– Есть отдельный корпус за пустырем.
Мира поежилась, сестра добавила:
– Слава богам, там сейчас никого.
Миновали еще палату. Девушка обратила внимание, что возле многих больных стоят горшки или тазы.
– Это для кровопускания?.. – предположила Мира.
Хворый старик, кряхтя, привстал, спустил штаны и наглядно показал, для чего нужны горшки. Мира зажала глаза ладонью. Кто-то скрипуче хохотнул, кто-то буркнул:
– Гляди, какая нежная!..
Итан взял ее за локоть:
– Миледи, снова прошу вас: уйдемте отсюда.
– Нет, – процедила Мира, упрямо шагая за сестрой.
На своем пути они повидали всевозможные хвори – такие, о каких Мира слыхала лишь раз, а то и не слышала вовсе. Сестра иногда называла их: чесотка, белый лишай, бурый лишай, кровохарканье, костяная немощь, бумажная хворь. А вот кого здесь не было, так это лекарей. Только дважды они встретили ученого вида мужчин с медицинскими саквояжиками.
– В… вы хоть как-то лечите этих несчастных? – спросил сестру Итан.
– Снадобья стоят денег, – холодно бросила сестра. – Инструменты стоят денег. Лекари стоят денег.
– Р… разве никто не оказывает помощь?..
– Кто-то что-то дает.
– Хотя бы на питание хватает?
– Можно так сказать.
Мира прошла в неосторожной близости от хворого, и тот схватил ее за подол:
– Дай монетку, барышня…
Девушка рванулась, освободилась с невероятной легкостью. Хворый был слабее щенка.
Я никогда не окажусь в таком месте, – сказала себе Мира. Любой ценой. Лучше умереть, чем вот так.
– Мы пришли, – объявила сестра. – В этой палате лежат зимние. Где-то тут ваш слуга. Через площадку – женская палата, но она вам не понадобится.
– Благодарю вас…
Мира вынула кошелек, что прятался в складках подола, протянула сестре пару агаток.
– Миледи, – сестра наклонила голову и быстро спрятала деньги.
За тот короткий миг, когда серебро показалось на ладони, несколько взглядов прилипли к нему. Головы поднялись над одеялами и поворачивались, следя за Мирой.
– Помогите мне, Итан. Я боюсь с ними говорить.
– Да, м… миледи, – секретарь повысил голос: – Ищем Эшби, что работал в доходном доме Харриса.
Никакой реакции. Дальние не слышали, ближние просто игнорировали. Хмуро глядели на Итана, даже не думая отвечать.
Секретарь двинулся меж рядами хворых, Мира не отходила от него.
– К… кто здесь Эшби из дома Харриса? От… зовитесь!
– Кх-кх… да вон он! – бросил кто-то, указав на тело, накрытое одеялом до макушки.
Итан подошел к нему:
– Эшби, это вы? П… прошу, отзовитесь.
Мира откинула одеяло и ахнула в ужасе. Там лежала мертвая старуха. Кожа была смятой желтой бумагой. Рот раскрыт, чернели беззубые десны. В лицо Мире дыхнула волна зловония.
– Что, окочурилась?.. – шутник, указавший на старуху, привстал поглядеть. – Вроде, вчера живая была.
Итан брезгливо взял одеяло за уголок, чтобы накрыть тело. Едва сукно коснулось лица покойницы, как та согнулась и с резким хрипом села.
Мира вскрикнула, отскочила от нее, Итан отшатнулся. Они бросились вглубь палаты, подальше от старухи, а та продолжала корчиться и хрипеть.
– Эш… Эшби, что служил леди Лейле, потом – Х… харрису!.. – с отчаянием воскликнул Итан. – Эшби, отзовитесь!..
– Леди Лейле, вы сказали?.. – вдруг произнес дед на кровати у окна. – Идите-ка сюда. Я служил Лейле.
Мира не могла перевести дух от испуга. Итан за руку подвел ее к кровати и заговорил сам:
– В… вы Эшби?
– Я-то? А то кто же. Ясно, что Эшби.
– В год з… заговора вы служили у леди Лейлы на Линден-сквер?
– У нее служил, у нее, – дед шепелявил от нехватки зубов, но говорил бойко и охотно. – Ну, и красивая была – глаз не отвести! Все соседи на нее засматривались. Верхом на лощади прекрасная, а как идет на своих двоих, каблучками цокает, – то еще краше.
– Мы хотим найти ее. Г… где можем ее разыскать, не скажете ли?
– Так ведь дело вот какое… не знаю я, где ее искать. С красивыми леди оно как бывает? Приехал, значит, рыцарь, очаровал ее да и увез.
Мира достаточно пришла в себя, чтобы удивиться. Да, ее отец должен был увезти Лейлу в безопасное место. Но очаровывать?..
– Вы уверены, что так все было? Рыцарь обольстил леди Лейлу?
– А то как же! Изо всех сил обольщал. Ночью всякие песни горланил под окном. А утром, как она вышла, то видит: вся площадь перед домом цветами засыпана! Цельная телега цветов пошла, не меньше! А он, рыцарь, прямо по лепесткам на своем коне гарцует. И конь у него – что снег. Не смогла Лейла устоять, бедняжка. Да и кто бы смог…
Это было странно, до крайности странно. Но полумертвая старуха в дюжине шагов все хрипела и хрипела, а другие хворые с неприятным вниманием прислушивались к разговору, сверля Миру глазами. Нужно было поскорее убираться отсюда.
– Эшби, скажите, куда он увез леди Лейлу?
– Он-то?
– Да. Этот рыцарь, что приехал за нею.
– Ну, уж он мне не доложил. Но я-то так думаю: раз он был с Запада, то к себе, на Запад, значит, и увез. Куда еще? У него там замок и имение, вот в замке-то он Лейлу и поселил. Там она ему детишек нарожала…
– Он с Запада? Быть не может!
– Еще как может! Уж вы мне верьте, западник как есть. Темноволосый такой, с усами, и глаза лихие!
– Идемте, миледи, – шепнул Итан.
Мира оглянулась: хворые переместились, слиплись полукругом за ее спиной.
– Монетку бы… – сказал один, протянув ладонь.
– Мы ничего не узнали!..
– Неважно. Идемте.
Секретарь потянул ее за руку. Стена людей сомкнулась, преградив путь. Кто был в грязных сорочках, кто в лохмотьях, кто голый по пояс. Почти все – старики. Пятнистая кожа, жилистые шеи, плешивые головы. На многих телах зияли следы хворей: язвы, подтеки, рубцы…
– Монетку дай, чистюля!
– Куда собралась? Не спеши-ка!
– Помоги немощным, помоги!
Голоса слились в ворчащий хриплый гул. К Мире потянулись руки с растопыренными пальцами. Кто-то уцепил за платье, кто-то пытался схватить кошелек. Она шарахнулась назад, едва не споткнулась о нары. Старый Эшби дернулся и поймал ее за ногу, Мира вырвалась, затравленно озираясь. Куда? Куда? Вокруг, со всех сторон, обтянутые кожей скелеты.
– Помоги на еду!
