Её глаза закрылись:
— Хочешь, скажу что-то забавное?
Я моргнула:
— Ага.
Повернувшись ко мне, она улыбнулась, не смотря на то, что в её глазах стояли слезы:
— После того, как вы с Джексоном спарринговали, все говорили об этом в кафетерии. Коди проходил мимо и сказал какую-то гадость. Я не помню что — возможно что-то о том, как здорово быть чистокровным, — она закатила глаза. — В любом случае, Леа невозмутимо поднялась и перевернула целую тарелку еды ему на голову, — у неё вырвался смешок. — Я знаю, я не должна смеяться, но бы хотела, чтобы ты видела это. Это было уморительно.
Мой рот открылся:
— Серьезно? Что сделал Коди? У Леа теперь проблемы?
— Коди пришел в бешенство, назвал нас скопищем варваров или чем-то в таком духе. Думаю, на Леа написали жалобу и её сестра была не очень довольна.
— Ух ты. Это не похоже на Леа.
— Она вроде как изменилась, — Оливия успокоилась. — Знаешь, после всего что случилось, она уже не такая, как была раньше. Ну ладно, у меня есть кое-какие дела... но я рада что мы поговорили.
Я встретилась с её взглядом, и часть напряжения пропала. Как раньше уже не будет, по крайней мере какое-то время.
— Я тоже.
Она улыбнулась с облегчением:
— Увидимся завтра в обед в кафетерии?
— Конечно. Я там буду.
— Я уезжаю на зимние каникулы с мамой на следующей неделе. Какие-то дела в Совете, она должна там присутствовать и хочет, чтобы я поехала с ней, но когда я вернусь, может займемся чем-нибудь? Например, посмотрим кино или потусим?
Если у смертных были каникулы в честь Рождества, наши занимали весь февраль и были связаны с празднованием Антестериона. Когда-то давно, праздник длился всего три дня, и все напивались в честь Диониса. Это было как Ночь Всех Святых и Карнавал, смешанные в одну гигантскую пьяную оргию. В какой-то момент чистокровные продлили празднование на весь месяц, сделали его спокойнее и наполнили заседаниями Совета. Рабы и слуги тоже могли раньше участвовать, но и это изменилось.
— Ага, здорово. Я буду рада.
— Хорошо, ловлю тебя на слове, — Оливия поднялась, чтобы уйти, но задержалась в дверях. Обернувшись, она помахала мне и застенчиво улыбнулась, прежде чем исчезнуть.
Я взглянула на тетрадь. Какая-то часть боли и вины, которая осталась после смерти Калеба, ушла. Я глубоко вздохнула и нацарапала быструю записку Лаадан, прося её не беспокоиться насчет инцидента с напитком и благодаря её за то, что рассказала мне об отце. Потом я написала еще два предложения под коротким абзацем.
Скажите моему отцу, что я ЛЮБЛЮ его. Я всё исправлю.
Вечером я запечатала письмо и передала его Леону, который торчал за дверями моей комнаты, с точными указаниями передать это Айдену.
— Могу ли я спросить, почему ты передаешь записки Айдену? — он смотрела на письмо так, как будто это была бомба.
— Это любовная записка. Я прошу его обвести "да" или "нет"в ответ на вопрос, нравлюсь ли я ему.
Леон пронзил меня ничего не выражающим взглядом, но сунул письмо в задний карман. Я дерзко улыбнулась ему, прежде чем закрыла дверь. Я чувствовала себя так, словно с моих плеч подняли грузовик. Отвернувшись от двери, я метнулась к компьютерному столу. Мои босые ноги ударились обо что-то толстое и тяжелое.
— Ой! — подпрыгивая на одной ноге, я взглянула вниз. — Боги, я такая глупая.
На меня уставилась книга "Мифы и Легенды". Я нагнулась и быстро схватила её. Каким-то образом, я забыла о ней среди всего этого сумасшествия. Сев, я открыла пыльный том и начала искать секцию, о которой упоминал Айден когда мы были в Нью-Йорке.
Удача мне не улыбнулась, когда я просматривала часть, написанную на английском. Вздохнув, я я перелистнула книгу в начало и начала бегло просматривать страницы, покрытые тем, что казалось для меня тарабарщиной. Мои пальцы застыли через сотню страниц, но не потому, что я смогла прочитать надпись, а потому, что я узнала символ сверху страницы.
Это был перевернутый факел.
Дальше шли несколько страниц на древнегреческом, абсолютно для меня бесполезные. Нас должны были учить этому вместо тригонометрии в Ковенанте, но что я знала? И опять же, чистокровных учили старому языку.
Айден знал древнегреческий — он был зубрилой, но это было очень привлекательно.
Если бы я смогла больше узнать об Ордене, тогда может быть мы могли бы найти доказательства, чтобы подтвердить, что что-то безумное происходило с Телли и Ромви. Я не была на сто процентов уверена, что это имело отношение к тому, что случилось, но это было граздо лучше, чем предложение Сета.
Последнее, что нам нужно — это восстание... или если еще один из нас убьет чистокровного.
Глава 8
Поздним вечером, когда я уже наполовину спала, я услышала знакомый щелчок открывающейся двери. Я приподнялась на локте, отбросив спутанные волосы с лица. Мелкая дрожь, на носочках прошедшая по моему позвоночнику, сказала мне, что это был Сет. У замков не было шансов против него. Он или расплавлял их, или использовал элемент воздух, чтобы открыть их с наружной стороны.
Он остановился в дверном проеме. Его глаза мягко светились охрой в темноте.
Я была удивлена его появлением, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы придумать что сказать:
— Ты не должен быть в моей комнате в это время, Сет.
— Разве это меня останавливало раньше? — он сел на край кровати и я почувствовала на себе его взгляд. — ты была в гораздо лучшем настроении сегодня вечером.
— Я думала, что у меня лучше получается блокировать тебя.
— Да. Ты действительно хорошо справилась сегодня на тренировке.
— Поэтому ты здесь? — я услышала, как он сбросил ботинки. — Потому что я с меньшей вероятностью буду бросаться едой?
— Может быть, — я могла слышать улыбку в его голосе.
— Я начала думать, что ты находишь собственную кровать более привлекательной.
— Ты скучала по мне.
Я пожала плечами:
— Сет, насчет Джексона...
— Я тебе уже говорил. Я не имею к тому отношения. И почему я должен был сделать такую ужасную вещь?
— Я не знаю, почему. Может быть, потому что ты псих?
Сет рассмеялся:
— Псих — это очень сильное слово. Это должно подразумевать, что меня не преследует чувство вины за мои поступки.
Я подняла бровь:
— Как раз то, что я хотела сказать.
Когда он откинул одеяло, я быстро отодвинулась и наблюдала, как он кладет ноги на кровать.Он лег на бок, глядя на меня.
