– В любом случае, нам не стоит делить шкуру неубитого зверя. Злодеи пока на свободе, и вряд ли они тратят время на мечтания, как мы.
– Ты права.
– А если у нас что-нибудь получится, ты можешь просто упомянуть обо мне в разговоре с Адрианом.
– Самую малость?
– Да, вскользь.
– Описать твою неоценимую помощь? Я могу использовать несколько ярких метафор.
– И не скупись на похвалы. Поверь, ты нисколько не обидишь меня, если назовешь проницательной, остроумной и благородной.
– Скажу, что все лучшие догадки принадлежали тебе.
– Собственно, можешь прямо начать с моего имени. «Когда Бекка из Литленда догадалась о заговоре…»
В этот раз проиграла Мира и прыснула первой. Бекка присоединилась к ней, но вскоре остановила себя, прижав ладонь к губам.
– Любопытно… – задумчиво сказала южанка. Взяла шпажку и на поверхности шоколада в чаше изобразила две округлости, напоминающие женские прелести. – Ты, значит, подозреваешь Валери…
– Мне кажется, она подходит. Конечно, при поддержке своего сюзерена – герцога Южного Пути.
Мира повторила свои доводы в пользу Валери Грейсенд: убытки, которые понесет Южный Путь, если на Север пойдут поезда; подозрительное поведение самой Валери.
– Знаешь, я не думаю, что это она, – возразила Бекка. – Невеста-заговорщица должна быть уверена, что владыка выберет именно ее, правильно? Иначе весь заговор не имеет смысла.
– Конечно.
– А наша сдобная булочка вряд ли может быть уверена в своем успехе. У нее слишком мало шансов стать женой Адриана.
– Отчего ты так думаешь?
– Пф! Как будто ты не видела Валери! Она глупа, неуклюжа и лишена характера.
Мира пожала плечами:
– Говорят, мужчины как раз любят таких девиц – мягких и покорных.
– Но не Адриан! Только девушка, наделенная умом, может понравиться ему. Этот вывод многократно проверен и омыт горькими слезами не одной дюжины глупышек.
– Только умная девушка… – на душе у Миры потеплело. Она постаралась скрыть довольную улыбку и поскорей сменила тему: – Если не Валери, тогда – Аланис? Странно. Она – не подарок, это точно, но ведет себя вовсе не как заговорщица.
– А ты знала многих заговорщиц? – уточнила Бекка.
– Пожалуй, ни одной. Но если бы я готовила переворот, то уж точно не стала дерзить всем вокруг и наживать врагов. Особенно с тех пор, как протекция взялась за расследование. Заговорщикам следует вести себя тихо и не привлекать лишнего внимания.
– Пожалуй…
Бекка снова взялась за шпажку, покусала ее кончик. Повела линию – на поверхности шоколада образовалась спираль.
– Знаешь, я не думаю, что опасность исходит от одних лишь невест. Возможны и другие варианты.
– Священная спираль?.. – брови Миры поползли вверх. – Ты намекаешь на церковь?
– Почему нет? Уверена: тебя в детстве пичкали историей Династии, как и меня, – вместо десерта на завтрак, обед и ужин. Легко могу вспомнить двух правителей, отправившихся на Звезду потому, что Церковь была ими недовольна.
– У Адриана конфликт со священниками? Из-за исследований Предметов?
– Да, и не только. Волею родителей я каждое воскресенье бываю в соборе Праотцов на проповедях архиепископа Галларда. Сходи и ты – много интересного услышишь. Приарх вещает то о «гордецах, ослепленных вкусом власти», то о «ереси, в которую впадают чересчур самоуверенные умы», то требует, чтобы прихожане чтили заветы и хранили порядок вещей, установленный Праматерями… Ну, если в двух словах, то суть такая: владыка решил что-то поменять и не спросил разрешения у Церкви. Архиепископу это не нравится.
– Церковь открыто выступает против владыки?
– Не вся Церковь. Праматеринской ветвью руководит приоресса Маргарита, ей перевалило за восемьдесят, она к концу фразы забывает, с чего начинала. Под ее властью святые матери привыкли к спокойной жизни и не думают ни о чем, что происходит вне стен храмов. Но вот о святых отцах этого не скажешь. Архиепископ Галлард Альмера – весьма решительный человек.
– И Адриан позволяет Галларду бунтовать?
– Слова – это всего лишь слова, даже если они сказаны с епископской кафедры. Император раздает милостыню, открывает больницы для черни, строит дороги и акведуки. Архиепископ без устали говорит о грехах и грозится гневом богов. Столица больше любит императора. Но если Адриан расправится с Галлардом, тот сделается святым мучеником. Тогда, глядишь, и народ может пойти против Короны.
– А Галларда, в свою очередь, злит, что его речи не мешают Адриану, – окончила мысль Мира, – и он может перейти к более решительным действиям. А если после смерти владыки на троне окажется Аланис или Валери, то архиепископ получит огромную власть. Ведь Валери глупа и набожна, а Аланис – племянница Галларда.
– Вот-вот.
– Час от часу не легче.
Мира покончила с остатками сливок, отодвинула тарелку, потерла виски.
– Дорогая Бекка, прости, но мне стоит вернуться домой. Отчего-то сильно разболелась голова.
– Мысли об убийствах не идут на пользу здоровью?..
– Я занята этими мыслями уже не первый месяц… Дело не в них. Должно быть, всему виной солнце. Я не привыкла к такой нещадной жаре. Как вы ее выдерживаете?..
Бекка посочувствовала и велела скорее поправляться. Мира попрощалась и поднялась, оставив на столе пару агаток. Задержалась, увидев, как подруга кончиком пальца стирает с шоколада рисунки и задумчиво выводит новый значок. Линия дважды изогнулась, образовав крылья – не птичьи, а какие-то странные, угловатые… Летучая мышь. Бекка пририсовала зверьку лапки и вложила в когти оперенную стрелу.
– Нетопырь Ориджинов?.. Причем здесь они?
Бекка облизнула пальчик.
– Не знаю…
– Дом Ориджин – верный меч Династии испокон веков. Ориджины никак не претендуют на престол, даже не попытались выдать за Адриана свою принцессу.
– Верно…
Мира встряхнула Бекку за плечо.
– Ну же! Что ты знаешь?
– Ничего, к сожалению, – покачала головой южанка. – Но думаю, что смогу кое-что узнать. Видишь ли, мой дядя – герцог Литленд – в январе встречался с сыном Ориджина. У них было нечто вроде переговоров.
– С Эрвином? Наследником герцога Десмонда?
– Именно. Причем это Эрвин напросился на встречу.
– О чем они говорили?
– Этого я как раз и не знаю. Но мне теперь кажется странным сам факт переговоров. О чем бы им договариваться? Ведь они во враждующих лагерях: Ориджин на стороне Аланис, дядя – понятно, на моей стороне.
– А сможешь выяснить, о чем шла речь?
