— Я так сказала, но это не то же самое…
— Не то же самое, что ты чувствуешь ко мне.
Ненадолго он закрыл глаза.
— Я знаю. Честно, я знаю, но услышав это… Я хотел треснуть его. Я и сейчас хочу, по разным причинам, но, в основном, из-за того, что я знаю, всегда будет часть тебя, которая любит его. Вы двое всегда будете иметь связь на протяжении всей нашей жизни, и в этом я не могу с ним соперничать.
В груди разлилась боль, и я прижалась к нему, практически, заползла на него.
— Прости.
Он удивленно поднял брови и перекатился на спину, обнимая меня за талию.
— За что, Алекс? Это я должен говорить прости. Я был хреном по отношению к тебе из-за моей глупой ревности. Ты не должна извиняться.
— Ты не должен был иметь проблемы из-за странной Аполлионской связи.
Я уставилась на него сверху вниз.
— Разве нормальные пары сталкиваются с этим?
— Мы сталкиваемся с множеством вещей, с которыми нормальные пары не сталкиваются, — сухо ответил он.
— Я знаю! Поэтому я извиняюсь за то, что тебе приходится иметь дело с… с Сетом и еще мной сверху всего этого. Если бы это была я, а ты был бы связан с кем-то, я, вероятно, била бы ее в глаз каждый раз, когда встречала.
Айден лениво улыбнулся.
— Правда?
— Я не шучу.
Я легонько толкнула его в грудь.
— Так бы и сделала. Я бы не смогла иметь с ней дело, так что я прекрасно понимаю твою ревность. Я просто не хочу, чтобы ты испытывал это потому, что я тебя люблю. Я влюблена в тебя. Вечно и навеки, и все банальное, что я могу к этому добавить.
Он так усмехнулся, что это вызвало у меня улыбку.
— Я знаю. Мне нужно работать над тем, чтобы перестать ненавидеть его за это. Мне следует помнить, что есть другие причины, по которым можно хотеть убить Сета.
Я засмеялась, и он наградил меня еще одним нежным поцелуем, от которого скрутились пальцы на ногах. И он не пошел дальше. Он положил мою голову туда, где билось его сердце в груди. Я хотела продолжить поцелуй, но как только моя щека коснулась его кожи, я почувствовала, как тяжело мне поднять голову.
Айден рассказал мне, как остальная часть нашей группы восприняла новость об освобождении Перса. Он также объяснил им, что Аполлон проверил Сету, и что Первому можно доверять… настолько насколько каждый решит сам. Затем он рассказал им о злых божественных близнецах, за это я была ему особенно благодарна. Меньше всего я снова хотела все объяснять.
Мне не потребовалось много времени, чтобы снова погрузиться в сон, как хотел Айден, его грудь поднималась и опускалась, убаюкивая меня, его рука играла с моими волосами. Я не была уверена, что Айдену было комфортно, учитывая, что я наполовину лежала на нем, но когда я проснулась утром, никто из нас не переменил позу. Я все еще лежала на боку, одна нога между его ног, щекой у него на груди.
В груди ощущалось приятное давление. Я хотела миллион таких утренних пробуждений. И я собиралась их получить. Я осталась там ненадолго, слушая, как дышит Айден. Мой мозг начал размышлять над многими вещами — Сет, мой отец, мои друзья, обстоятельства с полукровками, будущее, в котором мы победили Ареса, и что случится, если мы потерпим неудачу. К тому времени, когда мне это надоело, и мой мозг отключился, половина его тела должно быть занемела. Я начала отстраняться.
Другая рука Айдена быстро сдвинулась и легла чуть выше моего колена.
— Куда это ты собралась?
Его голос был хриплым ото сна и от… от чего-то еще.
В животе порхали бабочки, я подняла голову и посмотрела на него. Его темные волосы были в беспорядке. Глаза были сонными, ресницы густыми. Легкая щетина на его челюсти подтолкнула меня к опасной территории. Только Айден мог так сексуально выглядеть после сна.
— Никуда.
— Похоже на правду.
Одна рука забралась ко мне в волосы, пока другая поползла вверх по моему бедру, вызывая во мне дрожь.
— Ты давно проснулась?
— Не очень.
Мой взгляд упал на его губы. Они были идеальны.
Из его груди вырвался глубокий звук, и бабочки снова запорхали в моем животе.
— Который час?
— Без понятия. — Я не могла оторвать взгляд от его губ. — Но я думаю, мы возможно проспали.
— Может быть.
Его рука скользнула мне на шею, и он притянул меня к своим губам. В мыслях быстро вспыхнула озабоченность по поводу чистки зубов и свежести утреннего дыхания, но вся озабоченность улетела в окно, как только наши губы соприкоснулись.
Поцелуй был медленным, ленивым и бесконечным. Казалось, будто прошла вечность с тех пор, как он целовал меня, хотя, на самом деле, всего несколько часов, но я растворилась в этом поцелуе, в Айдене. И целуя его сейчас, я не чувствовала того, что чувствовала несколько часов назад. Я чувствовала давление, интенсивную сладость и любовь при каждом прикосновении его языка и движении его губ в своей душе. Рука в волосах сжалась, в то время как другая проследовала на север по моему бедру, затем по моему боку.
Рука Айдена сначала успокаивала, а затем метнулась вниз, заставляя меня резко вдохнуть. Он оторвался от меня и открыл глаза. Они были чистые, наполненные серебром.
— Ты ничего не носишь под этой рубашкой, верно? То есть, совсем?
Я хихикнула.
— Я думаю, ты знаешь ответ.
Он знал, учитывая, где его рука скользила в этот момент. Я перестала хихикать. Я едва дышала.
Он снова издал гортанный звук, абсолютно сексуальный мужской звук, который грохотал в нем, а потом во мне.
— Ты убиваешь меня, agapi mou.
— Я уверена, что я не это делаю с тобой.
Айден моментально сдвинулся. Он перекатил меня на спину и навис надо мной, просунув свою ногу между моими. Его губы нашли мои, они были будто рождены для этого. Этот поцелуй был другим. Голодным. Жаждущим. Мои руки двигались по его твердому животу, затем переместились на спину. Его мышцы играли под моими руками, поцелуй углубился, мои чувства закружились.
Так много нужно было сделать сегодня.
Кто-то мог бы сказать, что было много более важных вещей, которые мы могли бы делать в этот самый момент.
Я бы горячо возразила против этой точки зрения потому, что не было ничего более важного, чем это. Не тогда, когда грубые руки скользили под моей ворованной рубашкой. Его бёдра двигались на моих, и огонь бежал по моей крови. Я схватилась за его штаны.
— Agapi mou, мне тебя не хватает, — его губы двигались вдоль моей челюсти, затем проделали горячую дорожку дрожи вниз по моему горлу, а затем назад к моим губам. — Ты мне нужна.
