Нет. Нет. Нет. Этот тихий голос снова вернулся. Айден был будущим. По какой-то причине я подумала о том чертовом оракуле — Бабуле Пипери. «Знай разницу между любовью и необходимостью», сказала она. Разницы не было. Не могла она попробовать научить меня, как сломать эти решетки?
Айден отпустил меня, и его глаза были такими же жесткими, как цементные стены. Он попятился, когда я отнесла еду к матрасу. На удивление, он позволил мне поесть в тишине.
Но только поесть.
Сегодня Айден хотел поболтать о наших тренировках и как сильно я его раздражала тем, что разговаривала без умолку. Когда он рассказал, как я пародировала его голос, я начала улыбаться. Он был раздражен и не знал, как со мной обращаться.
Глаза Айдена вспыхнули в ту секунду, когда мои губы дернулись.
— Ты говорила, что я словно отец.
Говорила.
— Ты еще говорила, что тебе придется бросить наркотики, когда я объяснил правила, — улыбнулся Айден.
Мои губы почти ответили в том же духе. И мне это не понравилось Время сменить тему.
— Я не хочу об этом говорить.
Айден откинулся в металлическом раскладном кресле. Должно быть, оно было очень неудобным.
— О чем ты хочешь поговорить, Алекс?
— Где Аполлон? Поскольку он мой пра-пра-кто-то, я чувствую себя брошенной.
Он сложил руки:
— Аполлона не будет.
Ох, интересное открытие. Мои старые добрые уши встали торчком.
— И почему нет?
Его взгляд был тяжелым.
— И ты действительно думаешь, что я собираюсь тебе сказать, когда ты сразу побежишь к Сету?
Я поставила босые ноги на пол и встала.
— Я не скажу ни слова.
Айден кинул мне ничего не выражающий взгляд:
— Называй меня сумасшедшим, но я тебе не верю.
Подходя к решетке, я наблюдала за выражением его лица. По мере моего приближения, он утратил свой безжизненный вид. Его челюсть напряглась, и заходили желваки. Его глаза стали острее, губы истончились. Когда я дотронулась до решетки, вспышка света была слабой. Каким-то образом она понимала разницу между тем, когда я просто дотрагивалась и пыталась убежать. Умные цепи.
— Что ты делаешь? — спросил Айден.
— Если ты меня отпустишь, я не дотронусь до тех, кого ты любишь.
Какую-то секунду он ничего не отвечал.
— Но я люблю тебя, Алекс.
Я склонила голову на сторону.
— Но я буду невредима.
— Нет. Ты не будешь в безопасности, — в его глазах показалась грусть и сразу же его густые ресницы опустились.
Мой желудок предупреждающе сжался. Вспоминая обрывки информации, которые я собрала, будучи под действием Эликсира, я знала, что он чего-то не договаривал.
— Что ты знаешь, Айден?
— Если ты уйдешь из этого места и будешь соединена с Сетом… ты умрёшь, — последние слова были прерывистыми.
Я рассмеялась.
— Ты лжешь. Ничто не может причинить вред… — мифы и легенды, Алекс. О чём я раньше думала? Всегда было что-то, что помогало сохранить равновесие. В первую очередь, поэтому был создан Аполлион. — Что ты знаешь?
Его ресницы взметнулись вверх, показывая потрясающие серебряные глаза.
— Это не важно. Все, что тебе нужно знать, это то, что это правда.
Мой рот открылся, но я захлопнула его. Айден пытается залезть мне под кожу. Это всё. Если Танат и его Орден не нашли Ахиллесову пяту Аполлионов за все свои многовековые попытки, один чистокровный не преуспел бы в этом. Орден не…
Или да?
Но они не в счет. Мой Сет и его Стражи систематически стирали их с лица Земли.
Я подняла взгляд и обнаружила, что Айден уставился на меня. Неожиданное желание высунуть язык было сложно игнорировать.
— Могу я у тебя кое-что спросить?
Я пожала плечами.
— Если я скажу нет, ты все равно спросишь.
— Точно, — появилась натянутая улыбка. — Когда ты была с Люцианом до собрания Совета, он привел тебя в свой дом против воли, разве нет?
— Да, — медленно сказала я, уже чувствуя себя неуютно.
— Как ты себя при этом чувствовала?
Мои руки сжались на прутьях.
— Ты теперь психолог?
— Просто ответь на вопрос.
Закрыв глаза, прислонилась к решетке. Я могла солгать, но в этом действительно не было смысла.
— Я ненавидела это. Я пыталась убить Люциана столовым ножом, — очевидно, всё пошло не так, как планировалось. — Но тогда я не понимала. Теперь понимаю. Мне нечего было бояться.
Тишина, и Айден уже был прямо передо мной, его лоб прикасался к моему лбу через решетки. Его большие руки были над моими руками, и, когда он заговорил, его дыхание было теплым. Я не отстранилась, и я не понимала, почему. Быть так близко к нему было неправильным по многим причинам.
— Ничего не изменилось, — тихо сказал он.
— Я изменилась.
Айден вздохнул.
— Нет.
Я открыла глаза:
— Тебе когда-нибудь это наскучит? В конце концов, должно.
— Никогда, — сказал он.
— Потому что ты не сдашься, что бы я тебе ни сказала?
— Именно.
— Ты невероятно упрямый.
Губы Айдена приподнялись в полуулыбке.
— Я то же самое говорил о тебе.
Мои брови сошлись.
— А сейчас ты не можешь так сказать?
— Иногда я не знаю, что сказать, — он протянул руку через решетку и кончики его пальцев погладили мою скулу. В следующую секунду он придал всю ладонь к моей щеке. Я вздрогнула, но он не убрал руку. — И иногда я сомневаюсь во всем, что делаю.
Он откинул мою голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Но я не сомневаюсь в том, что то, что я делаю сейчас — правильно.
В моей голове всплыло много ответов, но они померкли, когда тихий голов внутри меня сказал: «я откажусь от всего ради тебя…»
Моё горло перехватило. Внезапно камера оказалась слишком маленькой. Подвал сжался, и маленькое расстояние между мной и Айденом стало удушающим. Сердце тяжело перевернулось, и я стала искать шнур…
— Не надо, — прошептал Айден. — Я знаю, что ты собираешься сделать. Не надо.
Я отпрянула назад, разрывая контакт между нами.
— Откуда ты знаешь, что я делаю?
Его рука всё ещё была вытянута, и я чувствовала его прикосновение на щеке.
