– Здравия вам!..
Поднял фонарь, осветил путников, и добавил тоном ниже:
– Вы кто такие? Зачем явились?
Путники высыпали из фургона. По разномастной их внешности было ясно и кто, и зачем.
– Добрый хозяин, стоит ли спрашивать, коль сам видишь ответ? – обратился Парочка к куцему. – Мы – несчастные беженцы в поисках ночлега.
– Нету ночлега, нет! – замахал руками хозяин. – Все места заняты!
– Боюсь проявить невежливость, но все же усомнюсь в твоих словах. На дворе свежий нетронутый снег, фургонов нет, кроме нашего, в окнах не светится. Как же ты разместил полный трактир постояльцев, ничем не выдав их присутствия?
– Не в-ваше дело! – куцый аж начал заикаться от раздражения. – Есть места или нету – все равно трактир закрыт!
– Но ворота-то были открыты, вот мы и въехали в них. А развернуть фургон назад – это ж целая история. Не позволишь ли нам, добрый хозяин, в порядке исключения заночевать в твоем закрытом трактире?
– Н-не позволю! Уезжайте!
Кол с дружками поднялся на крыльцо и приобнял куцего жестом, одинаково развязным и угрожающим.
– Проводи-ка нас в дом, милок. Там в тепле и побеседуем.
Хозяин попытался возразить, но без толку. Кол просто пихнул его в раскрытые двери, следом вошли дружки, а за ними и Парочка.
Сени были просторны и добротны – прям не сени, а господская прихожая. Большие окна в решетках, лосиная голова с шапками на рогах, разлапистые медные вешалки, на одной из которых – громадный тулуп, брат того, что на куцем. Слева дубовая дверь – судя по запаху сырости, ведущая в подвал. Вход дальше в трактир сделан в виде резной арки и занавешен шторой, под нею пляшут заманчивые отсветы камина.
– Уютно у тебя, – отметил Кол. – А сам жмешься, гостей на морозе держишь. Ай-ай-ай, нехорошо!
Штора отдернулась, выпустив в сени человека. Лицом он напоминал первого, был выше ростом, но какой-то невзрачный, плюгавый.
– Что происходит, господа?
Дружок Джон подступил к нему с неприятным оскалом:
– Это мы тебя спрашиваем: что происходит? Честным путникам не дают заночевать! У тебя там над воротами написано: «Трактир Джек Баклер». Что ж ты людей обманываешь, сволочь?
– Никакого обмана. Это и есть трактир «Джек Баклер», а мы – братья Баклеры, хозяева. И нам, хозяевам, виднее, открыт трактир или закрыт. Сейчас он закрыт! Извольте покинуть помещение!
– Ладно, ладно, поедем, – Кол примирительно развел ладони. – Только мы продрогли в пути, а лошаденки выбились из сил. Кликни кухарку, чтобы сделала чаю, позови конюха, пускай даст хворосту лошадкам. Мы согреемся, они поедят, тогда и поедем дальше. Много времени не займем, монету заплатим – все чин по чину…
Если перед тобой стоят три мордоворота, – посоветовал бы Инжи дочуре, – ни за что не говори слов вроде таких:
– Нет тут ни конюха, ни кухарки! Трактир закрыт, черт возьми! Мы одни с братом!
Дружок Джон врезал плюгавому кулаком, и тот свалился, запутавшись в шторе. Куцый закричал и дернулся, но Кол поймал его за шкирку и приставил к пузу тесак.
– Давай, показывай жилище.
Следующий час в трактире было шумно. Кол с дружками обшаривали дом. Братьев Баклеров водили за собой. Кол распахивал двери каждой комнаты и требовал: «А ну, тычьте пальцем». Куцый попытался вывернуться и убежать – его избили. Плюгавый делал вид, что не понимает. Его тоже избили, затем у него глазах перевернули и растрощили топорами всю мебель в комнате. Откуда-то выпала агатка, забытая прежними гостями. Джон ткнул ею в нос плюгавому Баклеру: «Вот». Схватил плюгавого за ухо, переволок в следующее помещение: «Ткни пальцем». После трех разгромленных комнат и трех кругов побоев хозяин трактира смирился. «Там, в шухляде… И в щели за шкафом… И…»
Все найденные ценности стаскивались вниз, в каминный зал. Кол с дружками не брезговали ничем. Столовые приборы, часы, канделябры, кубки, монетки любого достоинства сваливались в груду возле камина. Путники растерянно смотрели, не веря глазам. Мэтт и Рина попытались вмешаться:
– Кол, Джон, прекратите! Что вы делаете?.. Так нельзя!
Второй дружок Кола показал им топор. Инжи придержал молодых за плечи:
– Не встревайте, ребята. Пускай парни пограбят немного, душу отведут. Они ведь тоже, как вы, – дезертиры. Ничего, поди, хорошего не видели от самого начала войны. А тут хоть какая-то радость.
– Нельзя так! – возмутилась Рина. – Это же разбой, преступление! Мы должны их остановить!
Кто-кто, а Инжи Прайс не собирался ничего останавливать. Во-первых, с божьей помощью Кол насытится добычей из трактира и не позарится на самих беженцев. Во-вторых, чем больше свершится разгрома, тем скорее дезертиры захотят покинуть трактир. Это тоже на руку: кому-кому, а Инжи Прайсу никак нельзя засиживаться на месте.
– Спокойнее, милые мои, – увещевал Парочка молодоженов. – Считайте, что это бескорыстная помощь Альмеры вашему родному Южному Пути. Путевцы пострадали от войны, альмерцы – нет. Так отчего же не взять чуток альмерских денег и не переложить в путевские карманы?
– Верно говоришь, дед! – ухмыльнулся Джон и мимоходом пнул под ребра лежащего куцего.
– Чертовская правда! – воскликнула Анна Грета. – Чего это все только нас грабят? Пускай теперь наш черед!
– Что ты говоришь, голубка?.. – ужаснулся муж.
– Хочешь быть нищим – так и сиди. А мне надоело!
Она присоединилась к дезертирам, шарящим по дому. Кол хотел ее прогнать. Ростовщица дала пару ценных советов: «Возьмите зеркало – денег стоит! Ножи эти бросьте, в них серебра на слезу… Снимите часы с маятником. Ничего, что большие – выньте механизм!» И Кол расположился к ней: «Молодца, детка. С тебя есть толк».
Парочка наблюдал за крошкой Джи. К его радости, девчушка выказывала меньше испуга, чем интереса.
– Почему дядя Кол бьет и грабит? Он что, пират?
– Дезертир. Ну, это похоже на пирата.
– А он хороший пират или плохой?
– Средний, – покачал рукой Инжи.
– А хозяева трактира – они плохие? Наверное, плохие, раз их так побили!
– Очень мудрая вера. Держись ее, детка.
Инжи потрепал волосы девчушки. Она улыбнулась от удовольствия. Поди, нечасто перепадали нежности на ее долю.
Наконец, разгром подошел к концу. Все три дезертира вернулись в зал, притащив с собой чуть живого Баклера. Расселись у огня, наслаждаясь видом кучи трофеев. Кол вытащил из груды арбалет и «козью ножку». Взвел и зарядил оружие, прицелился, всадил болт в ноздрю кабаньей головы над окном.
– Метко бьет. Хорошо, что ты не взял его, когда вышел нас встречать, – Кол потрепал куцего по опухшей щеке. – Теперь давай-ка, позаботься о гостях. Иди, налей нам винца и сообрази чего-нибудь поесть.
