При этих словах охотник сапогом подвинул воротный засов, толкнул створку и въехал на погост. За ним последовал всадник с кляпом, а потом и остальной отряд. Если бы кто-то увидел эту процессию, то предпочел бы затаиться и не показывать своего присутствия, поскольку все десять всадников были хорошо вооружены и держались в седлах с лихой небрежностью степных сорвиголов. Но кроме унылой кладбищенской собаки никто не попался им на пути.
– Да, именно вы, – продолжал охотник. – Используя трюки, из которых самым занятным было «питье душ», вы достаточно запугали людей, чтобы никто и не думал о мятеже. Но вы совершенно забыли применить любовь и заботу. Больше того, случай с Хагготом, брошенным вами на растерзание, показал крайне низкую ценность жизни подданного в ваших глазах. Но люди ценят лишь того, кто ценит их. Потому вы стали им в тягость. Как только моя маленькая хитрость принесла плоды, и вы лишились силы, никто – заметьте, ни один всадник! – не захотел вступиться за вас. И в прямом, и в переносном смысле вы опростоволосились.
Возможно, человек с кляпом хотел возразить охотнику. Но не имел возможности вынуть кляп изо рта, поскольку его запястья были привязаны к луке седла. Вожжи его лошади держал в руке охотник, тем самым лишая простоволосого любых шансов на побег.
Отряд выехал на главную аллею кладбища и двинулся вдоль нее. По обе стороны аллеи дышали подземной сыростью погребальные колодцы. Взгляду представали все их формы и размеры: нищенские ямки, накрытые соломенными шалашиками; крестьянские квадратные погребки под дощатыми навесами; каменные колодцы старейшин с иконами на крышках; мраморные беседки с винтовыми лестницами, ведущими в подземные крипты богачей. Всякий покойник располагался тем глубже в земле и тем ближе к богам, чем значительней он был при жизни. Всякий гроб накрывался только одним футом земли, а остальную длину колодца заполнял воздух и сумрак. Он развеивался лишь тогда, когда родные посещали покойного и бросали в шахты поминальные свечи. Сейчас – ночью – не горела ни одна свеча, и сотни колодцев дышали тяжелым могильным мраком.
– До чего мерзкий обычай!.. – буркнула жилистая всадница с луком за плечами. – Как можно отдавать людей червям?!
– Зловонный дух… – проворчал бритоголовый наездник с длинными усами и косицей на темени.
Остальные подавлено молчали. Охотник снизил голос до полушепота, когда вновь обратился к пленнику с кляпом:
– Впрочем, и чистый страх на кое-что годен: не для управления людьми, но для того, чтобы заставить их капитулировать. В пятнадцатом веке король Дарквотера повздорил с императором Полари и объявил ему войну. Император послал против короля своего генерала – янмэйца Альберта Крея. В те времена искровое оружие еще не было известно, генерал Крей вел в поход простое войско, к тому же немногочисленное: три тысячи конников и семь тысяч пехоты. А Дарквотер – трудная земля: полная озер и топей, покрытая густыми зарослями – прекрасная местность для засад. Желая поберечь свое войско, король избегал битвы. Он посылал крохотные отряды, которые нападали внезапно, убивали ядовитыми стрелами десяток-другой солдат – и убегали по едва заметным тропкам через болота. Имперская армия таяла, но генерал упорно вел ее вперед. Он отправил гонцов в ближайший крупный город с посланием: «Болотники, воюйте честно. За каждого солдата, убитого подлостью, вы жестоко поплатитесь». Конечно, болотники только посмеялись.
Всадники отъехали уже так далеко от ворот, что даже силуэты их не виделись с дороги. Они углубились в древнюю, ветхую часть кладбища. Многие колодцы здесь были обрушены, завалены грунтом и прогнившими досками. Иные еще держались, но хватило бы одного тычка лопаты в стенку, чтобы земля обсыпалась в могилу. Заглянув в такие, порою можно было разглядеть белесые черточки костей. Эта часть кладбища еще больше угнетала всадников. Женщина жалась поближе к своему спутнику, а тот сжимал рукою ее плечо. Бритоголовый нервно крутил кончик косицы, иные воины теребили рукояти мечей.
Охотник заглядывал в черные пасти колодцев и вел свой рассказ вкрадчивым шепотом:
– Прошел месяц – и армия генерала добралась до города, невзирая на большие потери. Она взяла город, поскольку генерал Альберт Крей был мастером штурмов. Затем подошел имперский обоз. Он отставал от войска на целую милю: солдаты не могли идти рядом с обозом из-за ужасающего смрада, который источали телеги. В них лежали непогребенные тела всех воинов, убитых отравленными стрелами, – тысяча двести разлагающихся трупов. Генерал Крей приказал взять тысячу двести горожан – подряд, без разбору – и зарыть в землю, привязав каждого к трупу солдата. Тысяча двести мертвых и столько же живых вместе достались червям. Уцелевших горожан заставили наблюдать погребение, а затем отпустили на все четыре стороны. После этого болотники больше не нападали из засад. Генерал получил прозвище Крей Могильщик. Год спустя он присоединил Дарквотер к Империи Полари.
При этих словах охотник спешился у квадратной погребальной шахты. За годы ливни размыли землю на ее дне, а жуки уничтожили крышку гроба. В грунте белели ребра и череп.
– Здесь, – сказал охотник.
Он разрезал путы пленника и стащил его с коня. Подвел к колодцу, заставил нагнуться и глянуть вниз. Затем вынул кляп изо рта.
– Сгореть тебе на месте, шакал! – зашипел пленник, оттопырив уродливую губу.
– Маловероятно, – возразил охотник и пощелкал пальцами по своему поясу. Тот был усыпан красивыми разноцветными бляшками.
– Призываю Дух Червя поглотить тебя… – забубнил пленник нараспев, как заклинание, но запнулся о насмешливый взгляд охотника.
– Поглядите в мои глаза, сударь. Попробуйте выпить душу, – он приблизился к лицу пленника, уставился прямо в зрачки.
Пленник узрел нечто в глазах охотника. Вздрогнул, отшатнулся.
– Я… я ничего не знаю. Украл пояс у одного лорда… не знаю, как звать. Встретил в гостинице в Фарвее…
Охотник покачал головой.
– Знаете, сударь, почему я ни о чем вас не спрашивал всю дорогу? Потому, что вы еще не готовы.
Он швырнул пленника в могилу. Тот заорал на дне – больше от испуга, чем от боли. Крик звучал слабо – половину силы съедала нора.
Охотник протянул руку к одному из всадников:
– Хаггот, будьте добры.
Тот вложил в его ладонь двухфутовую трубу из бамбукового стебля. Охотник швырнул ее вниз, пленнику.
– Сквозь нее сможете дышать и говорить. Гирдан, прошу…
Другой всадник спешился и концом копья ткнул в земляную стену колодца. И еще, и еще. Грунт обрушился вниз, и пленник пропал из виду. Только кончик бамбуковой трубки торчал из земли.
Лучница передернула плечами, и спутник похлопал ее по спине. Чей-то конь всхрапнул, переняв тревогу наездника. Бритоголовый громко сплюнул – как будто страх смерти можно просто взять и выплюнуть.
– Мы должны ему жизнь, Охотник, – сказала женщина. – Ты обещал, что он выживет.
– И выживет, миледи. Ему не хватит духу умереть таким образом.
