Я посмотрела на Айдена, который кивнул. В его глазах промелькнул намек на грусть, отражая тоже, что как я понимала, было и в моих глазах. Калеб положил руку мне на плечо. Как бы сильно я не хотела увидеть свою маму, как бы сильно я не хотела подарить Айдену шанс увидеть своих родителей, никто из нас не мог быть таким эгоистичным.
Поднявшись на пьедестал к чаше, я стала всматриваться в спокойную красную воду, которая напоминала мне кровь. Вообще, она была густой, как и кровь, и присутствовал едва уловимый металлический запах. Фу.
Секунду спустя я произнесла:
— Соларис.
Сначала ничего не произошло, а затем вода покрылась рябью, как будто я слегка подула на неё. Часть меня ожидала, что в чаше появится её лицо, но вода снова успокоилась. Затем произошел неожиданный надлом энергии, который прополз вверх по стенам и перекатился по полу. Крошечные волоски на моем теле приподнялись, и дрожь проложила свой путь сквозь всю меня. Послышался тихий вздох удивления, и я повернулась.
Появилась Соларис.
Глава 26
Ступив в Подземное Царство, я не знала, чего ожидать. То же самое можно было сказать о Соларис. У меня действительно не было догадок, и все же я была ошарашена.
Соларис стояла прямо перед Калебом, и она выглядела гораздо лучше, чем я думала. По какой-то причине я ожидала, что она и Первый будут коротать век в Тартаре, но её белоснежное платье было безукоризненно чистым и отглаженным. Длинные кудри цвета платины окружали её тонкие плечи. Она была высокой и стройной, и её глаза были похожи на мои — яркого янтарного цвета. Её хрупкие, словно фарфоровые, черты лица напоминали мне нежный экзотический цветок, и я этого не ожидала. Может быть, у меня было адское эго, но я ожидала, что она будет похожа на меня.
Она была полной моей противоположностью.
Соларис оглядела комнату, её светлые брови поднялись, когда она поняла, где находится. Удивление с примесью страха пронеслось на её лице, но, когда её глаза нашли меня, в них отразилось понимание. Я почувствовала, что знаю её.
Длинными шагами двинувшись вперед, Соларис остановилась в каком-то футе от меня, её голова обвиняющее наклонилась. Когда она заговорила, её голос был мягок.
— Ты — Аполлион.
Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, как она об этом догадалась.
— Я одна из них.
Удивление снова промелькнуло на её лице, его быстро сменила скорбь.
— Вас опять двое?
Я кивнула.
Она взглянула через плечо.
— Никто из них не он. Я догадываюсь. Один из них мертв. Второй — чистокровный.
Я не обратила внимания на оскорбленный взгляд Калеба.
— Нет. Первого здесь нет.
Соларис взглянула на меня, её брови сошлись над переносицей.
— Ты Пробудилась. Я вижу знаки Аполлиона.
— Ты видишь? — я взглянула вниз, удивившись, увидев, что вся моя видимая кожа испещрена знаками. Я их даже не почувствовала.
— Как ты можешь быть не с Первым после пробуждения? Ты не мертва.
Пока еще.
— Это сложно. Поэтому мы пришли поговорить с тобой.
— О, — её скорбь стала заметнее, и ресницы опустились. — Он похож на моего?
Все в комнате, даже Персефона, были сосредоточены на Соларис, но сейчас она, казалось, совершенно этого не замечала. Я сделала вдох и попыталась проглотить внезапно подступивший к горлу комок. Горе, исходившее от Соларис, было осязаемым.
— Да, — мой голос звучал хрипло. — Он похож на твоего.
Отвернувшись, она обхватила себя руками.
— Тогда я ничего не могу для тебя сделать.
Я уставилась на неё:
— Но я еще ни о чем не просила.
— Если он потерял себя в эфире, в зове акаши, ничего нельзя сделать, — её подбородок опустился, от чего её волосы упали вперед, закрывая её лицо. — И для тебя тоже ничего нельзя сделать. Я пыталась… но сила все равно перешла.
— Подожди, — я шагнула вперед, борясь с расстройством, закипавшим во мне. — Я не передала ему свою силу. Он только Аполлион. Не Убийца Богов.
Соларис напряглась:
— Это невозможно.
— Возможно. Меня не было рядом с ним после Пробуждения. У него пристрастие к эфиру и акаше, но он все еще Аполлион, — я прервалась, глубоко вдыхая. — Мне нужно знать, как остановить передачу.
Она молчала.
— И я думаю, я уверена, что ты знаешь об этом.
Её голова резко повернулась ко мне.
— Невозможно. Я заблокировала эти знания, чтобы другие Аполлоны не смогли этого увидеть.
— Ну… я что-то увидела во время Пробуждения. Ты повернулась к нему, пыталась остановить его. Ты знала, как, но Орден нашел тебя до этого.
Соларис рассмеялась сухим горьким смехом.
— Вот что вам говорит история?
Я взглянула на богиню, думая, что она знает, но она выглядела такой же растерянной, как и я.
— Но я видела это…
— Правда? Пробуждение — это то, что предыдущие Аполлионы позволяют тебе видеть. В минуту своей смерти, когда она придет, ты отдашь свои воспоминания. Какие-то из них будут такими, как ты пожелаешь, а не такими, какими они были на самом деле.
Но… демон их побери. Сет знал об этом?
— Тогда что случилось?
Её ресницы снова опустились.
— Когда я впервые встретилась с ним, он был не таким, как в конце. Он был прекрасным, добрым человеком, который оказался Аполлионом, — маленькая, грустная улыбка растянула её губы. — Мы на самом деле не понимали ничего из этого. До нас всегда был только один в поколении. Он даже не понимал, почему он пришел, чтобы найти меня. Это было так, будто я его притягивала, и я не понимала, что происходит, когда Пробудилась. Эта боль… я думала, что умираю.
Я сморщилась, не в состоянии представить себе, что прохожу через это без Айдена и знания того, что происходит.
— Но, когда мы встретились, это было так, словно было предначертано судьбой. В течение многих месяцев мы… мы узнавали друг друга. Я не думаю, что даже боги знали, что могло случиться, — её глаза приняли отстраненное выражение, которое не могло скрыть боль, которая все еще не излечилась. — Казалось, он становится сильнее, когда мы вместе, использовал акашу без усилий и не уставал. Но он был более непредсказуем. Никогда со мной, но я знала, что это из-за меня. Был один случай…
Мой желудок опустился, и взгляд метнулся к Айдену.
— Большая группа демонов напала на один из Ковенантов и во время битвы он… подпитывался от меня. Мощь, которую он показал, была невероятной. Совет обеспокоился и тогда… тогда я встретила Оракула.
