– Я понимаю, сударь. Я знаю, что такое искровое оружие, и кто такие крестьяне.
– Но держу пари: ваше величество не знает, откуда у крестьян искровые самострелы! – Бакли зыркнул ей в глаза: липко, самодовольно. – Позволю себе просветить вас: они у них от меня.
– Простите?..
– Это я, – низкий поклон, – я, Могер Бакли, подарил мужикам святую дюжину искровых самострелов. И обещал привезти еще тысячу таких же, а в придачу – тысячу искровых копий. Сегодня – тот самый день, когда Подснежники ждут груза. А завтра этих несчастных бедняков встретят кайры герцога Ориджина. Получат ли Подснежники желанное оружие, окажут ли сопротивление северным волкам – зависит от меня, Могера Бакли…
Он разве руки жестом самой фальшивой скромности, какую только видел императорский двор.
– Видимо, вы желаете платы, – сухо заговорила Мира. – Но платы за что? За то, что вы снабдите Подснежников искрой, и они разобьют кайров?.. Боюсь, вы сильно ошибаетесь. Искровая армия генерала Алексиса при Пикси разбила северное войско, но ценою великих трудов. А Подснежники – крестьяне, не солдаты. Даже с искрою они потерпят поражение.
Бакли замахал руками, будто отгоняя мух.
– Нет, нет, ваше величество, вы совершенно неправильно меня поняли! Изволите видеть, мой покровитель – герцог Морис Лабелин – хотел дать крестьянам искру вовсе не затем, чтобы они победили. Боги, кому нужна победа бунтарей?! Но с помощью искровых самострелов, примененных внезапно, Подснежники нанесут Ориджинам немалые потери – две, три тысячи кайров. Три тысячи волков угодят на Звезду, избавив от себя подлунный мир. Это само по себе заманчиво, не так ли? Но главное, ваше величество: битва положит конец кайрам как таковым. Едва мир убедится, что тупой мужик с пружинной машинкой в руках может уложить опытного рыцаря, – никто не станет тратить годы на воинскую подготовку. Понимаете, ваше величество? Это вопрос прогресса! Мы покажем, что искровое око способно заменить собой все мастерство кайра. Но мастерство приходит с годами, а око можно просто купить. Красно-черные плащи канут в забытье, на смену им придут простые и честные наемники, служащие тому, у кого есть деньги. Не меч, а монета станет править миром. Вот к какому результату стремится мой высочайший покровитель – его светлость Морис Лабелин.
Мира опешила. Долгую минуту она собиралась с мыслями, силясь уложить в голове безжалостный этот расчет. Выкинуть, как хлам, целое сословие – людей чести и доблести, опору нынешнего государства – чтобы подчинить весь мир купцам?.. Как мог подумать Лабелин или Могер Бакли, что мне придется это по душе? Да и кому это может прийтись по душе, кроме отпетых негодяев? Раздать сильнейшее оружие крестьянам и наемникам – людям без воинской морали, без нужного воспитания, без твердых принципов!..
Впрочем, сию минуту следовало решать иной, более насущный вопрос.
– Что станет с Подснежниками?
Бакли просиял:
– О, ваше величество зрит самый корень проблемы! Если мужики посмеют обстрелять кайров и убьют заметное количество, то кайры рассвирепеют. Невзирая на потери, они разобьют и обратят в бегство мужицкое войско. А потом начнут жуткую расправу. На Севере мужик, поднявший руку на воина, заслуживает смерти. А здесь – не только подняли руку, но и убили, и не одного захудалого грея, а тысячи красно-черных плащей! Никто из Подснежников не сносит головы. Если они дадут искровый залп, то будут обречены. Кайры вырежут всех до единого, включая баб из обоза… Добро, если отпустят детишек.
– И вашего высочайшего покровителя, герцога Мориса, устраивает такой результат?
– Ваше величество, он смущен и расстроен, но готов принести жертву во имя прогресса. Однако премудрая леди Магда – любимая дочь моего покровителя – измыслила иной путь. Его я и хочу предложить вам. Представьте, что будет, если в назначенный час Подснежники не получат ни самострелов, ни копий. Они встанут перед грозным северным войском, вооруженные лишь вилами да цепами. Боги, даже страшно вообразить себя на их месте! Конечно, моральный дух Подснежников упадет, и они побегут с поля, едва кайры начнут атаку. Разумеется, северяне будут преследовать бегущих. Тем более, что в войске лорда-канцлера кроме кайров есть и медведи, а им только дай помахать топором. Итак, мужиков будут гнать и рубить, но только для удовольствия, а не ради мести, как в прошлом варианте. Кайры с медведями быстро насытятся кровью, ведь невелика радость – убивать такую жалкую дичь, как крестьяне. Я думаю так, что десять-двадцать тысяч Подснежников лягут, а остальные восемьдесят успешно разбегутся.
Бакли перевел дух и с видом бывалого торговца потер ладони:
– Смотрите, ваше величество: этот исход порадует решительно всех. Вы спасете восемьдесят тысяч жизней и озарите светом милосердия свое правление. Мужики будут счастливы, что сохранили шкуры… Ну, за вычетом тех, кто не сохранил. А мой покровитель будет расстроен нарушением плана, но возьмет свое иным способом. При открытии весенней Палаты он поднимет вопрос: сместить Ориджина с должности лорда-канцлера и отлучить от двора. За что? За кровавую расправу с невинными крестьянами, желавшими лишь справедливости! Мы всячески осветим тот факт, что Подснежники – жертвы голода и лишений, что ничего они не хотели, кроме крохи внимания вашего величества, и не оказали никакого сопротивления, но все равно были изрублены кайрами. Даже владыка Адриан, хотя и слыл тираном, никогда не приказывал рубить голодную чернь! Долой кровавого деспота Ориджина – убийцу невинных! А если ваше величество подчеркнет, что Ориджин затеял карательный поход самовольно, без вашего приказа, – дело обернется для него совсем плохо.
– То есть… вы предлагаете мне перекупить тысячу самострелов и тысячу копий, предназначенных для крестьян?
Он снова замахал ладонями:
– О, нет, ваше величество, отнюдь! Оружие – не предмет продажи, оно останется в собственности леди Магды… Я предлагаю вам жизни восьмидесяти тысяч крестьян. Ммм… скажем, по десять эфесов за голову.
Она моргнула, не желая понимать. Бакли разъяснил с милою улыбкой:
– Меньше, чем за миллион монет, ваше величество спасут восемьдесят тысяч невинных бедняков. Сотня деревень, ваше величество! Или один крупный город! Недурная покупка, и цена весьма приемлемая. Не забывайте и дополнительную приятность: вы избавитесь от лорда-канцлера, чья опека наверняка утомила вас. Соглашайтесь, ваше величество! Мы готовы взять векселями.
Пытаясь выиграть время, чтобы справиться с замешательством, Мира спросила:
– Могу ли я верить вам, сударь? Откуда мне знать, что самострелы действительно у вас?
– Ваше величество, я никак не мог принести самострел в тронный зал. Но имею подтверждение иного рода.
Он снял с пояса мешочек и сделал шаг к Мире. Шаттэрхенд сразу остановил его. Тогда Бакли развязал мешочек и высыпал в руку капитана горсть крупных, сияюще алых очей. Целое состояние на ладони! Шаттэрхенд раскрыл рот, глядя на камни… Опомнившись, выбрал несколько, внимательно рассмотрел.
