Двинули туда, нашли то, что когда-то было дорогой. Полоса глины, более твердой, чем все вокруг, тянулась меж холмов. Делать нечего, поехали по ней…
В последующие дни Спутники убедились, что вся восточная Надежда – одна большая дыра под ишачьим хвостом. Бесплодная земля с редкими источниками, вокруг которых ютились горстки лачуг. Золотом и не пахло, серебряные агатки считались невиданным богатством. Из товара – глиняные поделки, из скота – пара кляч да ослов. О жизни за пределами деревень никто ничего не знал.
– Замок лорда?.. – удивлялись крестьяне. – Вот наш замок…
Кивали на худой амбар – единственный, общий.
– Золото?.. Да вот наше золото… – зачерпывали воду из источника.
Богачи, если и обретались в Надежде, то в иной ее части. Ни один богач не стал бы жить среди такого убожества.
Уже зверея от голода и неудач, Спутники нашли дорогу. Не такую, как прежде, а настоящую – со свежими следами копыт. Следы редкие, но оставлены кем-то посерьезней крестьянина: кони шли рысью, и в седлах были всадники. Ней и Чара двинулись в ту же сторону.
Следы привели к городку – первому на их пути в Надежде. Городок мелкий и убогий, как все вокруг, но все ж не село. Двухэтажные дома, церквушка, трактир. У трактира привязаны семеро коней: крепких, поджарых, рожденных в степи. Лошади Спутников встрепенулись, почуяв соплеменников.
– Возьмем коней?.. – предложил Неймир.
Чара возразила: в этой земле лошади – плохая добыча, кормить их нечем, продать некому. Вот всадники – поинтересней. Они могут иметь деньги, или хотя бы знать тех, кто имеет. Всадников семеро – то есть, боевой силой не превосходят Нея с Чарой. Один оставил притороченный к седлу колчан стрел, Чара недолго думая взяла их себе. Сняла с плеча лук и сказала:
– Идем.
Спутники вошли в трактир. Было смрадно и темно, как в любом дешевом кабаке. С кухни тянулся дымок, закопченные стекла почти не давали света. Но семерых всадников нельзя было не заметить. Рослые парни в кожаных куртках с бляхами; один косматый, один бритоголовый, прочие стрижены под горшок. Косматый тянет песню – гортанное хриплое наречье степи. Шаваны из Рейса!
– Братья!.. – воскликнул Ней, шагая к ним.
Бритый шаван обернулся, и Ней замер, метнув руку на эфес, а Чара скрипнула тетивой. То был ганта Бирай, с ним шестеро дезертиров – тех, что бросили Спутников в литлендской деревне.
– Сожри вас Дух Червя, мрази! – выкрикнула Чара.
Ее дыхание изменилось, стало глубже и быстрее. Шаванам нужно всего три вдоха, чтобы перепрыгнуть лавки и добежать до лучницы. Но за три вдоха их станет на трех меньше.
– Спутники!.. – ганта Бирай развел руки в дружеском жесте. – Каким ветром вас сюда занесло?..
– Вы сбежали из боя, покинув нас, – сухо отчеканил Ней.
– Сбежали, покинув?.. Ты, брат, ошибся. Мы просто сбежали. Думали, и вы побежите следом. Кто ж виноват, что вы остались?
– Я вам кричала, чтобы зашли с тылу.
– Да?.. Прости, сестра, я на ухо туговат.
Ганта хлопнул себя по бритому черепу и ухмыльнулся.
– А ну, все железки – под стол! – рявкнул Ней.
– Чего?.. – спросил Бирай все с той же дурной ухмылкой.
Свистнула стрела, срезав ганте мочку уха.
– Все железо – под стол! – рыкнула Чара.
Шаваны замешкались. Если сложат оружие, никто не помешает Спутникам перебить их, как овец. А если кинутся в атаку, трое сдохнут, но четверо-то добегут! Вот только ганта Бирай будет первым среди трех покойников.
– Парни, делайте, что сказано, – велел он своим. Прикрикнул, хлопнув по столу: – Делайте!
Ножи и мечи стали падать на пол. Ганта сказал, глядя на Чару:
– Ты не дури, сестричка. Чтобы шаван убил шавана на чужбине – это не по-людски. В Рейсе – легко, но в чужой земле мы все друг другу братья!
– Когда ты нас бросил в бою, мы тоже были на чужбине.
– Мы сражались вместе, пока в том был смысл. Но как Моран завел нас под самый хвост – тогда ушли. Все знают: шаван – свободный человек. Может уйти, когда захочет.
– Когда захочет?! А что, если мы с Неем зажжем этот кабак, подопрем снаружи дверь и уйдем? Как захотели – так и ушли. А?..
Позади нее что-то скрипнуло. Трактирщик, что прежде не подавал голоса, поднял из-за стойки арбалет.
– Никто ничего не подож… Ох!..
Чара обернулась и прошила стрелой его плечо, заставив бросить арбалет. Случилось это мгновенно – никто из шаванов и дернуться не успел, как лучница вновь держала их на прицеле.
Ней поднял руку, призывая ее успокоиться. Сказал Бираю:
– Вот что, парень. Мы дали тебе пожить еще немного не затем, чтобы вести споры. Это дело глупое и никому не нужное. Ты еще дышишь потому, что мы хотим спросить.
– Спрашивай – отвечу.
– Мы приехали в Надежду за золотом. Но вот уж неделю ни у кого не видали ни эфеса. Знаешь ты в этой земле хоть одного богача? Купца, золотопромышленника, лорда?..
– Х-ха! Снимать собрались? Мы, брат, тоже.
– Я тебе не брат. Не твое сучье дело, что мы собрались. Просто отвечай: знаешь парня с деньгами или нет?
– Знаю, – кивнул Ганта, почему-то с улыбкой.
– Где его найти?
– У тебя за спиной.
Свистнул меч, вылетая из ножен. Метнулась в сторону Чара, развернувшись в прыжке.
На пороге трактира стоял человек в сером плаще и широкополой шляпе.
– Я – парень с деньгами. А вам-то что?
Ней метнулся взглядом от плаща к шаванам – пока стоят, не дергаются – и обратно к плащу.
– Кто ты такой?
– Тот, кому плевать на железки.
Струя искр, слетев с его ладони, упала на меч Неймира. Рукоять вспыхнула, обожгла руку. Чара спустила тетиву. За ярд от плаща стрела врезалась… в воздух перед раскрытой ладонью. Отскочила, бессильно стукнула в стену.
– Колдун?..
– Наконец-то узнали, – он приподнял шляпу, сверкнул косыми глазами. – Слепое дурачье.
– Хозяин, эти двое хотели нас убить, – сказал ганта Бирай. – Будет здорово, если ты их прикончишь, или позволишь мне.
Колдун закрыл за собой дверь и оказался в кромешной тени.
– Ты имел время их прикончить. Но что-то я не заметил рвения.
– Эти гады застали нас врасплох!..
– О, так вас можно застать врасплох? А я думал, вы – самые крутые всадники во всем Рейсе. Ты, помнится, говорил именно так.
– Хозяин, я…
– Ты помолчишь, – оборвал Колдун. – А я побеседую…
Он повернулся к Чаре:
