Чертовски терпелив.
Мастер лжи и обмана.
Дальновиден.
Жаден до власти.
Осторожен.
Трижды осторожен.
Медлителен.
– Последнее нуждается в пояснении, – сказал брат. – Пока я был в осаде с горсткой воинов, Хозяину Перстов представился случай разделаться со мною и захватить престол. Но он упустил возможность. Может, просто опоздал, не успел подвести бригаду. Может, ждал, пока Адриан умрет, а трон унаследует слабая Минерва… Так или иначе, змей промедлил и лишился шанса: в столицу подошли мои войска. Змей уполз в свое логово, не решившись на открытый бой. И это было очень печально для меня. Ведь я знал, насколько терпелив Кукловод. Он годами – возможно, десятилетиями! – искал Персты Вильгельма, учился говорить с ними, выстраивал план интриги, и лишь затем начал действовать… Если он снова затаился – пройдут годы прежде, чем он покажет себя. И его появление станет внезапным и смертоносным. Нет, этого я допустить не мог.
Эрвин перевернул страницу. Там был почему-то изображен шут в колпаке с бубенцами. Не Менсон Луиза, а просто скоморох, каких порой увидишь на рыночной площади.
– Чтобы поймать зверя, сестрица, нужна приманка. Животное ловят на пищу, человека – на чувства. Это к слову о моих изречениях, достойных цитаты… Я допустил следующее: раз Кукловод так жаждет власти, то он крайне тщеславен. А я отнял у тщеславного человека его мечту. Он построил лесенку к трону – я взошел на нее. Он привязал ниточки к конечностям куклы – я дергаю за них. Меня зовут лучшим на свете полководцем и политиком… Меня, не Кукловода! Это должно быть очень обидно! А что может быть еще обиднее?
Эрвин заглянул в лицо Ионе. Глаза горели, как светлячки.
– Ну же! Подумай, ответь!
– Обиднее, чем проиграть великому полководцу? Наверное, проиграть ничтожеству…
– Да! Именно! А теперь опиши мне ничтожество. Такое, какому ты ни за что не захотела бы уступить.
– Глупый, упрямый, жестокий человек, при этом крайне самовлюбленный и надменный…
Иона ахнула, зажав рот ладонью.
– Продолжай же!
– …тщеславный, праздный, пустой, любящий только себя… Эрвин, о боги!..
– Именно таким я и выглядел со стороны, верно? Было нелегко убедительно сыграть. Но если даже ты поверила – значит, я отлично справился с ролью! Сказалась кровь матери – богини театра!
– Эрвин…
– Листай дальше! – приказал брат. – Наслаждайся масштабом постановки.
Новая страница раскрылась под ее пальцами. Дрейфус Борн сидел верхом на горе золотых эфесов.
– Чтобы разыграть праздность, требовались деньги. Тратить собственные деньги – и жалко, и – главное – далеко не так вопиюще, как средства имперской казны. Мне нужен был доступ к главному источнику финансов Короны – сбору налогов. А заодно и козел отпущения, которого впоследствии можно обвинить в растратах. Прекрасный Дрейфус Борн дал мне и то, и другое, причем по собственному почину! Он предложил сговор, который я с великой радостью принял. Теперь я имел вдосталь золота, чтобы швырять его направо и налево, как самый праздный болван на свете.
– Эрвин!..
– Листай.
Новая страница. На ней – министр двора, выделывающий коленца.
– Прекрасный актер для моего спектакля. Любимый исполнитель! Он с радостью воплощал каждую мою затею, и чем меньше в ней было смысла – тем больше радости. Собачьи бега – пожалуйста. Праздник виноделия – сию минуту. Тортовая катапульта – отличная идея! Новый театр – да как можно без нового театра!.. Двор Эрвина Победителя превратился в сцену безудержных празднеств, слухи о которых неслись в самые дальние уголки Империи.
Страница. Собор Светлой Агаты тянется в небо туманными шпилями.
– Я задолжал Агате этот храм. Но я спросил позволения, и она разрешила использовать собор также и как часть игры. Видишь ли, сестрица, я должен был показать, что почил на лаврах и уверовал в бесконечность своей власти. Заложить новый собор, а заодно затеять реконструкцию дворца – поступки человека, который планирует провести у власти много, много лет. Представляю, как бесился Кукловод, глядя на это! Впрочем, реконструкция дворца имела и другую цель – построить вот этот самый ход, что мы озаряем своим присутствием.
Страница. Императорская корона, надетая на череп.
– Владыка Адриан… бедный самоуверенный диктатор. Он погиб как раз тогда, когда верил, что мчится к своему триумфу. Мне стало даже жаль его, когда я понял, что Кукловод – совсем другой человек… Что до убийцы Адриана, у меня имеется две вполне обоснованных версии. Возможно, даже обе верны: один убийца разрушил мост, второй – натравил шута. Однако пока Кукловод на свободе, я не собирался давать быстрый ход расследованию. Умнее было изобразить, что мне плевать на убийц и на справедливость, и вообще на все, кроме увеселений.
– Ты отлично справился! – Иона услышала улыбку в собственных словах.
Новая страница блокнота. Минерва Стагфорт верхом на собаке… она же в театральном фойе – обиженная, растрепанная, смешная.
– А вот с этой леди я испытал немалые трудности. Она могла быть слепой серпушкой в игре Кукловода, и как таковая заслуживала бы сочувствия. Но могла оказаться и искрой – осознанной помощницей злодея, посвященной в его замыслы. В пользу первого говорил ее юный возраст и роль жертвы в интриге Сибил Нортвуд. В пользу второго – не зря же именно ее Кукловод прочил на трон; не случайно же поезд Адриана погиб, но поезд Минервы доехал! Да и Перчатка Могущества на руке… почти говорящая…
– Ты же не подозревал Минерву всерьез?
– Сестричка, если уж кого-нибудь подозревать, то только всерьез – иначе смысл подозрения теряется. Минерву я подозревал – было бы глупо этого не делать. Для начала, я стал перехватывать все ее письма. Ни в одном не нашлось ничего похожего на тайное послание от Кукловода.
– Так вот для чего…
– Наивная моя!.. – Эрвин погладил ее по волосам. – Дальше, я нашел способы кормить Минерву ложными сведениями… Точнее, правдивыми, но не слишком ценными, лишенными стратегической значимости. Потому об осаде Мелоранжа и восстании Подснежников ее величество узнала последней. Наконец, я устроил ей череду проверок. Зная с твоих слов, что леди Мими не чужда импульсивности, я стал провоцировать ее на проявления чувств. Устраивал досадные для нее выходки и наблюдал реакцию. Будь Минерва агентом Кукловода, она считала бы, что я – лишь инструмент в руках ее хозяина, и не злилась бы, а только усмехалась. Если же она – невинная серпушка, то мои проделки должны были всерьез задевать ее.
– И что же?!
– Результаты оказались противоречивы. Больше доводов в пользу невиновности Минервы, но есть и обратные… Инцидент в театре и перехват писем, и мой отказ идти в Литленд всерьез задели ее. А вот помилование для леди Сибил и двадцати головорезов-северян она восприняла неожиданно спокойно.
