– Я не потерплю насмешек! – кричит Галлард Альмера.
Но Мира не собирается останавливаться: глупо отступать, когда удача на твоей стороне! Мира мчится в атаку, земля гудит под копытами боевого коня. Хотите меня в жены, ваша светлость? Вы уверены? Точно-преточно?
– Скажите, ваша светлость, если супругой императора станет не Аланис Альмера, а другая – например, Валери, – должна ли она, по-вашему, слепо повиноваться воле владыки?
– Он ее муж и государь! Что за вопросы?!
Мира опустила копье, целя в шлем противнику.
– И государыня не должна перечить словам своего мужа, обязана соглашаться с ним, признавать его правоту?
– Как любая добродетельная жена!
– Я поняла, ваша светлость! – восклицает Мира. Укрывшись щитом и привстав в стременах, она нацеливает копье. – Если бы я стала женою владыки Адриана, то поддерживала бы его во всем. Разрезала ленточки на новых рельсовых станциях, открывала бы университеты, училась слать письма по проводам, поощряла ученых, что исследуют Предметы!
Баммм! Наконечник копья, увенчанный стальным кулачком, ударяет точно в лоб. Галлард Альмера с грохотом летит наземь.
– Ты… ты… как смеешь! Потворство еретику… – он не находит слов от злобы. Мира делает триумфальный круг, трибуны ликует. – Потворство греху – тоже грех, запомни это!
– Моя девочка не хотела, – растерянно шепчет графиня, – она просто не подумала! Она сейчас же извинится. Да, Глория?!
Приарх наклоняется к уху леди Сибил и произносит шепотом несколько фраз. Губы графини кривятся от досады. Она угрюмо приказывает:
– Оставь нас, дитя. Нужно поговорить наедине. Если понадобишься, мы тебя вызовем.
Мира убегает из трапезной со сладостным торжеством победы. Взбегает по лестнице в свою комнату. «Если понадобишься, мы вызовем»… Нет уж, я уверена: не понадоблюсь. Его светлость Галлард Альмера не вызовет меня даже если я останусь единственной девушкой на свете!
Стоп.
Его светлость вызовет. Эти слова – почти как в письме.
Влетев в комнату, Мира хватает ларец с бумагами, вынимает письмо капитана Корвиса, трижды перечитанное утром. «Герцог Айден Альмера призывает меня к себе, завтра я должен отправиться в Алеридан». Почему он написал: призывает? Почему он написал: должен отправиться?! Согласно книге герцога, капитан сам решил ехать в Алеридан, чтобы отговорить сюзерена от визита в столицу. То есть, отправился по собственной воле! Естественней было бы сказать: «Завтра я отправлюсь в Алеридан повидать герцога». Но не: «Меня призывают, я должен ехать»!
По версии Айдена, капитан приехал сам. По версии капитана, Айден его вызвал. Но зачем?..
Под пыткой Корвис выдал секрет заговора. Пытки – факт несомненный: их описание Мира встретила не только в книге, но и в протоколах суда над заговорщиками. Не может ли быть так, что герцог вызвал Корвис в Алеридан именно для того, чтобы отдать под пытки? Он заподозрил капитана в заговоре и решил допросить, чтобы проверить подозрения? Но зачем тогда лгать на страницах книги? Зачем скрывать тот факт, что именно герцог добивался встречи с капитаном, а не наоборот?
Объяснение одно: Корвис был чем-то опасен для сюзерена. Капитан не случайно погиб под пытками, герцог намеренно его умертвил! Но зачем вообще было пытать? Зачем вызывать в свой родовой замок? Не проще ли послать убийц в Фаунтерру?..
«Лейла Агнес Франческа, леди Тальмир. Она живет в доме на Линден-сквер, около Церкви Мужества». Вот кто может знать больше о секретах злосчастного капитана!
* * *
Когда Мира выбежала из дому, привратник крикнул ей вслед:
– Миледи, миледи! Сударь вас давно дожидается!
Лишь теперь она заметила экипаж, прислонившись к дверце которого стоял имперский секретарь Итан Гледис Норма.
– Ох, Итан, как вы здесь оказались?..
– Миледи, как же… ведь вы приняли мое приглашение. Я хотел показать вам Янтарную галерею живописи…
Внезапно она вспомнила: действительно, он прислал записку с приглашением, и Мира ответила согласием. Все вылетело из головы. Замуж за Галларда Альмера, подумать только!
– Извините меня. Я непростительно забывчива. Вы давно ждете?..
– Вовсе нет, миледи. Не стоит извинений!
Его лоб блестел от крупинок пота, а ворот рубахи был ослаблен. Итан провел на жаре у ее дома не меньше часа.
– Простите, прошу, – повторила Мира. – Я так рада вас видеть!
Итан поклонился и отвесил изысканный комплимент. Сегодня секретарь и сам выглядел франтом – в белой рубахе с кружевным воротом, синем шейном платке, остроносых туфлях, да еще со шпагой на поясе. Даже лицо его не страдало извечной бледностью.
– Итан, я хотела бы отложить Янтарную галерею. Если можете, сопроводите меня в одной поездке.
– Конечно, миледи.
– У меня имеется дело в месте под названием Линден-сквер.
Итан нахмурился.
– Но миледи!.. Это скверное место, оно… там лучше не появляться благородным девушкам.
– Хотите сказать, площадь Линден-сквер проклята? Над нею витают плотоядные призраки, охочие до дворянской крови?
– Нет, миледи, просто это – городские трущобы. Там околачивается всякий сброд.
– Я разыскиваю женщину, что жила там прежде. И эта дама – леди.
– Когда-то вокруг Линден-сквер квартировалась алая гвардия. Район был шумен и знаменит, его населяли небогатые дворяне. Но позже гвардейские корпуса перенесли на левый берег Ханая, а район Линден пришел в упадок. Поверьте, там неспокойно и грязно.
– Тем не менее, мне нужно именно туда. Если желаете со мною поспорить – продолжим спор в дороге.
– Нет, миледи, как я посмею?.. – он раскрыл перед Мирой дверцу экипажа.
Район оказался не так плох – по крайней мере, на первый взгляд. Попахивало нечистотами – видимо, канализации здесь не было и в помине. Дома серели от въевшейся пыли, штукатурка зияла проплешинами, кое-где оконные проемы были наглухо заколочены. Зато радовало отсутствие людей: несколько крестьян лениво торговали овощами с телег, дремал на жаре чистильщик обуви, двое косматых мужиков, привалившись спинами к стене дома, хлебали из бурдюка пиво. Вот и все. Ни толп голодной черни, ни банд головорезов, какие могла бы вообразить Мира по рассказам Итана.
Церковь Мужества радовала высотою двух изысканных башен. Впрочем, одна из них стояла в лесах, а доски прогнили насквозь: если кто и заботился о восстановлении башни, то давно бросил это нелегкое дело. К церкви примыкали четыре дома. Капитан Корвис имел в виду один из них… но который?
К левой стене храма прилипла двухэтажная деревянная хибарка – мастерская башмачника. Домишко был неказист: грубые доски, мелкие оконца, никаких украшений. Сложно представить, чтобы двадцать лет назад здесь жила леди. Пожалуй, в те времена этого дома и вовсе не существовало: доски чернеют от времени, за двадцать лет они сделались бы темней бурого медведя, а эти имели оттенок глины.
