Книга Стрела, монета, искра, страница 134. Автор книги Роман Суржиков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стрела, монета, искра»

Cтраница 134

– Молодой человек, это что же вы надумали? Вы собираетесь рыскать здесь и искать то, что убило этого типа? А если с нами случится то же самое – такое не пришло вам в голову?

Эрвин дотронулся двумя пальцами до эфеса и спросил:

– Барон, вас когда-нибудь били мечом? Повернув плашмя, его можно использовать как стальную дубинку. На теле останутся чудесные фиолетовые пятна, а приятнейшие воспоминания послужат довеском.

– К чему вы ведете, молодой че…

– К тому, барон, что если еще раз назовете меня молодым человеком, то не сможете ни ходить, ни сидеть, ни лежать без боли.

– Вы не посмеете! Я – наблюдатель от Короны! Я сообщу…

Эрвин выдвинул клинок из ножен на пару дюймов, сталь тихо скрипнула. Филипп глянул по сторонам, вздрогнул и затих. Похоже, он лишь теперь осознал свое положение: вокруг три десятка воинов, верных Ориджинам. Если Эрвин выполнит угрозу, никто и не пошевелится, чтобы защитить барона. Но вот если Филипп рискнет поднять оружие в свою защиту, то мгновенно лишится шпаги, а заодно и руки.

– Уберитесь с глаз моих, – бросил лорд, и Филипп исчез за спинами людей.

Вскоре воины нашли следы, ведущие от мертвого тела в двух направлениях. Цепочка, уходящая на северо-запад, привела к заливу Реки и потерялась в воде. Другая цепь следов уводила на юго-восток, вглубь леса. Вполне возможно, там и обнаружится лагерь таинственных людей, один из которых умер под ясенем и превратился в иссушенный костяк.

По приказу Эрвина отряд двинулся на юго-восток.

* * *

Они шли сквозь чащу неторопливым шагом, давая разведчикам время выискивать следы.

– Милорд, вы не боитесь? – тихо спросил Луис, подъехав на своем ослике поближе к Эрвину. – Похоже, мертвец перепугал всех, кроме вас.

– Знаете, когда раз десять посмотришь, как мастер в анатомичке разделывает труп, будто свиную тушу, вытаскивает органы, раскладывает их по чашам, а затем спиливает макушку и вынимает мозг – на одиннадцатый раз тебе уже попросту лень испытывать страх.

– Вы изучали медицину?

– Конечно, нет! Политику, историю и стратегию. Но всем студентам разрешалось посещать анатомический театр, и мне было любопытно.

Эрвин слукавил. Любопытство лишь отчасти было причиной. Главным образом он изучал трупы именно для того, чтобы избавиться от страха перед смертью. С этой же целью наблюдал и публичные казни на Площади Праотцов в Фаунтерре – повешение грабителей, колесование женоубийц. Он рассуждал так: если знаешь врага очень хорошо, понимаешь его мысли, угадываешь планы, помнишь, какими войсками он располагает, – ты будешь страшиться его меньше, чем врага неведомого.

– Любопытно? Как это странно, милорд, – любопытствовать о смерти. По мне, век бы ее не видеть!

– Смерть – обыденная штука, Луис, особенно – на Севере. Если вы не интересуетесь смертью, то на Севере будете мучиться от скуки.

– Милорд, простите за такой вопрос… Вы чего-нибудь боитесь? Наверное, ничего на свете, правда?

Чего я боюсь? Эрвин усмехнулся. Да, практически, всего! Старости, червей, нищеты, скрипа карандаша, простуды. Боюсь показаться глупым или смешным, сойти с ума, сделаться калекой, остаться бесславным и безвестным… Смерти, правда, не боюсь, но это – редкое исключение.

– Благородный человек страшится лишь одного – утратить достоинство, – ответил Эрвин словами отца. – А вы?

– Простите, милорд?

– Чего боитесь вы, раз уж о том зашло?

Разведчики замешкались, обнаружив следы очага. Осмотрели поляну – ничего примечательного на ней не нашлось, кроме кострища по центру. Около золы валялись заячьи кости и высохшие яблочные огрызки. Видимо, спутники мертвеца останавливались здесь на обед. Случилось это до гибели несчастного или после – понять было невозможно.

Заново найдя следы, отряд двинулся дальше, теперь забирая на восток.

– Так что же, Луис, поведаете о своем самом большом страхе? – продолжил беседу Эрвин.

Он ожидал, что механик назовет смерть любимой. Но тот подумал, потер подбородок и сказал:

– Понимаете, милорд… я-то не смельчак и не герой, я много чего боюсь… Но если так подумать, то страшнее всего – несвобода.

– Имеете в виду темницу?

– Нет, милорд. Страшно, когда кто-то тобою распоряжается, может сделать, что захочет. Ты – как будто вещь в чужих руках. Вам-то неведомо такое чувство, милорд…

Неведомо? Ах, что вы! Не далее, как при последней встрече с отцом, я наслаждался этим чувством!

– Да, меня боги миловали… Это вам рельсовая стройка у Фарвея так запомнилась?

– Не только она, милорд. Всякое случалось… Не знаю, будет ли вам интересно…

Луис помедлил, и, не дождавшись ответа, принялся рассказывать.

– Я был четвертым ребенком мастера-строителя. Мне удалось обучиться читать и писать в девять лет.

– Вот как!.. – вежливо удивился Эрвин, хотя и не был впечатлен.

Да, в девять, – не без гордости подтвердил Луис. Двое старших его братьев служили отцу подмастерьями, сам он был еще слишком мал. Впрочем, Луис не очень-то хотел учиться месить раствор и обтесывать камни – родичи говорили, что из мальчика такого ума получится хороший священник. (На словах о «таком уме» механик скромно понизил голос.) Но вышло иначе. Во время дождей рухнула кровля церкви, над которой работал его отец, и семья оказалась в большом убытке. Отец задолжал ростовщику кругленькую сумму – что-то около пяти золотых эфесов. Когда подошел срок уплаты, отец Луиса пригласил ростовщика на ужин. Скряга начал слепнуть на старости, ему становилось сложно управляться с подсчетами, и мастер-строитель знал об этом. За вином ростовщик завел речь о долге, тогда отец позвал Луиса к столу. «Ну-ка, сынок, сколько выйдет семью двенадцать?» Тот ответил: «Восемьдесят четыре». Отец сказал: «Вот мел, запиши-ка подсчет на столешнице». Луис записал. Тогда строитель сказал ростовщику: «Чтобы вести дела, вам скоро понадобится писарь, и придется ему платить – никто из грамотных работать за жратву не станет. Возьмите мальца к себе и спишите мой долг – обоим будет выгода». Далее принялись торговаться. Писарям платят не меньше двух елен в месяц, но Луис был мал, и ростовщик срезал оплату вполовину. Далее вычел за кров и еду, учел проценты. Получилось, мальчику следует отработать три года. Ударили по рукам, и Луис перешел во владение старикана.

– Хм… – сказал Эрвин, поскольку механик сделал паузу, ожидая реакции слушателя.

Луис надеялся, что его обязанности сведутся к счету и письму, но сильно ошибся. Вскоре он скреб полы в доме старика, прислуживал за столом, стирал одежду, выгребал отхожую яму. Он попробовал было возмутиться и получил дюжину розог. А затем еще по дюжине каждую субботу – в целях воспитания. Ростовщик боялся, что, когда он совсем ослепнет, Луис сможет обсчитывать его, и воспитывал в мальце верность. «Кого боишься – того не обманешь». Он велел перемножать и делить двухзначные числа, считал до пяти, и, если Луис не укладывался в это время, бил по лицу. «Чего это ты мешкаешь? Думаешь схитрить?» Чтобы избежать кражи, старик не выпускал мальца со двора весь первый год. В дни, когда ростовщик покидал дом, Луис оказывался заперт в подвале.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация