Со странным азартом Эрвин заявил:
– С вашего позволения, лорд Крейг, войска Первой Зимы окажут вам помощь.
– В этом никакого смысла. Нортвуд справится сам!
– Смысл таков. У вас меньше десяти тысяч воинов, у бунтарей – почти восемьдесят. Конечно, они дрогнут и разбегутся. Но вы не сможете эффективно организовать преследование при таком соотношении чисел. Я пошлю с вами кайров не для помощи в бою, а лишь затем, чтобы изловить и наказать всех преступников.
Ионе хотелось выть. Нортвуд поразмыслил и признал аргумент:
– Да, ты прав, нужно всех переловить. Но пусть кайры идут арьергардом.
– Согласен, – кивнул Эрвин. – Ударный кулак войска составят воины Нортвуда. Мы же пойдем следом.
На глазах у Ионы, опрокинутой и раздавленной, мужчины перешли к обсуждению того, каким способом лучше извести восемьдесят тысяч невинных бедняков. Все согласились, что наилучшим местом для сражения будет Святое Поле. Оно представляет собой низину меж двух холмистых кряжей, и бунтари не смогут разбежаться веером во все стороны, а вынуждены будут отступать строго назад. Одного кавалерийского батальона хватит, чтобы обойти их с тылу и отсечь единственный путь к бегству. По части же тактики возникли противоречия. Крейг Нортвуд настаивал на лобовой атаке тяжелых конников, которая сразу сомнет Подснежников и решит исход боя. Стэтхем предлагал сперва нанести дезориентирующий удар с тыла, а когда крестьяне смешаются, бить по фронту. Лиллидей советовал просто вывести лучников на холмы по флангам и расстреливать бунтарей до тех пор, пока они не бросят оружие и не падут на колени. Эрвин поддержал – Иона уже потеряла способность удивляться – Эрвин поддержал Крейга Нортвуда: и вывод лучников на фланги, и тыловая атака требуют затрат времени. Гораздо лучше – быстро и триумфально покончить с бунтом.
– Дааа! – взревел младший Нортвуд.
– Верно говоришь, Ориджин, – покивал старший.
Полководцы Эрвина не были согласны, но и особой опасности не видели: голодные крестьяне вкупе с бедным городским отребьем – стоит ли спорить о тактике боя, если исход в любом случае решен? Расчертив маневры на картах, мужчины покончили с обсуждением.
Эрвин постановил:
– Господа, готовьте батальоны к маршу. Выступаем завтрашним утром. И еще… позвольте оговорить один неловкий момент.
– Милорд?..
– Я не намерен сам возглавлять войска Ориджинов. Будет унизительно для внука Агаты – лично выйти на бой против мужиков.
– Совершенно правильно, милорд. Всецело поддерживаем ваше решение.
– Однако я не смею унижать вас приказом идти в атаку, которую для себя самого я счел позорной. Любой из вас, кто пожелает, может передать командование батальоном офицерам из вассалов, а сам остаться со мною в штабе.
– Благодарим вас, милорд.
– Прекрасно! Я найду для штаба место, откуда сможем наблюдать наш триумф во всей красе. Позаботьтесь о достаточных запасах орджа для празднования.
– Милорд, род графов Лиллидей славится лучшими винодельнями на всем Севере.
– Прошу прощения, граф, но род Блэкберри никогда не согласится с вашим заявлением.
– Судари, немедленно после победы мы разрешим ваш спор путем дегустации! А теперь, коль все решено…
Иона поднялась и тихо кашлянула.
– Да, милая сестричка?
Глаза Эрвина блестели азартным огнем, улыбка сияла предвкушением. Именно радость брата – такая неуместная, абсурдная, жестокая – придала Ионе решимости.
– Господа, вы идете убивать людей…
– Мы же кайры, миледи, – ответил Стэтхем.
– Вы идете убивать несчастных людей, доведенных до отчаянья бедностью, поборами, голодом. Вы идете убивать тех, кто пришел умолять вашего лорда о справедливости.
– Сестра, ты неправильно…
Она нашла в себе силы перебить брата:
– Скажите, кайры, нашли бы вы радость в победе над безоружным? Стали бы рубить хворого, лежащего в постели? Вышли бы на поединок против слепца?.. Те люди, что зовут себя Подснежниками, слабее безоружного кайра. Они несчастней, чем любой из нас в день самой тяжелой хвори. Они настолько темны и наивны, что видят мир хуже слепого. Почему же убийство этих людей радует вас? Те из вас, кому случалось топить котят, – радовались ли этому?! Господа, умоляю: остановитесь, задумайтесь! Что же вы творите?!
На полминуты она заморозила их. Ионе представилось громадное колесо: наскочив на камешек, оно выпрыгнуло из колеи… но теперь неумолимо сползает обратно.
– Миледи, жизнь мужика не имеет особой ценности. Не стоит мерить их вашими высокими мерками.
– Не забывайте, леди Иона: крепость государства порою требует жертв.
– Вспомните: подлые ничтожества убили парламентеров, они сами поставили себя вне законов войны.
Иона всплеснула руками:
– Да не знают они никаких законов войны! Они бесчестны не от подлости, а от невежества! Несколько крестьян по глупости сделали выстрел – а вы обрекаете на смерть всех! Поймайте и казните убийц, но выслушайте остальных! Если щенок от голода укусит вас за палец – вы накормите его или утопите весь выводок?!
– Миледи, грязное тупое отребье не заслуживает сравнения со щенками. Собака – благородное существо, чего не скажешь о мужике.
Иона заметалась взглядом в тщетных поисках поддержки.
– Эрвин!.. Джемис!.. Хоть вы же понимаете меня?!
– Я служу герцогу, миледи, – угрюмо сказал младший Лиллидей. А герцог лучезарно улыбнулся:
– Сестричка, не представляю, как столь огромное сердце помещается в девичьей груди. Твои чувства сделали бы честь и Праматери Глории.
– Забудь о моих чувствах, забудь обо мне! Подумай о тех, кого обрекаешь на смерть! Эрвин, любимый мой, когда же ты научился быть безжалостным?
Тень скользнула по лицу брата, но лишь на секунду затмила радость. Когда он отвернулся от Ионы, уже снова сиял:
– Милорды, вы свободны, приступайте к подготовке. Не волнуйтесь о моей леди-сестре – как всякой женщине, ей порою нужны волнения. Вскоре она насытится состраданием и придет в покой.
Военачальники покинули зал. Последними – Роберт и Джемис. Кузен сказал напоследок:
– Иона, бывает так, что приходится. На то и жизнь.
А Джемис обратился к Эрвину:
– Милорд, в Запределье вы давали мне совсем иные уроки.
– Как и вы мне, – прищурился герцог. – Помните безрукого паренька из Спота?
Кайр не нашелся с ответом. Когда он вышел, брат с сестрою остались наедине.
* * *
Два стремления боролись в душе Ионы. Слабое, почти безнадежное – поговорить с братом начистоту, развеять недоразумения, понять друг друга. Сильное, обоснованное – сдаться. Смолчать и уйти. Поступить разумно, как подобает леди и вассалу. Не совершать очередную ошибку – и без того их вдоволь сделано… А затем – уехать в Уэймар. Любить мужа, быть той женою, какой он заслуживает. Порвать, наконец, последнюю нить, связывающую с Первой Зимою. Убить в себе Север, отмежеваться от ледяной его жестокости – и так обрести целость и покой.
