Она качнула головой:
– Вот только, к сожалению, разгадка тайны уже известна: узник просто ушел через подземный ход. Леди Минерва обнаружила его местоположение… Я знаю много куда более загадочных историй. Если желаете, развлеку вас, отче.
– О, я весь обратился в слух!
– Начну, пожалуй… м-мм… со змеиных глаз. Один кайр привез в Первую Зиму альтессу из Мельниц. Она была очень хороша собою, но имела странность: зрачки – не круги, как у человека, а вертикальные щелочки, словно у ящерицы…
Иона еще долго говорила, одну за другой вспоминая жутковатые сказки Севера. Она так увлеклась, что забыла обо всех волнениях, и только позже оценила, сколь искусно отец Давид развеял ее печали. Перенаправил мысли на другой предмет, как стрелочник меняет ход поезда, – и вот она больше не грызет себя за ошибки и не мучается пустою надеждой.
Когда брат снова позвал ее испытывать Руку Знахарки, Иона могла рассуждать абсолютно трезво.
* * *
– Возможно, вы уже знакомы, миледи. Это механик, пытавшийся убить вашего брата.
– Ме-е, – сдавленно выронил Луис.
Он был худ и белолиц, как девица. Светлые волосы легкомысленно вихрились, на щеках розовел нездоровый румянец. Глаза огромные, круглые, влажные, будто у олененка.
Разумеется, Иона знала его. Тот, кто предал и ранил Эрвина, и обрек на нечеловеческие страдания. Еще недавно Иона готова была задушить предателя собственными руками.
Но кайр Джемис, представив ей пленного Луиса, сказал:
– Миледи, не делайте поспешных шагов. Просто посмотрите какое-то время.
Она смотрела.
Сначала пришла в ярость от того, насколько здоровым выглядит этот подлец. Пробыв в плену у кайров месяц – четыре недели, тридцать дней! – мучитель Эрвина не лишился ни одной части тела, не получил ни одной серьезной раны, даже ни одного синяка! Что творится с Первой Зимою?! В тот единственный раз, когда жестокость была бы оправдана, – где она?!
Затем возникло удивление: очень уж странно глядел Луис – не как человек. Он знал Иону в лицо, и должен был испытать ужас. Но в его глазах не появился ужас, не блеснуло даже узнавание. Была лишь звериная тревога – не испуг человека в опасности, но привычный жизнеспасительный страх сурка. Слушать каждый звук: что? где? близко ли? пора ли бежать?!
Потом Луис заблеял, и удивление сменилось жалостью. Она сама не верила, что может жалеть предателя и убийцу, но жалела. «Что нас не убивает, то делает сильнее» – нет, это не всегда правда. Что случилось с Луисом, не убило его, но и сильнее не сделало. Он просто перестал быть человеком…
Позже, в столице, Иона волновалась, чтобы Эрвин не отдал Луиса палачам. Это было бы так логично… и абсолютно бессердечно. Но Эрвин очень долго приглядывался к Луису, проходя сквозь те же чувства, что сестра… И, наконец, сказал:
– Эх, сударь, если бы вы знали, какие пытки я для вас изобретал… Но моя фантазия оказалась тусклее реальности. Я сочувствую вам, Луис Мария.
Луис стоял на четвереньках и бормотал:
– Ме-ме-мееееее… Козленочек… дурашка, глупенький…
Ионе хотелось плакать.
Они с Эрвином долго размышляли, как поступить. Убить Луиса – не в качестве кары, а для избавления?.. Отпустить на свободу?.. Оба варианта в равной мере жестоки. Иона сказала, что слыхала о медиках, пытающихся лечить безумцев. Невозможно исцелить безумие, посланное богами; но разум Луиса помутнили не боги, а человеческое зверство, – так нельзя ли вылечить его? А Эрвин сказал, что у Луиса была в Маренго любимая девушка. Возможно, люди Кукловода умертвили ее, но если нет, хорошо бы разыскать. Сказать ей, что Луис жив и имеет шанс выздороветь. Пускай хоть что-то светлое случится с ними…
До сей поры успехи лекаря были невелики. Он давал Луису успокоительные капли, что притупляли страх и расслабляли нервы. Чаще это просто навевало сонливость, но иногда случались просветления – будто открывалось оконце, сквозь которые выглядывал из тела Козленка человеческий разум. В один такой час бывшего механика привели к герцогу.
– Луис, я хочу, чтобы вы кое-что сделали, – сказал Эрвин.
Он смотрел в сторону и говорил равнодушно. Лекарь предупреждал: взгляд в глаза может напугать Луиса, как и малейшее проявление эмоций. Больной еле слышно прошептал:
– Что сделать?..
В образе человека он не смел говорить громко.
– Попробуйте надеть вот эту… вещь. Будем звать ее перчаткой.
Эрвин подал Луису Предмет, держа его двумя руками – показывая, что прикосновение совершенно безопасно. Луис поднял глаза от пола ровно настолько, чтобы зацепить взглядом ладони Эрвина. Зашевелил губами.
– Пож… не… за… ня…
– Что вы говорите? Я не слышу.
– …лста… мло… не… ня…
– Будьте добры, громче!
И даже теперь шепот был едва различим:
– Пожалуйста, милорд, не заставляйте меня…
Иона взяла больного за руку и осторожно усадила в кресло. Заговорила, поглаживая его по плечу:
– Луис, мы не причиним вам никакого зла. Мы простили вас. Послушайте мой голос: разве не слышите в нем прощения?.. Мы желаем вам только одного: вернуть душевное здоровье. Лекарь сказал: вас мучают кошмары. Сделайте то, о чем просит мой брат, и кошмары прекратятся. Вы сможете спать… Спокойно, как в родном доме…
Она почувствовала, на какие ноты голоса откликаются обломки луисовой души. Голос матери, утешающей ребенка… Иона продолжала говорить:
– Вспомните вашу леди… Вы же хотите снова встретить ее, правда? Увидеть, как она бегает в саду?.. Она такая красивая – лучше всех на свете!.. Но вам нужно быть здоровым. Иначе леди очень расстроится, увидев вас хворым… Она заплачет. Вы же не хотите, чтобы она плакала… Пожалуйста, будьте умничкой, наденьте перчатку – и станете здоровым-здоровым…
Он поддался. Еле заметно кивнул и протянул руку:
– Да…
Жест бессилия. Так дитя просит, чтобы ему надели рукавичку. Эрвин закатил глаза: о, боги, я еще должен ему помогать?! Иона взяла у брата Предмет и неторопливо, наперсток за наперсток, надела на пальцы больного. Рука Знахарки вспыхнула густым свечением – как на Гвенде.
Луис ахнул и рванулся с места. Иона удержала его – мягко, но настойчиво.
– Теперь еще один маленький шажочек. Порадуйте меня, пожалуйста… Поднимите руку и потрогайте свой лоб… Да, вот так… Положите пальцы на лоб и подумайте, как вы не хотите больше кошмаров. Представьте леди, подумайте, как сильно хотите ее увидеть… Вам нужно быть здоровым. Да, Луис?..
– Да…
Он держал наперстки прижатыми ко лбу. Они сияли, но… Иона хорошо помнила, как с пальцев Знахарки свечение стекало на раненую ладонь. Теперь этого не было, Предмет не вливал целительную силу в голову Луиса.
