– Что-о?
– Я врал, как умел, и почти нас вытащил. Ты только орала и бранилась. Ничего лучше не выдумала. Это мне стыдно, что езжу с такой дурой.
Она рванула в сторону, налетела на Неймира, замахнулась. Он перехватил ее руку и вырвал поводья. Натянул, вынуждая коней встать. Чара хлестала его свободной рукой и пыталась освободиться. Он был сильнее. Когда кони остановились, Ней стащил ее с седла и бросил наземь. Чара отбивалась и рычала, пока он срывал с нее южные тряпки. Ней прижал женщину к земле. Она замерла, раздувая ноздри, прерывисто дыша… Издала хриплый стон и выгнулась ему навстречу.
Вскоре они снова скакали на юг.
– Ты обезумел, – сказала Чара. Совсем другим уже голосом. – Если за нами погоня, ты дал им лишнюю четверть часа.
– Уйдем, – отмахнулся Ней.
– Я в лохмотьях похожа на нищенку.
– Плевать.
– И теперь у нас меньше сил для скачки.
– Сил хватит.
Чара глянула на него: без тени злобы, с робкой надеждой.
– Скажи: мы успеем?
– Успеем.
– Скажи так, чтобы я поверила.
– Мы потеряли в темнице всего день. Орда не могла уйти далеко. А если ушла, то мы знаем куда: к Ливневому Лесу. Пойдем следом, нагоним.
Чара сказала:
– Прости. Ты меня спас. Я была неправа.
– Нет, ты права. Я глупец. Из-за меня все в опасности.
– Но мы успеем, – сказала Чара.
И повторила, вложив всю веру, какую имела:
– Успеем.
* * *
Там, где стояла орда, теперь лежало голое поле. Черное от кострищ, смрадное от навоза и трупов, что до сих пор висели на столбах.
– Все… – только и сказала Чара.
Спешилась, прошла несколько шагов, бессильно опустилась на землю.
Ней тоже спешился. Присел перед спутницей, положил руки ей на плечи.
– Не горюй. Найдем еды и воды, подкрепимся, пойдем по следам. Нагоним наших раньше, чем они влетят в засаду.
– Врешь, – тяжело вздохнула Чара.
Даже дважды, если разобраться. Всю дорогу от Мелоранжа они жевали коренья, и здесь еды тоже не предвиделось: откуда взяться пище там, где месяц простояло войско? Но вторая часть лжи куда страшнее: им не нагнать орду. Трава успела подняться на пятнах от шатров, ветер размел пепелища, вороны до костей обглодали тела. Орда ушла добрую неделю назад. Теперь она у самого Ливневого Леса – все равно, что на погребальном костре.
– Все погибнут, – сказала Чара. – Из-за нас.
– Из-за меня, – поправил Ней.
– Не все ли едино?
Неймир не знал, о чем мечтает больше: перегрызть себе глотку или найти для Чары хоть слово утешения. То и другое было одинаково невозможно.
Он побрел, шатаясь. Ноги подкашивались… вряд ли от голода. Глаза слепли. Не видели ни солнца, ни туч – только траву на месте шатров, разметенные пепелища…
– Эй… – шепнула Чара.
Повторила громче, с проблеском в голосе:
– Эй!..
Он оглянулся. Заметил надежду в ее глазах и неожиданно для себя сказал:
– Тут что-то не так.
– Что-то не так, – эхом отозвалась спутница.
– Кажется, орда ушла неделю назад…
– Но она не могла уйти так давно! Те, другие разведчики вернулись вчера, или два дня назад, или три…
– Но не раньше! Неделю назад Моран еще не знал, где корабли принца.
– Значит, он ушел…
– Не в Ливневый Лес!
– Совсем в другую сторону!!
Боясь поверить напрасно, они выехали из лагеря и прошли по следам всадников. Все верно! Шаваны вошли в джунгли, но потом двинулись не в сторону Ливневого Леса, а свернули севернее, ближе к Мелоранжу. Пошли по самому краю чащи, не углубляясь далеко. Похоже на то, что Моран решил-таки штурмовать столицу Литленда. Трудное и опасное дело, но все же лучше верной смерти в Ливневом Лесу!
На радостях Ней прижал к себе Чару.
– Потом. Побереги силы, – она укусила его за ухо. – Нам нужно нагнать их, а еда будет нескоро.
– Когда нагоним… – он подмигнул ей.
Спутница крепко поцеловала его и прыгнула в седло.
* * *
Идти через джунгли – опасное дело, а следом за ордой – вдвойне. Литлендцы отслеживают передвижения врага. Наверняка их разведчики идут по стопам орды, как и Неймир с Чарой. Потому спутники все время были начеку, прислушивались к каждому звуку, держали наготове свое скудное оружие.
Вскоре они повстречали литлендских разведчиков, однако ни меч, ни топорик не нашли применения. Неймир хмыкнул, глядя на холмик свежей рыхлой земли. Чара проехала дальше и нашла еще пару таких же. Моран Степной Огонь оставлял за собою засады и истреблял всех, кто шел по его следам. Было ясно, что в могилах лежат литлендцы: тела своих всадников Моран сжег бы, а не отдал червям. Но вот что странно…
– Зачем их зарыли? Почему не бросили шакалам?
– Кроме шакалов, слетелись бы стервятники. Их можно увидеть издали.
– Моран пытается идти скрытно?
– Сама видишь. Убивает разведчиков, не бросает трупы, не жжет костры.
Действительно: ни одного пепелища спутники не видели с тех пор, как въехали в джунгли.
– Как можно незаметно провести орду? Чертова тьма всадников!..
– Есть способы… Выслать вперед авангард, чтобы уничтожил засады и распугал зверье. Главные силы вести веером: на флангах мелкие отряды, в центре – крупные. На три мили вокруг – кольцо дозоров.
– Хм…
Теперь ехали с двойной осторожностью, опасаясь не столько литлендцев, сколько засад своих же соплеменников. Впереди двигалась Чара – уж ее-то никак не спутаешь с южанкой. Ней отставал на пару корпусов, готовый в любой миг придти на помощь. Мучительно долго выбирали места для ночевок, и все равно спали поочередно, никогда не чувствуя себя в полной безопасности.
Таким порядком двигались четверо суток и нашли за это время дюжину свежих могил. Следы войска все больше забирали на север, все ближе подходили к столице Литленда.
На пятые сутки их встретили.
Усталая Чара заметила засаду раньше, чем была замечена сама, но выиграла лишь пару секунд. Едва успела спрыгнуть с коня и присесть, как стрела свистнула над головой.
– Эй, не стреляй! – крикнул кто-то. – Она – лошадница!
– Да, теперь вижу… – ответил лучник.
Он сидел на ветке в стороне от тропы. А шагах в десяти впереди Чары из-за дерева вышел мечник. Нет, вернее сказать – всадник. Шаван. Глаза как миндаль, кожа смуглая, пояс в узорах.
