Ошеломленное молчание длилось долго. Кайр Освальд подобрал с земли камень и швырнул. Несколько вдохов все следили за его полетом, затем булыжник канул в пелену тумана и исчез. Стука они так и не дождались.
– Это вулкан?.. – неуверенно спросил механик.
Нет, пещера не походила на вулкан: вокруг не было следов окаменевшей лавы, из недр не поднимался жар.
– Это… – сказал имперский наблюдатель и запнулся. – Судари, мне кажется, это…
Он осекся вновь, и тут молодой герцог Ориджин тоже понял, на что смотрит.
У него перехватило дыхание. Сердце заколотилось, он хватил воздуха ртом, будто рыба. Попытался заговорить, но пересохшее горло издало лишь хрип.
– Что с вами, милорд?
Эрвин глотнул воды из бурдюка. Выпустил горловину изо рта, поднял емкость выше, вода полилась на лицо, волосы. Он мотал головой, фыркая по-лошадиному, но продолжал лить. Все, кроме Филиппа, недоуменно глядели на лорда.
Наконец, он отрезвел и сумел выговорить:
– Эта пещера, господа, ведет в Подземное Царство. Мы нашли Дар Богов.
Глава 23. Искра
4, 5 июня 1774г.
Фаунтерра
«Миледи, я имел удовольствие познакомиться с вами на балу…»
Мира поставила галочку на обороте первого из писем – она использовала его для счета. Вступление «Приветствую вас, прекрасная леди Глория!» набрало уже четыре галочки, слова про «удовольствие познакомиться» – шесть, «Я не могу забыть наш с вами танец» – три. Любопытно, какой вариант вступления победит? Мира ставила на «прекрасную леди Глорию». Пока «удовольствие познакомиться» впереди, но темная лошадка еще способна совершить рывок!
Стопка распечатанных писем росла перед Мирой. Реже это были свидетельства почтения и лирические воздыхания, чаще – деятельные приглашения куда-либо: в театр, в сады Люмини, в галерею живописи, в театр, на речную прогулку, в сады Люмини, на чаепитие… Леди Сибил настойчиво советовала ответить всем до единого – этого, по меньшей мере, требует вежливость. Мира не помнила большинства из этих людей: кто они, как выглядят, как танцуют?.. Она не знала, что писать им, кроме: «Милорд, искренне благодарю за приглашение, но вынуждена ответить отказом». Будь у Миры секретарь, она велела бы ему переписать эту фразу на двадцати листах и рассовать по конвертам. Леди Сибил позволила Мире принимать все приглашения, какие придутся по душе. Мира приятно удивилась такой щедрости. В интересах графини было бы держать девушку взаперти: ведь чем больше людей познакомятся с Мирой в образе Глории, тем громче выйдет скандал впоследствии, когда обман вскроется… Впрочем, у девушки не возникало желания встречаться с кем-либо из этих людей. Будь хоть одно из писем интересным, необычным, примечательным… Но она распечатывала очередной конверт: «Прекрасная леди Глория, мои мысли не покидает наш с вами сказочный танец!» – и ставила новую галочку.
По правде, лишь трех человек в этом городе Мира действительно хотела увидеть. Любому из них хватило бы записки в одну строчку, чтобы девушка приняла приглашение. Но в стопке не было письма от Бекки – и неудивительно: Мира заняла так много ее времени на балу, что, уж верно, наскучила. Не было и письма от Итана: секретарь отчаянно смущался в присутствии дочери графини. Он обещал пригласить ее на танец, но так этого и не сделал. Шумный успех Миры отпугнул его.
Не было и конверта с пером и мечом на печати.
Ты не должна ждать его, – твердила себе Мира. Что дает тебе право ждать? Один-единственный танец?.. Тогда чем ты лучше вот этих?.. Она досадливо теребила листы и выхватывала один наугад: «…миледи, позвольте пригласить Вас в новый шоколадный салон, что открылся на площади Согласия. Надеюсь, что сладости вам по вкусу…» По вкусу, еще бы. Только я жду письма не от вас.
