— Какие планы?
Его взгляд упал на мои губы и у меня появился новый страх.
— Ты скоро увидишь. Тебе не нужно волноваться, Алекс. Я обо всем позабочусь.
Положив руки ему на грудь, я оттолкнула его назад на несколько футов. Шок и гнев отразились на его лице.
— Ты чертов сумасшедший, Сет. Не ходи по этой дорожке.
Стремительно развернувшись, он ринулся к клетке и показал на Телли.
— Ты бы предпочла увидеть это существо свободным? Чтобы он мог порабощать полукровок, чтобы приказывал их убивать? Чтобы он продолжал попытки добраться до тебя? И потом мы должны будем ждать суда, суда, который призван защищать чистокровных? Они просто стукнут его по рукам. Черт возьми, они даже могут заставить тебя извиниться, что ты сломала его планы!
Меня затопил гнев. Я шагнула вперед, вплотную к Сету.
— Тебе всё равно, что случится с полукровками! Это не имеет отношения к твоим планам! И ты это знаешь. То, что ты делаешь, на что ты соглашаешься — это неправильно. И я не...
— Уходи, — прервал он меня тихим яростным голосом.
Я стояла на своем.
— Я не собираюсь позволить тебе это сделать, Сет. Я не знаю, чем тебя Люциан убедил...
— Я сказал уходи, — Сет толкнул меня, сильно толкнул меня. Я едва не упала. — Может быть, в следующий раз я привезу тебе розы или щенка.
От этих слов и его улыбки волосы у меня на шее встали дыбом.Потребовалась каждая унция моего самоконтроля, чтобы повернуться и уйти. Я поторопилась вверх по лестнице. В тысячный раз в своей жизни я не послушала, что мне говорили. В первый раз, это, возможно, было правильно. Айден и Маркус должны узнать, что задумали Сет и Люциан. Может быть, они смогу это остановить, прежде, чем Сет убьет Главного Министра и подпишет нам приговор.
Все еще должна быть надежда для Сета. Конечно, он принимал участие в этом сумасшествии, но не очень большое. Формально, Сет пока еще ничего не сделал. Как сказал Калеб, всё еще была надежда. Что бы ни было у Люциана на Сета, как бы он ни тянул за нити, это нужно разрушить прежде, чем история повторится.
Я открыла двери здания суда и столкнулась лицом к лицу с корнем всех моих проблем.
Люциан был окружен несколькими Охранниками, все были одеты в нелепые белые балахоны. Улыбка, расплывшаяся на его лице, не достигала глаз.
— Я думал, что найду тебя здесь, Александрия.
Прежде, чем я поняла, что происходит, его Охранники окружили меня. Странно, но все Охранники были чистокровными.Умный ход, я должна была признать.
— Что происходит, Люциан?
— Когда ты станешь называть меня "Отцом"? — он сделал последний шаг и встал передо мной. Ветер развевал его одежду, создавая ощущение, что он летит.
— Гм, как насчет примерно никогда?
Его приятная улыбка оставалась на месте.
— Однажды это изменится. Мы будем одной большой счастливой семьёй, все трое.
Это меня обеспокоило.
— Ты имеешь в виду Сета. Он такая же часть тебя, как глина под ногами.
Люциан тихо щелкнул языком.
— Ты вернешься в мой дом, Александрия. Нет необходимости далее оставаться в резиденции Св. Дельфи.
Мой рот открылся, чтобы возразить, но потом я его закрыла. Не может быть, чтобы Люциан знал о моих чувствах к Айдену, или чтобы Сет что-либо ему рассказал. Если я начну спорить, это только возбудит его подозрения. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Люциан был моим законным опекуном. Проглотив гнев и неприязнь, я шагнула вперед.
— Мне только нужно забрать свои вещи.
Люциан отступил в сторону, жестом указывая мне следовать за ним.
— В этом нет необходимости. Твои принадлежности заберет Сет.
Проклятье. Я застыла, когда Сет вышел из дверей. Он не удостоил меня взглядом, походя мимо.
Люциан похлопал Сета по плечу.
— Встретимся в нашем доме.
Сет кивнул и направился вниз по ступеням. На тротуаре он посмотрел вверх и послал мне сардоническую улыбку, прежде, чем направился к одному их Хаммеров, припаркованных вдоль бордюра.
— Теперь, моя дорогая, ты пойдешь со мной, — сказал Люциан.
Разозленная, но лишенная возможности что-либо изменить, я последовала за Люцианом в другой Хаммер. Боги запрещали, чтобы Люциан шел пешком в свой дом. Когда он залез на заднее сиденье рядом со мной, я готова была вылезти из кожи вон, чтобы выбраться из машины.
Люциан улыбнулся:
— Почему тебе так неуютно рядом со мной?
Я отвернулась от окна.
— Просто в тебе есть что-то такое.
Он поднял бровь:
— И что это?
— Ну, ты как змея, но отвратительнее.
Он откинулся на сиденье и Хаммер пришел в движение.
— Мило.
Я натянуто улыбнулась.
— Давай прекратим говорить ерунду, Люциан. Я знаю о Телли. Почему ты сделал что-то, что даже я считаю безответственным и глупым?
— Пришло время перемен. Нашему миру нужно лучшее руководство.
Смех вырвался прежде, чем я смогла его остановить.
— Ты под кайфом?
— Мы слишком должно жили по старым законам, существуя рядом со смертными, как будто мы не лучше их, — отвращение сквозило в его голосе. — Они должны занять место полукровок, удовлетворяя каждую нашу необходимость или желание. И когда они это сделают, мы, новые боги, будем управлять землёй.
— Боги. ты безумен, — я больше ничего не могла сказать. И хуже всего, Бабуля Пипери была права, но, как всегда, я не поняла. История повторялась, но наихудшим возможным образом. И зло пряталось в тени, действуя как кукловод, дергающий за нити марионеток. Бабуля Пипери имела в виду Сета и Люциана. Я почувствовала тошноту. Если бы я поняла это раньше, то могла бы это предотвратить.
— Я не ожидаю, что ты поймешь, но Сет понимает. Это всё, что мне нужно.
— Как Сет на это согласился?
Он изучал свои ногти.
— У него никогда не было отца. Его чистокровная мать не хотела иметь к нему отношения. Я полагаю, она сожалела о своих отношениях с полукровкой, но не смогла избавиться от него, когда он был всё еще в её утробе.
Я вздрогнула.
— Можно предположить, что она была не очень доброй матерью, — продолжил Люциан. — Но мальчик смог впечатлить Совет и заслужить вход в Ковенант. У него было трудное детство, всегда один. Я предполагаю, Сет всегда хотел быть любимым, — он посмотрел на меня. — Ты можешь это сделать? Дать ему то, чего он всегда хотел?
Внезапно, я поняла, что, без сомнений, Сет ничего не рассказал Люциану об Айдене. Но почему? Убрать Айдена из формулы пошло бы Сету только на пользу. Могло ли так случиьтся потому, что Сет знал, что это причинит мне боль? Если дело было в этом, то Сет все еще думал. Он не был потерян.
