Марк ткнул пальцем в оконное стекло.
– И чтобы через неделю твой Кейсворт был образцовым прелестным законопослушным местечком. Чтобы любой северянин, приехав сюда, захотел остаться жить! Чтобы Первая Зима против Кейсворта казалась дичью и глушью! Ясно?!
Уже некоторое время шериф повторял:
– Так точно, милорд. Будет сделано, милорд. Так точно…
Наконец, Марк исчерпал запас. Перевел дух, буркнул:
– Ладно…
Шериф еще сказал по инерции:
– Будет сделано.
Помолчал, трижды шмыгнул носом.
– Так вы, милорд, вы это… не доложите?
– Мы – нет, – ответил Марк, искренне надеясь, что не солгал. – А вот за других шпионов в толпе я не ручаюсь. Потому отлови нескольких зачинщиков и показательно высеки. Прежде всех – того, что подгавкивал со ступеней. Явный провокатор.
– Будет сделано, милорд.
– Надеюсь, что будет. Бургомистру доложи, что мы заходили. Пускай тоже почешется.
– Да милорд.
– Ладно…
Марк уселся на стол. Царапнул еще взглядом по сетчатому носу шерифа. Сказал уже спокойнее:
– Вообще-то мы прибыли по другому делу. Ответь-ка на пару вопросов. В начале декабря в четырех милях от Кейсворта сгорела гостиница «Лесной приют». Что знаешь об этом?
Шериф проморгал зародыш бунта у себя под носом. Шансы, что он вспомнит что-нибудь о какой-то там гостинице, были ничтожны. Марк спросил только для очистки совести, и уже представлял себе муторный завтрашний опрос констеблей, почтовых курьеров, торговцев, глашатаев, сплетниц… Но шериф на диво ответил: «Всенепременно, милорд», – и вытащил из бюро толстенную книгу. Пролистал на начало декабря – Марк заметил, как много страниц исписано с тех пор. Похоже, все служебное рвение, какое осталось у чинуши, он направлял на ведение учета происшествий – единственное дело, ради которого не нужно было покидать кабинет…
– Да, милорд, запись имеется. На рассвете девятого декабря хуторяне заметили дым над лесом. Придя на место, нашли пепелище и трупы. Тела похоронили, о пожаре доложили нам. Это потому, что у них, в хуторе, своего констебля не имеется.
– Сперва похоронили тела, а лишь потом заявили в полицию?..
– Что с ними еще было делать? Лес же. Не закопаешь – волки пожрут.
– Ты учинил следствие?
– Никак нет, милорд. Дело обычное: пожар. Из очага выпали угли – и готово. Да и лес этот, где гостиница, не моя забота. Мы – вольный город, а лес принадлежит баронству.
– Баронскому шерифу сообщил?
– Зачем? Случай-то ясный.
Ну, естественно…
– Шериф, а были ли в последующие дни – десятого, одиннадцатого – еще какие-нибудь ясные случаи в округе? Скажем, грабеж, разбой, убийства?.. Может, другие пожары?
– Сейчас-сейчас, милорд…
Густо наслюнявив пальцы, шериф пролистал несколько страниц. Вчитался в записи, шевеля бровями.
– Никак нет. Никакого грабежа или иного бесчинства.
– А если б случилось, ты бы знал?
Шериф как будто обиделся:
– Учет ведется аккуратно, милорд. Извольте проверить!
Да-да… Ленивый и тупой пьянчуга, о чем, конечно, знает весь город. Вряд ли он первый, к кому бегут за помощью в беде.
Но с другой стороны, шестого декабря в столицу ворвались кайры! Девятого эта новость уже разошлась по городам Земель Короны. Люди дрожали от каждого шороха, любую странную тень приняли бы за северянина. Может, в иное время они и нечасто обращались к стражам порядка, но именно в те дни!..
– Скажи, шериф: а просто подозрительные люди появлялись в Кейсворте? Или, может, проезжали мимо?
Тот перевернул страницу.
– Вот, милорд. В самом городе никого такого не было. Но есть объездная дорога через лес. Ее протоптали те, которые… Ну, недобропорядочные лица…
Ага, ясно. За проезд через город взимается путевой сбор. Кому жаль денег, объезжают по лесу. Так длится годами, вот и возникла тропа.
– И что же на объездной?
– Там дежурил констебль Оутс. Он э… присматривал за недобропорядочными лицами…
То бишь, незаконно сдирал дорожный сбор.
– И?..
– Он видел отряд всадников. Человек сорок солдат при оружии.
– Откуда и куда ехали?
– Со стороны «Лесного приюта» на север, к развилке. За городом дорога раздваивается: одна в Альмеру, вторая в столицу.
– Под чьими гербами солдаты?
– Не было ни гербов, ни мундиров. Но Оутс их не сильно рассмотрел. Он… э… как раз отошел по нужде.
Точнее, спрятался в кусты, заслышав топот копыт. Вероятно, трусость спасла ему жизнь.
– Если не видел гербов и прочего, тогда как узнал, что они – солдаты?
– Хм… Не могу знать, милорд. В докладе указал: «Проехали неизвестные солдаты», – извольте убедиться. Да и странно ли, милорд? Война же шла, всюду солдаты ездили.
Да, конечно.
– Могу поговорить с этим Оутсом?
– Да… эээ… нет, милорд. Он вроде… уехал в хутор, к матери.
– В какой хутор?
Марк узнал название, выяснил еще несколько мелочей и распрощался с шерифом.
Едва вышли на улицу, Внучок воскликнул:
– Так что, это та самая банда?!
– Ты бы еще громче закричал…
Внучок переспросил таинственным невнятным шепотом:
– Такшто, это тасамая банда?
– Восьмого утром напали на гвардейский поезд. Восьмого вечером явились в «Лесной приют». Утром девятого сожгли «Лесной приют» и уехали дальше – мимо Кейсворта в Альмеру. Очень похоже на то…
– Зачем им в Альмеру, чиф? – спросил Рыжий.
– Где-то же нужно спрятаться…
– В лесу?..
– Вряд ли. Разбойники в лесу – слишком привычное дело… Они спрятались там, где их точно никто не искал бы.
Весь смысл сказанных слов догнал Марка позже, когда уже остановились на ночлег и стали думать об ужине. Он аж сел, раскрыв рот. Поморгал, присмотрелся к идее получше.
Не с первого раза заметил, что Рыжий тормошит его за плечо:
– Говорю, чиф, может, спустимся в харчевню?
– Рыжий, дружок, сходи-ка сам и принеси мне чего-нибудь.
– Что купить, чиф?
Марк почесал затылок.
– Знаешь, дружище, я как-то растерялся среди многообразия желаний… Может, эля, а может, копченый окорок. Или сыру… или книжку интересную почитать. А лучше, все вместе. Да, брат, неси все. И не торопись – времени-то много…
