Мира быстро нашла то, что искала: будочку уличного переписчика. Белобородый дед радостно потер ладони, завидев приближающуюся пару:
– Вижу, молодые господа, сразу вижу: вам требуются услуги Велеречивого Джерома! Подходите без малейшего стеснения и поведайте вашу просьбу! Какой текст вам требуется? Желаете ли сложить хвалебную оду в честь победительницы игр? Велеречивый Джером исполнит это без труда, да так, что чемпионка заплачет слезами счастья, прочтя ваше послание!
– Мне нужно перо, бумага и чернила, сударь, – попросила Мира.
– Несомненно, юная леди! – расплылся в улыбке старик. – Именно за этим и приходят к Джерому. Перо, бумага, чернила и, смею добавить, рука, что водит пером. Ведь известный факт: перо не станет скользить по листу само, ему непременно потребуется человеческая помощь. Итак, милая леди, любезный лорд, какие слова вы хотите доверить бумаге? Возможно, стихотворение, что милорд посвятил миледи и теперь желает увековечить на листе?
– Нет, сударь, – отрезала Мира. – Мне требуется…
– Постойте-постойте, – прервал ее старик. – Велеречивый Джером догадался, в чем дело! Молодые господа решили обручиться и не знают, как сообщить об этом строгим родителям миледи! Письмо отцу с покаяниями и просьбой благословения – вот что вы желаете сочинить, верно? Доверьтесь Джерому! Вы представить не можете, сколь велик и богат мой опыт в сложении подобных писем! Ваше дело, смею заметить, теперь в руках истинного мастера!
– Я все напишу сама, – отчеканила девушка. – Плачу агатку за конверт, лист бумаги и пару капель чернил.
Старик присвистнул и умолк, будто рот зашили. Выложил перед Мирой письменные принадлежности. Обещанная агатка щелкнула о прилавок.
– Отвернитесь, – потребовала Мира.
Старик показал спину. Его затылок украшала тонкая седая косичка.
Зашуршало перо, Мира быстро набросала три строки. Подумав, добавила четвертую. Промокнула лист, свернула и сложила в конверт, запечатала. Сунула в руки Итану:
– Это чрезвычайно важно. Как можно скорее отнесите это Марку Ворону. Сможете?
– Конечно, миледи. В… все, что угодно.
– От этого зависит очень, очень многое. Понимаете?
– Да, миледи. Непременно.
Итан рванулся исполнять поручение. Мира задержала его:
– Постойте… Там, в галерее под трибунами, вы что-то сказали. Простите меня, я слушала не слишком внимательно. Прошу вас, напомните: о чем вы говорили?
– Да… э… – Итан опустил взгляд, – миледи, ничего важного… так, о чепухе.
Он убежал, держа в руке конверт.
Глава 42. Монета
1 июля 1774 года от Сошествия Праматерей
окрестности Лабелина
Хармон Паула Роджер оставил свой обоз между пригорками, где свита ожидала его и в ночь спасения из темницы. На развалины крепости отправились впятером: Хармона сопровождали все трое охранников, а также Вихорь, наряженный в камзол Лабелиновской гвардии и опоясанный мечом. Крестьянин был так озадачен своим перевоплощением в бойца, что выражение растерянности не сходило с его физиономии все утро. Впрочем, растерянность лучше страха. Остальные Хармоновы воины держались молодцом. Доксет был бодр и весел, чему явно поспособствовала выпитая для храбрости чарка ханти. Снайп угрюмо помалкивал – ровно так же, как и всегда, а значит, предстоящая опасность не выбила его из колеи. Что касается Джоакина, то этот молодчик даже наслаждался ситуацией. Маска нахального аристократа настолько шла ему, что Джоакин и не думал ее снимать. Говорил он сквозь зубы, с презрением выцеживая слова, подбородок держал задранным, а губы – поджатыми, словно находиться рядом с торгашеским отребьем было ему до глубины души противно. Когда Хармон одернул его и предложил сделать лицо попроще, Джоакин резонно возразил:
– Не хочу отвыкать от роли. Вот вернем товар – тогда уж вернусь…
В последних словах мелькнул оттенок печали.
А вот Хармон никак не мог похвастаться самообладанием. Предстоящая встреча с тюремщиками заставляла его руки дрожать, а колени – подгибаться. Говорил он мало и сбивчиво, путался в словах, с трудом соображал. Он позабыл о том, что должен преобразиться перед встречей. Хорошо, Джоакин напомнил:
– Хозяин, в письме аббату значилось, что герцог добыл у вас сведения пытками. Надо бы вас привести в надлежащий вид.
– Я и так немногим лучше скелета… – буркнул Хармон.
– Этого мало. Таким вы были уже после темницы.
Джоакин настоял, чтобы торговец переоделся в самое старое рванье, какое было в багаже. Оглядел придирчиво, рванул за рукав и за ворот, добавив пару новых прорех. Потом, недолго думая, ударил Хармона кулаком в нос.
– Да ты совсем ошалел!.. – взревел торговец.
– Надо, чтобы поверили, – сообщил Джоакин и украсил глаз Хармона синяком, а затем и скулу.
Кровью, что текла из разбитых ноздрей, выпачкали рубаху и бороду торговца. На боку нарисовали устрашающих размеров кровоподтек, а чтобы он был виден, в надлежащем месте разорвали сорочку. Потом принялись за пальцы Хармона: обмотали кусочками ветоши, вымоченной в крови, подложив под нее вату. Создавалась видимость, будто ногти сорваны, а пальцы опухли.
– Все, все, достаточно! – взмолился Хармон.
– Пожалуй, что да… – неуверенно ответил Джоакин и пнул торговца в голень. – Это чтобы вы хромали. Так оно будет убедительней.
– Чтоб тебя трясучка взяла!..
Когда были готовы отправляться, Луиза и Полли пожелали мужчинам удачи. Луиза расцеловала мужа, Полли обняла Джоакина – тепло, но без особой страсти. Затем она подошла к Хармону, и тот едва не сделал глупость. Отвел девушку в сторону и сказал:
– Милая Полли, я вот хотел пару слов… – язык странным образом сплелся в узел. – Я о чем веду речь… Я очень рад, что ты с нами все это время. Ты нам как будто… луч света, вот.
– Благодарю за такие слова, хозяин. Мне тоже радостно с вами путешествовать, хотя дорога и вышла неспокойной.
Обращение «хозяин» почему-то покоробило его.
– Ты это… зови меня по имени, хорошо?
– Да, хозяин.
– И я еще вот что… – во рту пересохло. – Когда продадим товар, ты не хотела бы… прокатиться в столицу?.. понимаешь, поездом!
– Искровым поездом? В Фаунтерру?! – Полли всплеснула ладонями.
– Ну, да.
– Это великолепно! Конечно же, я не откажусь! Чудесная новость!
Она радостно обняла Хармона, и у того мигом потеплело на сердце, но тут Полли сказала:
– Хозяин, постойте, а как же товары, телеги, лошади? Разве можно погрузить телеги в поезд? Или мы товары повезем вагоном, а телеги останутся в Лабелине?
