Джемис сказал:
– След мы отвели в сторону, но солдат Флеминга это надолго не обманет. Скоро поймут, как было дело, и начнут облаву.
Мой добавил:
– На трех кораблях прибыло человек сто. Они поделятся на дюжины и станут прочесывать холмы. А с дюжиной кайров нам при всем везении не справиться.
– Значит, надо уходить, – буркнул капитан равнодушно. Было ясно, что все ему теперь едино: сидеть или идти.
Но нам-то не все равно! Сидеть – значит, придут флеминговцы и порубят в капусту. А идти – совсем гнилая затея! Спасение нам будет в Первой Зиме – там люди Ориджина, а не Флеминга. Но до нее полтораста миль через холмы и горы, а всюду мороз стоит, да снегу по колено. А мы – матросы, не бегуны: привычны ходить под парусом, не на своих двоих.
– Догонят нас, – сказал боцман. – И мили не пройдем, в снегу увязнем.
Гвенда тут же взвыла, а козлик заблеял – всем аж тошно сделалось.
Кайр Джемис прикрикнул:
– Хватит сопли глотать! Вокруг нас – земли врага. Быстрым маршем выходим из окружения. Иного выбора нет.
– А мне кажется, есть, – ввернул тот самый Марк-Ворон.
Сделал паузу – он любил этак драматично помолчать, чтобы внимание обратили. И вот, когда все на Марка воззрились, он и сказал:
– Кайр Джемис, не применить ли вам трофейную игрушку?
* * *
Боже!.. Как же я счастлив, что ты снова меня слышишь!..
Прости, что в прошлый раз так по-хамски нахамил. Я-то растерялся, все мысли вылетели!..
Боже, перво-наперво, я тебя приветствую, желаю здравия и низко бью челом! Вот.
Потом, боже, позволь мне представить себя. Меня зовут Стенли, а женку мою… на колени стань, чучело!.. женку зовут Фридой, вот как. Теперь мы оба снова тебе низко кланяемся и смиренно просим: не скажешь ли нам свое имя?..
Нет?..
Ну, что ж, не полагается нам. Оно и понятно, мы же маленькие люди, потому не должны знать лишнего. Буду звать тебя просто Боже. Хорошо, Боже?.. Ты не разгневаешься?..
А теперь, Боже… кха-кха-кха… я очень хочу тебя попросить. Понимаю, что нехорошо донимать мольбами, так что я всего одну малюсенькую крохотную просьбочку… Боже… кха-кха… пошли мне капельку здоровья, а? Очень чертова простуда замучила, ну просто жить нельзя. Даже перед тобой стыдно: говорить не могу, все «кахи» да «кахи». И женке моей тоже немножечко здоровьечка – можно? Она уже третью ночь ворочается и стонет, потому что зуб. Она стонет, а я не сплю из-за ее зуба. Ну, как с такой женкой жить, а? Пошли, Боже, здоровьечка! От чистого сердца прошу!
Ну, больше не стану докучать тебе. Кланяемся напоследок, бьем челом оземь. До свидания, Боже!
У кайра Джемиса был Предмет. Да, Священный Предмет, самый настоящий. Да, я видел своими глазами, даже держал в руке!
Кайр Джемис добыл его в злодейском форте в Запределье. Там еще другие Предметы были, но кайр успел вынести только этот. Походила святыня на обручальный браслет, но только из непойми чего сделанный. Материал на ощупь гладкий, будто стекло, но теплый, как живая кожа. А цвет его – смесь янтаря с молоком. Дивное изделие, сразу видно – божеское! Вроде, простое, без золота да каменьев, но по изяществу никакая драгоценность с ним и близко не лежала. Так-то.
