– Но Хармон…
– Хармон здесь ни при чем! – твердо отрезала Полли. – Однако я пришла из-за него.
– Вот! – воскликнул Джоакин. – Видишь!
– Я отпустила бы тебя без прощания, раз уж ты не пожелал со мною проститься. Но вышло так, что мне придется просить твоей помощи. Хозяин попал в беду. Помоги нам спасти его.
Джоакин удивленно уставился на девушку:
– Хармон в беде? Что с ним могло случиться?
– Позапрошлой ночью в гостиницу явились вооруженные люди. Они поймали Вихренка, выведали, в какой комнате остановился хозяин, ворвались и забрали его. Мы думаем, все дело в товаре, который граф поручил Хармону. До нас этим разбойникам не было дела: они забрали лишь хозяина и все, что было в его комнате.
– Ого!.. – Джоакин присвистнул. – Ну, дела!
– А теперь хозяина держат в заточении. Мы решили попытаться освободить его и просим тебя о помощи.
– Хм…
Джоакин не без самодовольства погладил собственную грудь. К нему обращаются за помощью, чтобы спасти невинного узника из темницы! Так бывает только с героями песен! Однако тут он вспомнил последний разговор с Хармоном и нахмурился.
– А почему я должен помогать торговцу? Я больше не служу ему! Ты же сама слышала: он меня оскорбил и прогнал.
– Вспомни: Хармон был добр к тебе.
– Добр?! – Джоакин фыркнул.
– Да, добр, – Полли коснулась взглядом рукояти кинжала на поясе парня, затем нового плаща на его плечах. – Хармон заплатил тебе за два месяца службы больше, чем обещал за год!
– Это потому, что я спас его против сира Вомака!
– Тогда ты спасал не только его, но и себя самого, не забывай. Смерть угрожала нам всем.
Джоакин поджал губы и промолчал. Полли тронула его за плечо.
– Ты всегда мечтал о мире благородных. Равняешься на них, думаешь о них, хочешь быть, как они. Так поступи, как поступил бы благородный рыцарь! Окажись сюзерен в беде, вассал забыл бы все обиды на хозяина и отправился спасать его, пускай хоть из пасти Темного Идо! Конечно, если вассал – человек чести.
– Хармон мне не лорд, – презрительно процедил Джоакин.
Голубые глаза Полли сверкнули злостью.
– Так, значит, в этом дело?! Великий Джоакин Ив Ханна спасает только титулованных особ? Славному воину Джоакину гордыня не дает помочь низкородному человеку? Чего же стоят тогда твои слова о благородстве души, которое, якобы, важнее благородства титула?!
Джоакин смутился, покраснел, хмуро выдавил:
– Он оскорбил меня… ты слышала.
– А по-моему, Хармон сказал тебе правду. Какого друга ты предпочел бы – того, что напропалую тебе льстит, или того, что честен с тобою? Хозяин поступил как друг.
– Пф!
– Он сказал тебе правду – пускай со злости, но открыто, в глаза. Хармон сказал верно: гордыня слепит тебя. Из-за гордыни ты лишился любви и службы, а когда-то, возможно, потеряешь и голову. Ты сам не хочешь видеть этого за собою, а Хармон разглядел и сказал. Возненавидишь его за правду? Бросишь в беде? Этим ты лишь снова докажешь, насколько он был прав.
Джоакин молчал, поджав губы, играя желваками. Смотрел в сторону, избегал встречаться взглядом с Полли. Наконец, проворчал сквозь зубы:
– Уж не в замке ли Деррил его держат? Туда я не сунусь и с сотней бойцов.
– Нет. В десяти милях на север от городской окраины есть развалины крепости. Осталась лишь одна стена с башней, казармы и подземелье.
– Сколько там человек?
– Я видела шестерых.
Джоакин улыбнулся.
– Всего-то! А почем знаешь, что в крепости есть подземелье?
– В основании башни имеется дверь. Всякий, кто входил туда, нес факела – даже днем. Вот я и решила, что там спуск в подземелье.
– Постой-ка… Как вы вообще узнали, куда увезли торговца?
Полли замешкалась:
– Я… проследила за ними. Ночью, когда Хармона выкрали, я проснулась от шума, села на лошадь и поехала следом. Недаром же ты меня учил!..
– И тебя не заметили?!
– Я отстала так, чтобы меня не видели, и ехала в городе на звук, а за городом – по следам их колес. Одно колесо шаталось и оставляло волнистый след, его легко было заметить.
– Ты, знаешь…
Джоакин не нашел слов от удивления. Он был восхищен смелостью девушки, но она иначе истолковала паузу:
– Да, я знаю, леди не стала бы следить за разбойниками! Но я, как тебе хорошо известно, не леди. Так что же, идешь со мной?
Джоакин бросил на стол агатку и поднялся.
* * *
– Ну же, Хармон, хватайтесь за руку! Эй!.. Вы живы?..
В камеру вливался рыжий отсвет пламени. Джоакин нависал над открытым проемом.
– Да… – хрипнул Хармон и разразился сухим кашлем. Когда голос вернулся, он закричал: – Я жив! Да! Вытащи меня!
Поднялся, схватил руку воина. Тот потянул, и Хармон, не удержавшись, рухнул на пол. Джоакин чертыхнулся.
– Ану-ка, Доксет, помоги мне!
Свет изменился и стал тусклее. Вставив факел в кольцо на стене, Доксет помог Джоакину. Вместе они ухватили торговца за обе руки и вытащили из камеры.
– Как вы… – начал Джоакин, но тут свет упал на лицо Хармона. – Вот это да!
– Бедный хозяин… – выдавил Доксет.
Хармон Паула хотел сказать что-то, но не смог. Слезы полились из глаз, он прижал к себе обоих спасителей.
– Милые мои… Как же я вам рад!
Доксет подставил хозяину свое плечо, но Джоакин отстранился и сказал:
– Не нужно тут задерживаться. Уйти бы поскорее. Вы как, сможете идти?
Хармон кивнул. Джоакин взял факел и двинулся по коридору, торговец пошел следом, опираясь на плечо Доксета. Проход привел к узким каменным ступеням, за которыми открылся новый коридор. Они миновали несколько дверей по сторонам прохода, одна была раскрыта, факел на миг выхватил из темноты внутренности пыточной. Хармон вздрогнул.
Последовали еще одни ступени, ведущие наверх полукругом, а за ними – площадка. Там стоял Снайп с топором наготове, а на полу сидел связанный человек. Снайп окинул хозяина хмурым взглядом и сказал только:
– Да уж.
– Посвети на этого, что связан, – попросил Хармон.
Джоакин опустил факел, торговец увидел громилу-тюремщика – того, что щеголял в кожаном фартуке и бил Хармона дубиной по коленям. Во рту у него был кляп, а руки сведены за спиной, но глаза глядели насмешливо и нагло. Тюремщик понимал, что его не собираются убивать.
– Снимите кляп, – сказал Хармон.
– Зачем? Заорет же!
