Рабыня расставила ноги пошире, положила руки на пояс с ножами, упрямо наклонила голову.
– Незачем их убивать. Идите!
Мортимер и кассир не сразу поняли, что она обращается к ним.
– Ты чего это?.. – рыкнул один из узкоглазых. – Кончай ползунов!
– Идите отсюда, – повторила рабыня, толкнув их в спины.
Мортимер никогда бы не решился пройти сквозь толпу бандитов с острыми мечами, если б не прямой приказ. Чара твердо сказала, что ему делать, и он подчинился. Вдавив голову в плечи, зашагал к двери.
– Убейте, – повторил клиент в шляпе.
Один узкоглазый поднял меч, и Мортимер сжался еще сильнее, но продолжал идти – уже не мог остановиться.
– Только попробуй, – сказал позади южанин.
Головорез застыл, не нанеся удара. Пройдя в футе от его клинка, Мортимер и кассир выбрались на улицу. Когда дверь захлопнулась за спинами, оба побежали.
Скоро Мортимер потерял кассира из виду. Тот свернул в какой-то переулок, а Мортимер мчал прямо. Снег забивался в глаза и уши, под ногами скрипело, в легких разгорался огонь. Он бежал, не разбирая дороги и почти ничего не видя. Дважды наталкивался на людей, раз упал… Опомнился от гулкого медного звона в небесах. Остановился, уперся руками в колени, тяжко дыша, запрокинул голову. Он был у городской ратуши, часы на ней пробили пол-восьмого.
Будь Хаген жив, еще можно было бы на полчаса зайти в пивную, пропустить по кружке, вспомнить самых тупых клиентов за день… Но Хагена нет. Остается только пойти домой… Там жена спросит, почему Мортимер сегодня пришел так рано. Придется рассказать ей, как было дело… Становилось жутко от одной попытки вспомнить события, не то что изложить их. Да и жена… Весь его опыт кричал: ни о чем необычном не говори жене. Не хочешь проблем – следи, чтобы все и всегда шло как обычно. Тогда не окажешься в чем-нибудь виноват…
Мортимер зашел в пивную и заказал горячего вина – унять дрожь в теле, скоротать лишние полчаса.
* * *
К моменту, когда он сделал последний глоток, отряд из десяти всадников уже покинул Кристал Фолл. С главной дороги они свернули на тропку, вьющуюся через лес. Стоило углубиться в чащу на полмили, как головной всадник замахал своей странной шляпой, приказывая сделать привал. Шаваны ганты Бирая спешились, чтобы поставить шатры и собрать хвороста. Колдун остановил их:
– Никакого огня. Скоро двинем дальше, только уладим одно недоразумение. Чара!..
Уверенная, что именно с нею будет разговор, Чара уже подъехала к Колдуну.
– Я здесь.
– Скажи-ка мне, дорогуша, что это было? Почему два ползуна ушли живыми?
– Почему нет?
– Я велел тебе их убить.
– А я не видела в том смысла. Они безоружны и слабы. Я не убиваю детей.
– Ты говоришь так, будто мне есть хоть какое-то дело до твоих принципов. Заверяю тебя: ты ошибаешься. Есть только один принцип: служишь мне – делай, что велю.
– Я служу тебе? – Чара недобро понизила голос. – По-твоему, я – собачонка? Уясни, Колдун: мы нанялись сделать для тебя одно дело – и ничего больше. Ты хотел денег – получил. Ничего другого мы не обещали.
– Формально ты права, – так же тихо ответил Колдун. – Однако…
Он сделал какое-то движение ладонью, и меж пальцев ожила, повисла в воздухе голубая искра. Чара молча смотрела на нее. Колдун поднял руку в сторону Чары. Шаваны ганты Бирая отшатнулись от женщины, вокруг нее возникла жутковатая пустота. Но сама Чара не двинулась с места.
Неймир подъехал поближе и заговорил, примирительно разведя руками:
– Послушай, Колдун. Ты не обижайся, но против Чары твои штуки не сработают. С семи лет она не встречала никого, кто бы ее испугал, а видала она многих, даже герцога Ориджина, хотя и издали. Если хочешь кого-нибудь напугать, попробуй со мной. Протяни ко мне свою руку с колдунством – я сразу задрожу, как лысый хвост. Честно, так и будет. Скажешь: «Неймир, вы неправы», – и я отвечу: «Да, Колдун, мы очень виноваты, прости нас!»
Колдун ухмыльнулся – до того потешно говорил Неймир, еще и передразнивая альмерский акцент банковских служек.
– Вот только сразу предупреждаю: это будет ложь. Когда надо спасать шкуру, я могу и соврать. А истина останется прежней: волки Ориджинов убивают для удовольствия, псы императора – по его указке, дикие звери – ради пищи, а люди убивают лишь тогда, когда без этого не обойтись. Мы – люди. И даже ради тебя, Колдун, не превратимся ни в волков, ни в собак.
Колдун опустил руку, искра угасла.
– И что же мне делать с вами двумя?.. – промолвил в вязком, медлительном раздумье. – Могу прямо сейчас убить обоих или прогнать… Но тогда потеряю двух лучших своих воинов.
Чаре хватило ума промолчать, хотя висело на языке: «Мы не твои воины».
– Либо, – продолжил Колдун, – могу смириться с вашими дурацкими принципами… Но тогда выйдет, что вы тут командуете, а не я.
Неймир развел руками:
– В том и состоит искусство командира: не отдавать таких приказов, которые умный воин откажется выполнить.
– Пф! Тоже мне, умники! – фыркнул ганта Бирай, выходя из-за спин Спутников. – Умный воин не загоняет в тупик, а находит выход.
– И ты знаешь выход? – осведомился Колдун.
– На то я и ганта. Плати нам на десятину больше, а Спутникам – на десятину меньше, и мои люди положат в пыль всех, кого пожелаешь. А эти двое пускай стоят в стороне, раз у них сердца ягнячьи.
– По рукам, – кивнул Колдун после короткого колебания.
Неймир не успел возразить, да и не нашел, что сказать. Только минуту спустя возник в голове вопрос:
– Скажи, Колдун, зачем тебе так нужно убивать всех? Они нас видели – и что с того? Прохожие на улицах тоже видели – не резать же весь город!..
– Зачем?.. – губа оттопырилась в мерзкой ухмылке. – Сейчас увидишь. Бирай, ты принес что я просил?
Ганта махнул одному из своих людей, тот подал Колдуну мешок. Колдун огладил его, обласкал ладонями округлости лежащего внутри предмета. Раскрыл мешок, запустил обе руки и бережно, как великую ценность, вынул мертвую голову начальника отделения банка.
– О, да!
Взял ее перед собою, провел большими пальцами по векам, утирая несуществующие слезы. Западники следили за ним, проглотив дыхание, будто сам Зловонный Дух Червя на их глазах поднялся из земли. Колдун поднес голову к своему лицу и развел мертвые веки. Луна блеснула в зрачках покойника, когда Колдун впитал его взгляд.
– Аххх…
Зажмурился от удовольствия, на долгий миг задержал дыхание…
Потом швырнул голову в кусты.
Северная птица – 3
Дворцовый Остров (Фаунтерра)