Жду? Правда? Я жду письма?!
Минерва, не будь глупой! Тебе не следует ни ждать, ни даже думать о нем. То, что вас разделяет, – это даже не пропасть. Это как будто ты в Запределье, а он – на Звезде! Не думай, не смей, – требовала Мира… И снова, снова видела искорки в его глазах… Миледи, вы красивы, когда вам весело.
Брала новую записку. «Я имел честь познакомиться с вами…» Мира кривилась, ставя галочку. Пыталась читать дальше и сбивалась, и скатывалась мыслями назад, в позапрошлый день… в хоровод скрипок, размытых лиц, сияющих огней… Леди Глория, вы подарите мне танец?.. Вы сохраните мою маленькую тайну?.. Тьма! Глупая курица, да перестань же о нем думать!
Глаза скользили по тексту. Ну, куда же меня зовут на этот раз?.. Может быть, согласиться и пойти – отвлечься, переключить мысли?.. «Миледи, приглашаю вас на демонстрацию новой диво-машины, которая состоится в Имперском Университете. Под покровительством нашего владыки, всем сердцем увлеченного наукой…» Владыка увлечен наукой. И политикой, и военным делом. Он ведет строительство по всей Полари, перекраивает карту империи, заставляет Великие Дома ходить по струнке… Минерва, пигалица из захолустья, полагаешь, ты вправе думать о нем?! Вспомни: он назвал тебя серпушкой. Тогда это звучало обидно, а теперь – почему-то нет. Возможно, я и есть серпушка… рядом с ним.
Новое письмо – никаких перьев на сургучной печати, никаких мечей. «Я не могу забыть танец, что вы подарили мне…» Галочка…
А он похож на отца – как же я раньше не заметила! Не столько внешностью, сколько характером: мужественностью, быстрым умом, уверенностью, искристым весельем в уголках глаз и губ… сильными плечами.
И еще… у него с отцом – общие враги. Отца убили. Адриана собираются убить.
Мира отодвинула в сторону все листки, кликнула служанку:
– Элис, будьте добры, чашечку кофе.
Сжала виски, сосредоточилась, поймала в памяти хвост цепочки рассуждений, оборванный еще в день смерти Адамара. Тогда Мира на время бросила свое расследование: потрясение от гибели рыцаря было тому причиной, а также и знакомство с Вороном Короны. Глава тайной стражи произвел впечатление чертовски хитрого человека, Мира не сомневалась, что в считанные дни Марк найдет преступников. Однако, миновало уже три недели… Отца убили, Адриана собираются убить. Эта мысль – достаточно обжигающая для того, чтобы не выпускать ее из головы.
Итак. Тогда, три недели назад, Мира считала заговорщиками Бекку и сира Адамара. Глупая двойная ошибка. Кузена владыки больше нет в живых. А кто остался?
Первый наследник престола – шут Менсон. Девушка имела случай полюбоваться им на балу. Наполовину безумный, униженный человек, чудом снискавший расположение самого императора. Сидит у ног владыки, фамильярно хлопает по колену, нагло встревает в любой разговор. Шут пользуется бОльшими правами, чем может показаться на первый взгляд. Не может ли выйти так, что его связей при дворе достаточно для устройства заговора?..
«Вот ползет альмерская змея!… Пышечка надела хорошее платье – что надо, все видно… Герцог Лабелин – человек-гора. Пироги, сдоба, блиныыы!» Ядовитое, меткое злословие шута первым приходит на ум. Для чего оно служит? Прикрытие заговорщика? Месть двору за пережитые сами Менсоном унижения?.. Так или иначе, вряд ли шут – популярный человек во дворце. Скорее всего, большинство вельмож ненавидят его всей душой. А значит, Менсон – не Лорд С. Даже в случае смерти Адриана шут не сможет занять престол – у него слишком много врагов. Переворот в его пользу невозможен.
