Мира улыбнулась, неподдельное оживление Бекки заразило ее.
– Первое, – южанка загнула мизинец, – избранница императора должна быть от семнадцати до двадцати двух лет от роду. Девицы моложе этого промежутка почитаются глупыми и неразвитыми, а дамы старше – слишком загрубевшими душой и нравом.
– Второе, миледи, – ничуть не менее важное. Принцесса должна принадлежать к роду одной из трех святейших Праматерей. Чаще всего императоры выбирают жен рода Янмэй Милосердной, иногда – рода Софьи Величавой, и лишь изредка счастье улыбается наследницам Светлой Агаты.
– Далее, любезная леди, – Бекка загнула средний палец, – необходимо учесть родную землю невесты. Западные графства опорочены Лошадиным мятежом, потому у девушек с Запада нет шансов. Дарквотер и Шейланд слишком молоды, Ориджин – слишком силен, так что против императрицы из Ориджина восстанет весь Центр и Восток. Остаются южные земли – Литленд и Шиммери, центральные – Надежда с Альмерой, а также ваш родной Нортвуд и его заклятый сосед – Южный Путь.
– И напоследок, самое забавное. Вот уже три века ни один император не вступал в брак с наследницей Великого Дома. Невеста не должна происходить из могущественной семьи – Корона не желает угрозы со стороны сильных родичей императрицы. Если у них имеется в подчинении достаточно мечей, чтобы захватить дворец, то им может прийти в голову занятная мысль. Ну, вы понимаете, какая именно. Так вот, после заговора Ночных Соколов даже установилось точное число: на службе невесты императора, ее братьев и отца должно стоять не больше шестидесяти рыцарей.
– Здоровье невесты весьма приветствуется. Красота и ум – не запрещены, но и не обязательны. Претендентка должна быть родовитой, предсказуемой и безопасной – вот главное. – Бекка перевела дух и жеманно поклонилась. – Надеюсь, милая леди, вам не наскучил мой рассказ!
Мира слушала монолог южанки со все возрастающим удивлением, и даже приоткрыла рот под конец. Знатные семейства используют браки в первую очередь как инструмент дипломатии, во вторую – как предмет торга, в третью – как гарантию верности… Мира прекрасно знала это, но была уверена, что уж кто-кто, а владыка всего подлунного мира имеет возможность жениться по любви! Ее поразило и то, сколь странное и уродливое мерило применяет Династия. Родная земля? Имя Праматери? Количество вассалов?.. Неужели все это хоть как-то влияет на семейное счастье и крепость брачных уз?
Бекка лукаво смотрела в лицо Мире и, несомненно, читала ее наивное удивление. Чтобы не выглядеть в глазах южанки совсем уж неопытным ребенком, Мира пояснила свое удивление другой, не столь наивной причиной:
– Но постойте. Эти правила, как я заметила, очень строги. Пожалуй, весьма немногие претендентки удовлетворяют им. Чтобы столь родовитая девица была при этом небогатой – редкость. А уж чтобы к семнадцати годам она все еще не была обещана никому в жены – тем более странно! Похоже, владыка оставляет себе очень скудный выбор.
– В самое яблочко! Выбора у бедного принца на деле нет вовсе. Обыкновенно, еще при рождении подходящей девицы правящий император заключает договор с ее родителями, и девушка с малых лет воспитывается, как будущая государыня. При договоре учитывают расстановку военных сил, интересы Короны в той или иной части мира, поддержку Великих Домов, одобрение или сопротивление Палаты и Церкви – в общем, какую угодно чушь, кроме мнения самого принца.
– Но в случае с владыкой Адрианом…
– Но, – Бекка подняла пальчик, – вы схватываете на лету! Но владыке Адриану улыбнулась судьба. Покойный император Телуриан был так потрясен Шутовским заговором, что расторг все договоры, заключенные с феодалами, в том числе и брачный. И теперь наш Адриан имеет выбор из трех девиц, а не из одной, как большинство его предшественников.
– И эти трое?..
Бекка отчего-то покраснела. На смуглой коже румянец был едва заметен.
– Аланис Альмера, дочь и наследница герцога Айдена – надменная красотка двадцати лет. Валери из Южного Пути, дочь маркизы Грейсенд – девятнадцать лет, полна, глупа, набожна.
– А третья?
Бекка замялась. Миру вдруг осенило: «Бекка Элеонора Агата рода Янмэй, одна из самых высокородных невест Империи».
– Вы?..
Южанка пожала плечами.
– Вы?.. – переспросила Мира. – Вы – одна из трех претенденток? Возможно, будущая правительница Империи?
Бекка улыбнулась с легким оттенком грусти.
– Дамы, однако, дождь давно окончился! Не продолжить ли нам прерванную поневоле прогулку? – пробасил сир Адамар, и Мира только теперь заметила: ливень утих.
Уставший от молчания и невнимания, рыцарь быстро распрощался с Итаном и Мирой, и увлек леди Бекку за собой. Южанка помахала рукой Мире:
– Я рада, что пошел дождь!
Когда закрылась дверца экипажа, нанятого Итаном, и лошади застучали копытами, Мира спросила секретаря:
– Итак, вы помогли мне. Я очень вам признательна, правда. Но, вы простите, мне бывает трудно понимать поступки людей… Зачем вы мне помогли, Итан?
– Чтобы вы убедились, что сир Адамар невиновен. Он именно таков, каким кажется: п… простодушен, доверчив, грубоват, влюблен в себя. Н… ничего, кроме охоты и рыцарских турниров, его не интересует. Из него весьма скверный з… заговорщик.
– Да, я поняла это. Но все же, зачем вам нужно было, чтобы я оправдала его?
– О… стальные наследники престола, миледи, находятся далеко отсюда. Они не приезжали в столицу последний год – я проверял. Плайский Старец – в своей вотчине, Плае. Леди-во-Тьме – в Дарквотере. Ваша подруга Минерва – на Севере.
– Да, и что же?
Итан глубоко вздохнул.
– В… вам не добраться до них, миледи Глория. Ваша матушка едва ли позволит вам отправиться в Плай или Дарквотер.
– Ага. И мне придется прекратить поиски, верно?
– Я сожалею, миледи.
– Нет, не сожалеете. Вы хотели, чтобы я отступилась.
– М… миледи, я лишь…
– Знаю, хотите меня уберечь, – Мира скривилась. – Я – дочка графини Нортвуда, Медвежьей Леди. Я выросла на Севере. Полагаете, я нуждаюсь в том, чтобы меня берегли?
Итан замялся.
– К тому же, вы не учли одного, сударь. В Фаунтерре остался еще один подозреваемый: Менсон, придворный шут.
– Как вам сказать… Понимаете, миледи, шут обожает владыку.
– Это можно сыграть.
– Настолько – едва ли. Когда Адриан говорит, Менсон смотрит ему в рот; когда сидит, шут норовит усесться на пол у его ног. Когда заходит речь об Адриане, на лице Менсона сияет улыбка, а это – очень р… редкое явление, поверьте. – Итан сделал паузу. – По правде сказать, м… миледи, при дворе все обожают императора.
«За что?» – чуть не фыркнула Минерва. Заносчивый, напыщенный, золоченый индюк. Индюк из индюков!
