Он бы не умер.
Не знаю, как долго я лежала там, зарывшись в одеяло. Я вспоминала о своем детстве, которое провела с Калебом, долгие три года без него, и каждую минуту, которую провела с ним, когда вернулась. Перевернувшись, я сжалась в комок. Я скучала по нему, скучала по маме. Их смерти связаны со мной, они связаны с решениями, которые я принимала или отказалась принимать. Действие. Бездействие. Слова Маркуса преследовали меня снова и снова. Все, что ты делаешь…
На пятый день, день похорон Калеба, солнце взошло рано и светило ярче, чем в любой другой ноябрьский день. Меньше чем через четыре часа, останки Калеба будут потеряны навсегда. Пять дней прошло с его смерти, сто двадцать часов с тех пор как я прикасалась к нему и слышала его смех, более семи тысяч минут, для того что бы привыкнуть к миру в котором его больше нет.
И лишь несколько часов с тех пор как я поняла, что не контролирую себя.
Отбросив одеяло, я свесила ноги с кровати. Я нетвердо стояла на ногах, но все равно пошла в ванную и посмотрела на свое отражение.
Я выглядела ужасно.
Один из демонов оставил мне несколько фиолетовых синяков на челюсти и скулах. Мои волосы висели толстыми, грязными комками. Глаза были красными. Медленно, я сбросила грязную одежду на пол. В душе, я прислонилась к прохладной плитке, очищая свой разум.
Холодная вода стекала по моему телу, пока я не вышла из душа и обернулась в чистое полотенце. Когда я продирала клубки своих волос, кое-что пришло мне на ум.
В тусклом свете, шрамы, которые покрывали мою шею, выглядели светящимися и неровными. Я всегда ходила с распущенными волосами и в рубашках с длинным рукавом, что бы скрыть свои отметины. Эти шрамы никогда не заживали, хотя должны были. Я делала все, что могла, что бы скрыть их. Шрамы, оставленные моими собственными опрометчивыми, необдуманными поступками. Такое уродство…
Я вспомнила слова инструктора Ромви. Ваше тщеславие должно меньше вас беспокоить.
Расчёска выпала из моих рук. Я выбежала из ванной, и пошла на кухню прямиком к плетеной корзине рядом с печью. Я перерыла все салфетки, полотенца и остальные приборы, которые никогда не использовала. Среди всего этого, я нашла оранжевые ножницы. Взяв их, я подумала, что они вряд ли смогут резать, но оказалась не права.
Я вернулась в ванную и перебросила волосы на плечи. Мои большие карие глаза смотрели на меня в отражении. Волосы, влажные и густые, лежали на моей груди. Недолго думая, я подняла ножницы на уровень своих плеч.
Чья-то рука выбила ножницы так быстро и неожиданно, что я отскочила. Сет стоял рядом, одет во все черное. Я крепче запахнула полотенце и смотрела на него.
— Что ты делаешь? — Сет держал ножницы так, будто бы они были змеей, которая вонзила зубы в его руку, и он не может их вынуть.
— Я… Я тщеславна.
— И ты собиралась отстричь волосы? — его голос звучал недоверчиво.
— Да, таков был план.
Казалось, Сет хотел и дальше продолжить допрос, но он повернулся и бросил ножницы на комод.
— Одевайся. Сейчас же. Ты идешь на похороны Калеба.
Моя хватка на полотенце усилилась.
— Я не иду.
Игнорируя меня, Сет вышел из моей ванной.
— Я не буду с тобой больше спорить. Ты пойдешь на похороны, даже если мне придется притащить тебя туда.
Я не поверила ему и поэтому была шокирована, когда попыталась запереть двери ванной, а Сет резко повернулся. Он оттолкнул мою руку от двери и вытащил меня в комнату.
Истощение и голод сделали меня слабой, к тому же я держала полотенце железной хваткой. Именно по этой причине я оказалась прижата к его груди на полу возле кровати. Я могла чувствовать бешеный стук его сердца и его дыхание на моей щеке.
Сет зажал мне руки, не давая заехать локтем ему в лицо.
— Почему… почему ты всегда так поступаешь? Почему? Почему ты так поступаешь сама с собой? Всего этого можно было бы избежать.
Внезапно у меня запершило в горле, и я поняла, что та пустота в моей груди все еще там, и становится только больше.
— Я знаю. Пожалуйста… пожалуйста не злись на меня.
— Я не злюсь на тебя Алекс. Ладно, может быть немного, — он прижал свою голову к моей. Прошло несколько мгновений, перед тем как он снова заговорил со мной. — Как ты можешь так поступать с собой? Ты как никто должна была это понимать.
Я почувствовала, как слезы опять начинают литься из глаз.
— Извини. Мы не…
— Ты могла умереть Алекс, или еще хуже, — дыхание Сета было неровным, он сжал пальцами мои плечи. — Ты знаешь, о чем я подумал, когда почувствовал твою панику?
— Извини…
— Извинения ничем бы мне не помогли, если бы я потерял тебя, и из-за чего? — он схватил мое лицо, поворачивая к себе. Его взгляд искал мой. — Почему? Это из-за Эйдена?
— Нет, — слезы катились вниз по моему лицу. — Я сделала это, потому что дура. Мы просто хотели достать чего-нибудь выпить. Я думала, что ничего не случиться. Если бы только я могла это изменить. Я бы сделала все на свете.
— Алекс, — Сет прикрыл свои глаза.
— Серьезно. Я бы сделала все необходимое, чтобы бы изменить случившееся! Калеб не заслужил этого. Я знаю это как ни кто другой. Если бы мы тогда остались в комнате, он до сих пор был бы жив. Я точно знаю.
— Алекс, пожалуйста.
— Я знаю, что вела себя глупо, — мой голос осип. — И если бы я могла вернуться назад, я бы… Я бы поменялась с ним местами. Я бы…
— Стоп,— прошептал он, вытирая пальцами мои слезы. — Пожалуйста, не плачь.
Все внутри меня завязывалось в один огромный узел.
— Мне так жаль. Я хочу вернуть все назад. Мне нужно все сделать по-другому.
Он выдал сдавленный звук, притянул меня к своей груди и держал так, пока сердце не успокоилось, и не стихли рыдания.
— Тебе придется сделать это снова, и у тебя не будет второго шанса, Алекс. Ни у кого из нас не будет. Ты можешь только выбраться из этого кошмара, и первым шагом будет поход на похороны.
— Знаю, — я глубоко вздохнула.
Сет пальцем приподнял мой подбородок и снова заставил посмотреть ему в глаза. Думаю, именно в этот момент он понял, что на мне нет ничего кроме полотенца. Он посмотрел вниз, и, казалось, застыл на мгновение. Это могло быть из-за эмоций, которые мы разделяем или нашей связи, но каждый сантиметр моего тела начал гореть.
Было жутко от того, что тело так быстро позабыло обо всех ужасных вещах. Или может быть это душа, которая нуждалась в чьём-то тепле и прикосновении, чтобы убедиться в том, что мы все еще в мире живых. Я положила голову на его плечо и закрыла глаза.
— Ты дрожишь, — пробормотал Сет.
