать, что он на самом деле демон… Что он
мучает людей… Что он хотел убить Сабина… Сабина, которого она все время так
отчаянно жаждет, и который запер ее в грязной темнице, словно она для него
пустое место.
Гвен сжалась в комок и горько рассмеялась. Пола не было видно под слоем грязи.
Три стены были каменными. Не из хрупкого известняка, а из гладкого камня.
Четвертая стена представляла собой решетку из толстых металлических брусьев.
Внутри камеры не было ни подстилки, чтобы поспать, ни стула, чтобы присесть.
Что Сабин там сказал на прощание, прежде чем бросить ее в этом дерьме?
«Мы обсудим это позже, когда я вернусь».
Черта с два.
Во-первых, ее здесь не будет. Во-вторых, Гвен собирается раздробить ему
челюсть, чтобы он не мог говорить. Никогда. И, в-третьих, она планирует убить
его. И ее ярость не шла ни в какое сравнение с гневом Гарпии, которая вопила в
ее голове, требуя отплатить обидчику. Как Сабин мог так поступить? Как мог
лишить ее вновь проснувшейся потребности в мести? Как он мог бросить ее здесь,
после того, как они занимались любовью?
Предательство Сабина было еще большим ударом по сравнению с новоприобретенными
знаниями о том зле, что натворил ее отец.
- Сукин сын! – прорычала Бьянка, расхаживая из угла в угол. Темные песчинки
вихрем взлетали вокруг ее ног. – Прежде, чем я поняла, что происходит, он успел
обрезать нам крылья. Это невозможно, но он сумел это сделать. Никто другой не
смог бы.
- Я подвешу его на его же собственных кишках. – Кайя ударила кулаком по брусу.
Тот остался цел, ведь ее сила сейчас была, как у простой смертной.
- Я оторву ему конечности, одну за другой. Я скормлю его своей змее и оставлю
гнить у нее в желудке.
- Он мой. Я сама позабочусь о нем. – Самое печальное, что, несмотря на поступок
Сабина, Гвен не желала, чтобы сестры покарали его. Хотела наказать его сама.
Да, это было ее делом. К тому же, несмотря на собственное стремление покалечить
и даже убить его, Гвен была невыносима мысль, что Сабин будет страдать.
Насколько это глупо? Когда воин запер ее, в его глазах отразилось облегчение,
пусть даже смешанное с сожалением, так что он заслужил все, что она с ним
сделает. Заслужил все, кроме ее снисхождения.
Девушке понадобилось немало времени, чтобы собраться с мыслями и понять причины
этого облегчения. Но, наконец, ей это удалось. Сабин добился своего: Гвен не
могла покинуть крепость и не могла сражаться с Ловцами. Он счел, что такое
положение дел важнее ее свободы, несмотря на то, что однажды его враги
поступили с ней точно так же.
