И то верно. Прошлые деревни ничем не отличались: дюжина глиняных мазанок, крытых соломой. Ни скота, ни зерна; серебра и золота – подавно. Люди ушли в джунгли, забрав все, что чего-нибудь стоило. Правда, в этой вот деревне осталась горстка стариков. Тупые или наивные, или жить устали – кто их разберет. Обшарив погреба и зверея от скудости добычи, шаваны Бирая сожгли деревню. Ползунов убили, вспороли животы, отрубили ступни – все, как велел вождь.
– Грязные обезьяны, – ганта Бирай сплюнул на труп крестьянина.
– Обычные литлендцы, – ответил Неймир.
– Везде такие, – кивнула Чара.
– Ни козы, ни лошади… Ни крошки хлеба! Чем только жили эти ползуны?
– Держали скот, а теперь угнали в джунгли, – пожал плечами Неймир. – Сам знаешь, ганта: нужно в джунгли идти.
– Я знаю?.. – Бирай пожевал корень, по бороде стекли бурые капли слюны. – Надо убираться отсюда, вот что я знаю. Мы ничего не находим в этих долбаных деревнях. А жрать-то хочется.
Он все жевал. От вида чужих работающих челюстей у Нея сводило желудок.
– И еще, чего доброго, в засаду влетим. Возвращаться надо, вот что.
– Ганта, Степной Огонь приказал…
– Я знаю, что он приказал! – взревел ганта Бирай. – Не тебе меня учить! Сам решу, что делать, а ты молчи!
Ней умолк. Не то, чтобы испугался, просто спорить смысла не было. Дерьмово все выходило. Это видели Неймир и Чара, и ганта Бирай тоже. О чем спорить, если каждый сам все видит ясно?
Пять степных деревень – без крохи добычи. В остальных селениях – тех, что в степи, – будет так же. А джунгли, что темнеют на горизонте, – это гибель для шавана. В той чаще под каждым кустом, на каждой ветке, в каждом чертовом дупле может сидеть ползун-литлендец с луком и отравленными стрелами. Сунуться туда – себе дороже. Даже Чара с Неймиром не пошли бы в джунгли без веской причины. А они из лучших всадников орды, куда там ганте Бираю.
– Чего стоите, парочка? – прикрикнул на них Бирай, будто услышал, что о нем думают. – Возьмите трупы, унесите из деревни. Сказано: ползунов скормить шакалам. Так и заберите, чтобы не сгорели.
Неймир пожал плечами и взял мертвеца за обрубки ног, Чара – под руки. Когда отошли на дюжину шагов, Чара сказала:
– Плохо, что Бирай стоит над нами.
– Да, – согласился Неймир.
– Плохо ездить с чужим ганом.
– Да.
А что еще сказать? Опять же, всем все ясно. До битвы у Бирая был ган в сорок всадников. После битвы осталось тринадцать – мало для рейдового отряда. Чтобы послать в рейд, нужно усилить кем-то. Чара с Неймиром вдвоем считались за семерых воинов, вот их и передали в помощь Бираю. С ними выходило как бы двадцать всадников – достаточно для дела.
– Не ешь то, что жрет шакал. Не езди с теми, кого не знаешь.
– Да, – снова согласился Неймир.
– Бросай уже эту падаль!..
Чара отшвырнула труп ползуна.
* * *
В следующей деревне они угодили в засаду. Хуторок стоял у склона холма, поросшего жидким леском. Но как бы ни был он редок, а дюжина всадников сможет подъехать незаметно. Потому ганта Бирай послал Чару с Неймиром в лесок – если что, предупредить об опасности. То была ошибка: опасность крылась в самой деревне.
На вершине холма Чара услышала звон тетивы. Дернула Неймира, выбежали на открытую поляну, вместе глянули вниз. Бирай галопом скакал прочь из деревни, за ним – его шаваны. Уже девять, не тринадцать. За их спинами выбегали из хижин лучники, а из хлева выезжали рыцари в кольчугах. Первый, пятый, десятый… Летучий отряд – месть литлендцев за рейды.