Вот энтот самый браслет кайр Джемис извлек из нагрудного кармана и поверх него глянул на Ворона. Очень так недобро глянул. Надо сказать, кайр Джемис – вообще не из тех, кто легкого нрава. Если бы людям платили за доброту, то, боюсь, кайр Джемис помер бы с голоду. И вот он хищным своим взглядом уперся в лоб Марку-Ворону и спросил:
– Ты что же, знаешь, как использовать Предметы? Тебя император научил орудовать Перстами Вильгельма – и ты, подлец, молчал?! Мы могли одним выстрелом потопить корабль Флеминга – а ты молчал?!!
Марк примирительно вскинул руки:
– Да ничего я не знаю, кайр Джемис. Если б знал, герцог бы все из меня вытряс. Уж он меня как мог расспросил, на славу постарался.
– Тогда какой тьмы ты предлагаешь?! Ты не умеешь стрелять Перстом, и я не умею. И что нам с этим браслетом делать?
Марк ответил этак спокойненько. Вот за что его уважаю – за невозмутимость: что бы ни творилось, Ворон себя не теряет.
– Видите ли, кайр, я тут немножко проанализировал ситуацию, – ответил Марк. – Помните, когда мы в форте застали врасплох часовых, один из них схватил браслет?
– Помню, и что?
– Вы, кайр, шли на него с мечом, а этот парень хапнул Предмет. Вам нужна секунда, не больше, чтобы рубануть мечом. Но часовой все равно схватил Предмет. Смекаете?
– Хочешь сказать, выстрел Перстом – дело быстрое?
– Именно. Занимает какую-то пару секунд. Часовой имел шанс опередить меч, иначе бы даже не пытался.
– Тааак… – протянул кайр, скребя бороду. – И что же дальше?
– Ну, смотрите. Предмет, как видим, совершенно гладкий – без выступов, захватов, крючков, кнопок. Значит, он не взводится, подобно арбалету, и не работает от нажатия, как искровое оружие. Длинное заклятие за две секунды тоже не скажешь. Вот и вывод: стреляет он не от речи и не от движения рук.
– Короткое слово можно сказать за секунду, – предположил кайр. – Например: бей. Или: смерть. Или…
– Э, э, кайр! – Марк замахал руками и отскочил в сторону. – Вы на меня-то не направляйте, когда слова пробуете!
Кайр Джемис надел браслет на руку и нацелил ее в лесную темень, где никого из нас не было. Все мы притихли, насторожились, смотрели во все глаза. Ну, как получится? Ну, как прямо при нас сработает Перст Вильгельма?!
Воин крикнул:
– Бей!
Потом еще:
– Смерть!
Помедлив, рявкнул снова:
– Залп!
И еще:
– Стреляй!
Ничего. Перст не отозвался.
– Попробуйте: огонь, – подсказал Марк.
– Почему – огонь?
– Он же огнем стреляет…
– Огонь! – скомандовал Предмету кайр Джемис. Ничего не случилось.
Кайр поразмыслил еще. Расслабился, опустил руку… а потом резко выбросил вперед, сжав пальцы в кулак, и громовым голосом взревел:
– Убей!!!
Вот тут ты и можешь убедиться, что я говорю тебе чистую правду. Будь на моем месте кто другой, так сказал бы, что, мол, полыхнуло небесное пламя, сотряслась земля, вспыхнули сосны, как солома… А я не скажу, поскольку неправда это. Предмету было плевать на кайровы потуги. Он это показывал всем своим молочно-белым видом. После еще десятка тщетных проб, кайр стянул браслет с руки и сунул в карман. Ни Марку, ни кому другому он слова не сказал. Да и всем нам болтать расхотелось. Очень остро вспомнилось, что утром этого самого дня потеряли мы свой дом – корабль. А теперь торчим среди темного зимнего леса, по нашим следам идут свирепые волки в человечьей шкуре, и всей нашей защиты – только три меча да пара арбалетов. Кто дрожал от холода, кто от страха, но делать нечего. Поспали несколько часов, с рассветом встали и побрели на юг по колени в снегу.
