— Она хотела добраться до моего эфира, — Леа указала на меня окровавленной рукой. — Её мать убила моих родителей, и теперь она хочет убить меня!
Я расхохоталась.
— Ох, ради всего святого…
— Заткнись! — прошипел Охранник. — Закрой свой рот, пока я не заставил тебя это сделать!
Угрозы от Охранника нельзя пропускать мимо ушей. Я перестала вырываться. Другой Охранник схватил за руку Леа. Кровь всё еще стучала в ушах, и моя грудь яростно поднималась и опускалась, но я осознала, что слегка переборщила.
Кажется, у меня будут проблемы.
Обычно на небольшую драку полукровок не обращали особого внимания. Агрессия и сдерживаемая жестокость время от времени выходили за пределы тренировочных классов, приводя к дракам в таких местах, как кафетерий. Насколько я знаю, если кто-то из полукровок попадал в такого рода неприятности, то Инструктора просто зачитывали им долгие и нудные дисциплинарные правила.
К каждому этажу в общежитии приставлен Инструктор. На моем этаже это была Гайя Телис — вполне нормальная особа, не вызывающая раздражения и не доставляющая проблем. Через пять минут, после того, как я во второй раз сломала нос Леа, я оказалась в Декана Андроса.
Один из многих недостатков моего обучения — мой дядя Декан.
Я рассматривала ярких рыб в аквариуме и нервно вертела шнурок штанов, пока ждала Маркуса. Иногда я ощущала себя как одна из тех рыб, запертая в ловушке из невидимых стен.
Сзади резко открылась дверь и я съежилась. Ну, сейчас начнется.
— Если вы обнаружите что-то еще, немедленно сообщите мне. Пока что это всё, — Глубокий голос Маркуса наполнил кабинет. Охранники словно греческие статуи стояли с внешней стороны двери.
Я подпрыгнула, когда он громко захлопнул дверь.
Маркус, одетый так, будто провел весь день на поле для гольфа, пересек комнату. Я думала, что он усядется за свой стол, как полагается всякому Декану, и изрядно удивилась, когда он оказался прямо передо мной, положив руки на стул по обе стороны от меня.
— Я уверен, ты в курсе того, что сегодня произошло.
Его голос звучал холодно и предельно вежливо. У большинства чистокровных были такие голоса — элегантные, изысканные.
— Прошлой ночью было совершено нападение на чистокровку.
Я прижалась спиной к стулу, отодвинувшись от него, насколько это было возможно, и устремила взгляд на аквариум.
— Да, я…
— Смотри на меня, когда говоришь со мной, Александрия.
Я закусила нижнюю губу и посмотрела ему в лицо. Его глаза были того же цвета, что и у моей матери, до того как она превратилась в демона. Того же потрясающего ярко зеленого цвета, которые сияли словно изумруды.
— Да, я слышала.
— О, ну тогда ты понимаешь, с чем я сейчас имею дело.
Маркус опустил голову так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
—Демон — полукровка разгуливает помоему кампусу и охотится на моих студентов.
— Значит, кого-то из полукровок уже обратили?
— К чему вопросы, я думаю, ты и так уже знаешь это, Александрия. У тебя много недостатков: ты вспыльчива, безответственна и невоспитанна, но ты не глупа.
Мне бы хотелось больше узнать о демоне в кампусе, чем о недостатках своего характера.
— Кто это был? Вы ведь поймали его, верно?
Маркус проигнорировал мои вопросы.
— И теперь я отвлекаюсь от расследования только потому, что моя племянница — полукровка сломала нос девушке в кафе, и при этом из всех способов, которыми она могла бы это сделать, она запустила в неё яблоком.
— Но она назвала меня демоном!
— Значит, запустить в нее яблоком с такой силой, чтобы сломать нос, было твоей естественной реакцией?
Его голос стал обманчиво мягким. Я на собственной шкуре убедилась, что его нельзя недооценивать. Маркус был Чаком Норрисом в розовой рубашке-поло.
— Она сказала, что я виновна в смерти её родителей!
— Я повторю свой вопрос. И поэтому ты решила запустить в неё яблоком и сломать нос?
Я заерзала.
— Да, думаю что так.
Он медленно выдохнул.
— Это всё, что ты можешь мне сказать?
Я обвела взглядом комнату, мой мозг уже ничего не соображал, и я сказала то, что первым пришло в голову.
— Я не думала, что яблоко сломает ей нос.
Оттолкнувшись от стула, он навис надо мной.
— Я ожидаю большего от тебя, Александрия. Не потому что ты моя племянница, и даже не потому, что у тебя больше опыта работы с демонами, чем у всех студентов здесь вместе взятых.
Я потерла лоб.
— Все будут следить за каждым твоим шагом. Каждый, кто представляет из себя хоть что-то в нашем мире, будет наблюдать за тобой. Ты можешь дать Сету беспрецедентную власть. У тебя нет права на ошибку, также как у Сета.
Раздражение вспыхнуло во мне с новой силой. В мои восемнадцать, что-то под названием палингенез обрушится на меня, словно мгновенное сверхъестественное половое созревание. Я Пробужусь, и моя сила перейдет к Сету. Понятия не имею что за сила, но Сет станет кем-то вроде Убийцы Богов. Все вокруг трясутся над ним, но я… Кажется, что всех вокруг не очень то заботит что произойдет со мной.
— Люди ожидают от тебя большего. Они будут наблюдать за тобой из-за того, кем ты станешь, Александрия.
Я не согласна. Они наблюдают только потому, что боятся, что история повторится вновь. В тот единственный раз, когда в одном поколении появилось два Аполлиона, Первый напал на Совет. Оба Аполлиона в дальнейшем были казнены, потому что существование двух Аполлионом в одно время рассматривалось как угроза и для Совета и для Богов. Именно поэтому мама увезла меня из Ковенанта три года назад. Она надеялась, уберечь меня от опасности, скрыв среди смертных.
— Ты не можешь вести себя так в Совете. Ты не можешь завязывать драки везде, где только можно, и ломать людям носы, кидаясь них едой, — продолжил он. — Есть правила, правила которым нужно следовать!!! Они отдадут тебя в рабство, не задумываясь, и им плевать на то кем ты являешься или кем ты станешь. Ты понимаешь это?
Я медленно вздохнула и подняла голову. Маркус стоял у аквариума ко мне спиной.
— Да… я поняла.
Он провел рукой по голове.
— Ты будешь покидать комнату только для посещений занятий, тренировок и на время приема пищи. Это всё. Сейчас у тебя нет друзей.
Мой взгляд сузился на его спине.
— Я что, под домашним арестом?
Он посмотрел на меня через плечо, сжав губы.
— Даже не вздумай спорить со мной. Нельзя уйти безнаказанной после такого.