Лучники спустили тетивы, и двое шаванов повалились в пыль. Остальные свернули, прикрывшись хижиной от стрел. Ганта гикал и нещадно стегал коня. Шаваны гнали галопом. Рыцари преследовали их, быстро набирая ход.
Неймир вложил пальцы в рот и свистнул. Ганта Бирай услыхал его, понял намек, повернул на холм, к леску. Чара спешилась, выбрала позицию, сорвала с плеча лук, воткнула стрелы в землю перед собой. Ней прикинул путь, по которому пройдет погоня, и отъехал в сторону, укрывшись за кустами.
Когда люди Бирая проскакали мимо, Чара бросила им:
– Мы задержим, вы обойдите. Закройте капкан.
Она даже не глянула на них, только услышала, как бухают копыта и хрипят кони, задыхаясь от скачки в гору. Продышали мимо нее, пропали за спиной, утихли. Первый рыцарь погони въехал на склон, за ним другие. Сбавили ход, поднимаясь. Поравнялись с укрытием Неймира.
Чара спустила тетиву. Стрела еще летела, как лучница уже схватила следующую. Наложила на тетиву, выпустила, схватила новую. Новую. Новую. Чара дышала в ритме быстрого бега и на каждом выдохе пускала стрелу. Вдох – натянуть тетиву, выдох – спустить. Вдох – натянуть… Полвзгляда, чтобы поймать цель и выстрелить. Тут же найти новую цель, забыв о прошлой. Каждая стрела попадет – Чара знала это. Не каждая убьет – это тоже знала. Чертовы рыцари, чертовы кольчуги. Но убить и не обязательно, главное – смешать, напугать, сбить с толку. Задержать.
В гущу растерянного отряда сбоку влетел Неймир. С налету рубанул одного, другого вышиб из седла, третьего опрокинул ударом конской груди. Рыцари опешили под градом стрел и натиском меча. Рвануть вперед и зарубить лучницу мешал Неймир, а всей толпой задавить Неймира – значит, сунуться под стрелы. Они замешкались, укрываясь щитами. Чара слала стрелу на каждом выдохе и ждала: вот сейчас им в спину зайдет Бирай. Одна атака – и конец рыцарькам, доскакались. Выдох. А нам – добыча. Кольчуги, клинки. Выдох. И еда. Главное – еда! Не голодными же скачут! Выдох. Имеют с собой жратву. Не как мы!.. Выдох. Выдох. Ну, где же шаваны Бирая? Выдох. Когда уже?!..
Неймир уложил двоих рыцарей, под третьим убил коня. Но спасло его не мастерство, а бешеная прыть Чары, да еще голод, что придавал ей злобы. Рыцари Литленда не подумали, что такой град стрел обрушила на них одна всего лишь лучница. Они решили: отряд, засада. Да еще остальные шаваны вот-вот развернутся и обойдут с тылу. Опасно. Потеряв шесть человек и получив десяток ран, рыцари откатились с холма. Чара с Неймиром не стали дожидаться, пока они вернутся с отрядом лучников из деревни. Наспех обыскали трупы, взяли еду из седельных сумок, собрали стрелы. Эти воины были не ползунами, а всадниками, как Ней и Чара. Стоило бы сказать над ними: «Тирья тон тирья», и сжечь тела. Но времени осталось только на то, чтобы прыгнуть в седла и ускакать.
Когда опасная роща осталась позади, они, не сговариваясь, принялись жевать. Отличный вышел рейд! Добыли припасов как раз на двоих…
Ганту Бирая они больше не увидели. Тот дезертировал вместе с остатками своего гана. Чара и Неймир не говорили о нем. Что говорить, когда все ясно?..
* * *
Дело стало дрянью после Мелоранжа.
Прежде было хорошо, даже слишком. За одну осень – половина Литленда под копытами. Семь разграбленных городов, три добрых победы в полях. Полно еды, горы трофеев – каких угодно: оружия, серебра, одежды, людей. Потерь – всего ничего.
